Ликвидация неграмотности и малограмотности. Школы взрослых. Самообразование - Надежда Крупская

Правильно говорили многие товарищи, что мы часто забываем основы педагогики. Основы педагогики и педагогам и работникам Наркомпроса нужно знать. Мы все должны овладевать методами преподавания, которые проверены практикой, но это не значит, что мы из старой школы должны брать ненужный хлам. Поэтому сейчас, когда идет борьба за качество учебы, необходимо еще раз посмотреть внимательно и наши программы, и наши учебники, посмотреть их и с методической стороны, и со стороны содержания: то ли они дают, что надо.

Каждому учителю надо об этом думать, чтобы прийти на помощь Народному комиссариату просвещения.

Созывы Совета при наркоме важны именно в том отношении, что если у кого из работников является какая-нибудь мысль, если у кого возникает какое-нибудь сомнение, так ли поставлено дело, то эти сомнения, эти мысли выносятся на общее обсуждение.

Очень часто постановка вопроса, иногда даже неправильная, сигнализирует, как надо разрешить этот или другой вопрос. И конечно, вопросы воспитания, умения организовать учащуюся молодежь, вооружить ее теми знаниями, которые нужны, — все эти вопросы имеют первостепенное значение.

Мы должны поднять нашу школу на настоящую высоту, которой требует от нас наша социалистическая стройка.

Все указания, которые дает Политбюро ЦК ВКП(б), нужно не просто повторять, а претворять в жизнь. Это серьезное дело требует чрезвычайно большой работы.

1937 г.

ПОДХВАТИТЬ ПОЧИН БЕРЕЗАЙЦЕВ!

Сейчас никого не надо убеждать в пользе грамотности, как это приходилось делать в первые годы Советской власти. Несравним стал общий уровень культурности населения тогда и теперь, несравним тогдашний и теперешний уровень благосостояния широких масс трудящихся. Многие миллионы взрослых обучились за эти годы грамоте, и не только грамоте, а из людей неграмотных стали многие людьми с высшим образованием. Но неграмотные еще имеются.

Комсомол знает речь Ленина на III съезде Союза молодежи. «Все говорят о ликвидации безграмотности, — говорил тогда Ленин. — …Недостаточно того, чтобы Советская власть приказала, или чтобы партия дала определенный лозунг, или чтобы бросить известную часть лучших работников на это дело. Для этого нужно, чтобы само молодое поколение взялось за это дело»[192].

Все комсомольцы знают теперь эти слова Ленина, но кончающая Менделеевский институт студентка-комсомолка совершенно спокойно относится к тому, что ее мать, страстно желающая учиться, остается безграмотной; комсомольцы, работающие на фабрике или в колхозе, где являются другой раз лучшими ударниками, совершенно равнодушно относятся к тому, что их товарищи по работе — тоже ударники — безграмотны. Ухаживающий за девицей, — на которой собирается жениться, комсомолец часто очень обеспокоен тем, что она нерегулярно делает «перманент» — неаккуратно завивается, но равнодушно относится к тому, что она неграмотна. Он требует от нее, чтобы она была ему «друг и товарищ», а сам забывает, что и он должен быть ей другом и товарищем, помогать в культурном росте. Я не хочу обобщать, но бывает ведь так, товарищи.

В период культпохода комсомол проделал большую работу. Этого нельзя забывать. Но комсомол виноват в том, что позволил это дело обюрократить, выхолостить из него самую суть и превратить в шумиху. Комсомол виноват в том, что, не доведя дела до конца, счел свой долг выполненным, «зачванился», как выражался Ильич.

Завершение дела ликвидации неграмотности теперь, когда компактных групп неграмотных почти нет, зависит прежде всего от развития общественной работы в этой области, зависит от умелого налаживания этой общественной работы. Комсомольцы — неплохие организаторы, но надо, чтобы зорче был их хозяйский глаз. Советская Конституция делает массы до конца хозяевами жизни, и надо, чтобы комсомольцы по-хозяйски подошли к делу и превратили весь СССР в союз сплошь грамотного населения.

Актив Березайского сельсовета Калининской области решил к выборам в Верховный Совет ликвидировать неграмотность в своем сельсовете. Этот почин надо подхватить и дело довести до конца.

1937 г.

ЗАДАЧИ БИБЛИОТЕЧНОГО ОБРАЗОВАНИЯ (РЕЧЬ НА ВСТРЕЧЕ СО СТУДЕНТАМИ И РАБОТНИКАМИ МОСКОВСКОГО БИБЛИОТЕЧНОГО ИНСТИТУТА)

Товарищи, я хотела бы поговорить на тему о том, какое лицо должны иметь вузы в нашей стране социализма. В буржуазных странах для учащихся вуз — это обычно путь к тому, чтобы завоевать себе определенное общественное положение. Окончил вуз, стал инженером — будешь определенное жалованье получать, определенные права иметь.

При царизме вузы были закрыты для широких масс. Не только в вузы, но и в средние школы, которых было к тому же непомерно мало, старались детей бывшего податного сословия, детей кухарок, детей «инородцев» не пускать. Великая Октябрьская социалистическая революция вызвала громадную тягу к знанию. Она открыла двери вузов для всех желающих, в первую очередь для рабочих. Но, чтобы учиться в вузе, нужны предварительные знания. И для того, чтобы рабочие могли получить самые необходимые знания, была создана сеть рабочих факультетов.

Мне недавно рассказывала одна учительница, моя старая знакомая, о работе рабфаков, как приходили в рабфаки малограмотные люди и какими путями овладевали ускоренно необходимыми знаниями. И у меня много воспоминаний о рабфаках. Помню, приехал учиться в Москву молодой крестьянин, отыскал памятник Ломоносову, сел около памятника и ждет, что кто-то придет и возьмет его в вуз. И не ошибся: студенты, которые проходили мимо, видят — сидит какой-то деревенский парень, оглядывается, подошли, заговорили. И выяснилось, что он хочет учиться в вузе. Вот и привели его.

Или в Западной области поссорились муж с женой: жена хочет ребенка крестить, муж не хочет. Он и говорит: «Ну, я в вуз пойду — узнаю достоподлинно, кто из нас прав». В вагоне расспросил, куда обратиться.

Другая моя знакомая учительница, которая работала на рабфаках, Ольга Алексеевна Яковлева, с особой какой-то любовью рассказывала о работе с нацменьшинствами: как приезжала молодежь из Узбекистана, из разных республик и областей и как шла работа. Рассказывала, как первое время шло на рабфаках соединение учебы с работой на заводе. «Вот ко мне в 5 часов утра стучатся, — рассказывала она: — «Нам в 8 часов надо на фабрику идти, так нельзя ли нам до восьми позаниматься?» И с 5 до 8 часов утра они занимались.

Ну, это дело прошлое, сейчас у нас рабфаки уже не играют той роли, которую играли прежде, сейчас очень быстро растет сеть средних школ. И вот теперь у нас вузы стали иными, чем были наши вузы раньше. Другой раз приходится разговаривать со студентами: «Кем ты хочешь быть?» — «Я буду инженером». — «А что ты инженером будешь делать?» — «В исследовательский институт пойду». — «В какой? Какие вопросы больше всего интересуют?» — Не знает, что ответить. Или сообщает, что сдал на «отлично». Отметки интересуют больше всего, а какой коллектив у них, как он спаян, об этом меньше говорят.

Я ворчу на комсомол: что же вы в это дело не встрянете по-настоящему? Надо студентов раскачивать, чтобы они сознавали и чувствовали, что наша страна социалистическая, что они действительно строители социализма, что их дело не только в том, чтобы на «отлично» учиться. На «отлично» каждый для себя учится, а вот как там другие ребята — до этого дела нет. Собрали кружок, сделали доклад, а в жизнь приобретенные знания провести не стремятся.

Я мало знаю ваш библиотечный вуз, можно сказать, совсем не знаю, с вами мы мало встречались. Но хочется, чтобы библиотечный вуз стал настоящим социалистическим вузом. Что это значит? Прежде всего надо научиться там работать по-настоящему — не только в таком смысле, чтобы все сдать на «отлично». Библиотекарю надо научиться учиться. Иногда, когда пристаешь к студентам, начинаешь спрашивать, как они учатся, от разговора с ними немножко получается такое впечатление, что это птенчики — рот разевают, и в этот рот профессор должен им пищу вкладывать. А чтобы самому учиться, этого часто не умеют. А библиотекарю больше чем кому-нибудь надо уметь самостоятельно разбираться в книгах, уметь понять, как книга может повлиять на того или иного читателя.

Помню, как Ильич' читал. Из каждой книжки, которую он прочтет, он выписки сделает, разберется в ней до конца, а когда спорит с кем-нибудь, внимательно слушает, что тот говорит. В Музее Ленина целый ряд рукописей выставлен — показано, как Ильич работал над книгой. И не один Ильич так работал, а в партии нашей установилось, что каждый член партии должен научиться работать по-ленински.

Я помню, как-то в комсомоле у нас разговор был. Приехали из десятых классов ребята с юга. Хотел мне один товарищ из комсомола товар лицом показать и спросил: «Ну, Ленина читали?» А ребята, народ искренний, и говорят: «Лозунги знаем, а читать не читали». Тогда комсомолец возмутился: «А читали выступление Ильича на III съезде комсомола?» Ребята тоже не знали. После этого комсомол стал требовать от всех комсомольцев, чтобы они изучали это выступление Ильича на III съезде комсомола.