Творения. Книга третья - Святитель, митрополит Московский Иннокентий

Самки, чрез 12 лет после первых родов, или чрез 18 лет своей жизни, должны умаляться в числе от естественных причин, и чрез двадцать два года их жизни, они уже совсем будут бесполезны для приплода.

Из числа котиков, имеющих родиться чрез четыре года по запуске и далее, принята половина самок, и это число включено в таблицу, а самцы или холостяки приданы к итогу.

Из второй табели видно, что:

1) Старые матки, т. е. те, кои в 1835 году имели способность рождать, в 1850 году должны уничтожиться (полагая убыль восьмою частью).

2) Первые четыре года по запуске, т. е. до тех пор, пока не начнут рождать новые матки, число их обыкновенно будет уменьшаться.

3) Равное число против отпущенного числа котиков получится чрез 6 лет; двойное не ранее как чрез 12 лет, тройное — чрез 14 лет; а чрез 15 лет запуска можно получить в первый год 24,000, во второй 28,000, в третий 32,000, в четвертый 36,000, в пятый год 41 тысячу; а всего в пять лет более 160,000. Потом, при хозяйственном распоряжении, т. е. оставляя пятую часть котов, навсегда или, но крайней мере, очень долго можно будет получать до 32,000 каждогодно.

4) Сверх того, в течение 15 лет запуска, можно будет получить холостяков от 60 до 70 тысяч, что вместе с 160,000 котиков составить до 230,000.

5) Не сделавши же отпуска, чрез 15 лет весь котовый род уничтожился бы навсегда, и во все это время, со всеми усилиями, можно бы было получить никак не более 50,000.

Здесь надобно сказать, что предположения в табели о прибыли котов сделаны самые умеренные, и убыль маток принята средняя. Сверх того на острове св. Павла, в 1836 и 1837, вместо 7900 котиков упромышлено только 4860, следовательно, и здесь, в два года, отпущено до 1500 маток, которые совсем не приняты в расчет при составлении табели, и которые также могут доставить очень значительную прибыль.

Для подтверждения предположений касательно прибыли котов на острове Павла, я здесь прилагаю таковую же табель о прибыли котов, отпущенных на Георгии в 1826 и 27 годах, составленную на тех же самых основаниях, как и предыдущая, которая ясно показывает, что мои предположения очень близки к истине (см. на конце № 3).

Тюлени здесь называются нерпами. По цвету шерсти их, который бывает различен, можно разделить их на несколько родов; но главных только два рода, отличающееся друг от друга величиною и шерстью.

Нерпы водятся везде по берегам, на каменистых местах, но весьма в небольшом количестве. В прежнее время и их также было много, несмотря на то, что народонаселение здесь было более. Причина уменьшения нерп не совсем известна. Конечно, самая главная есть та, что их истребляли, и ныне истребляют без всякой пощады. Шкура нерпы, как тончайшая, весьма удобна для малых байдарок.

Сказываюсь, что нерп часто видают спящими на дне моря; но никто не может сказать, долго ли и когда они спят в море? Но то верно, что сон их не есть спячка, подобная некоторым земляным животным, а кратковременный отдых.

Нерп промышляют и ружьями, и отгонами, и стрелками; в последнем случае употребляют для того манишки, т. е. чучела нерпы, которую кладут на камень для приманки нерп, плавающих в море. Промышленник садится за камнем, положив манщик пред собою и, пошевеливая его, кричит голосом, похожим на крик нерп. Нерпа (имея тупое зрение) легко обманывается, и когда она подойдет близко, то промышленник вонзает в нее большую стрелку с носком, привязанную к толстому снуру (мауту), сделанному из жилы, и вытаскивает ее на берег, где и убивает ее палкою (дрегалкою).

Нежирная нерпа, будучи убита, так же тонет, как и сивуч; но жирная остается наверху.

Морж есть самое большое животное из всех водоземных, здесь водящихся; он отличается от прочих двумя большими клыками, вырастающими из верхней челюсти головы его. Клыки их бывают более аршина длины и до 14 фунтов весом каждый из них. Голова у моржей чрезвычайно мала в сравнении с его огромным туловищем, в котором, кажется, будет до 150 пудов весу. Череп у головы его еще крепче, чем у сивуча.

Моржи водятся преимущественно на северной стороне Аляксы, куда они приходят летом из севера. Есть моржи и на островах Прибылова, в проливе между Унимаком и на других немногих местах, но количество и всех их вместе очень незначительное. Весьма замечательно, что моржи, приходящие на Аляксу, суть все самцы, молодые или устарелые, и никогда не видали между ними самок.

Моржи, имея весьма малые и короткие передние ласты, которые к тому еще закутаны его отвисшею кожею, чрезвычайно неповоротливы, так что их промышляют не иначе, как подойдя к нему сбоку, колют их в сердце. Морж ходит или, лучше сказать, может передвигаться не иначе, как с помощью своих клыков, которые он прежде вонзает в землю, или между каменьев, и потом притягивает к ним свое туловище.

Морж может доставлять собою пользу клыками, шкурою, мясом, жиром и кишками; но здесь ныне бьют их только для одних клыков, а все прочее и кожа, которая может быть употреблена и для байдар, мясо и жир, которыми могли бы продовольствоваться почти все алеуты, все это, кроме весьма малого количества жиру и кишок, пропадает совершенно за неимением средств и возможности употреблять их в пользу. Но недостаток в сивучьих кожах заставит, наконец, употреблять в пользу и шкуры моржей, несмотря на то, что они чрезвычайно толсты и потому требуют больших трудов для выделки.

Моржей промышляется каждогодно от 300 до 2000 штук и более. Промышляют их только одним способом: отгонами. Их не отгоняют от берега, потому что морж не пойдет на берег, как сивуч; но, обойдя их с берега, стараются заколоть ближайших к воде и тем заградить дорогу в море лежащим далее от берега; в противном же случае ничто их не остановить. Спастись от натиска моржей можно не иначе, как только броситься в море, и между ними выплывать на берег, не занятый моржами.

Промышленники говорят, что кровь в морже так горяча, что железные копья, которыми их колют, после некоторых убийств моржей, гнутся как раскаленные. И конечно это не от жару крови.

Видали моржей и с тремя клыками, но чрезвычайно редко.

Сивучи, называемые также и морскими львами, суть самые сильнейшие из всех водоземных, здесь водящихся. Название львов они получили, вероятно, оттого, что шерсть их на груди и плечах длиннее, чем на прочих частях тела, и цветом