Русская эмиграция в Китае. Критика и публицистика. На «вершинах невечернего света и неопалимой печали» - Коллектив авторов

Этот эпиграф следует ставить впереди каждого издания произведений поэта: в разное время разные люди по-разному воспринимают его творчество.

Выше мы определили Фета как поэта элиты. Несколько суживая наше определение, мы его уточняем: Фет был и остается «поэтом поэтов». В этом отношении очень характерным для него является стихотворение «Поэты».

Написанные на закате жизни, за два года до смерти, эти стихи как нельзя лучше освещают Фета в указанном выше смысле.

Сердце трепещет отрадно и больно,

Подняты очи, и руки воздеты;

Здесь на коленях я снова невольно,

Как я, бывало, пред вами, поэты,

В ваших чертогах мой дух окрылился,

Правду провидит он с высей творенья,

Этот цветок, что увял и свалился,

Золотом вечным горит в песнопеньи,

Только у вас мимолетные грезы

Старыми в душу глядятся друзьями,

Только у вас благовонные розы

Вечно восторга блистают слезами.

С торжищ житейских, бесцветных и душных,

Видеть так радостно тонкие краски;

В радугах ваших, прозрачно-воздушных,

Неба родного мне чудятся ласки.

Избранный певец, он же – певец избранных. Через тысячелетия и века Фет связан незримыми золотыми нитями с поэтами Эллады, Рима, Шираза, нового времени…

Наши позднейшие поэты, многие из них соединены с Фетом теми же нитями. Не только Блок и Бальмонт испытали на себе влияние золотострунной лиры Афанасия Фета, но также и акмеисты не безгрешны в этом отношении.

Даже поверхностное знакомство с ранними произведениями Блока убеждают нас в том, что поэзия Фета нашла отзвуки в романтической душе автора стихов о Прекрасной Даме.

Поэзию Бальмонта П. Коган называет дочерью беспечной Фетовой музы, и надо думать – не без основания, ибо Бальмонт, как и Фет, любит мимолетное, воспринимает вечное, как «сцепление мимолетностей». Красивые краски, музыкальные звуки Фета породили и отчасти воспитали творчество Бальмонта.

И все, что мчится по безднам эфира,

И каждый луч, плотской и бесплотный —

Твой только отблеск, о, солнце мира,

И только сон, – только сон мимолетный…

И так прозрачна огней бесконечность,

И так доступна вся бездна эфира,

Что прямо смотрю я из времени в вечность

И пламя твое узнаю, солнце мира…

Несмотря на все формальное различие между Фетом и школой Гумилева, мы все же находим у ее представителей некоторые черты, возникшие, несомненно, под влиянием лирики Фета. Многие образы, эпитеты, слова являются признаком этого влияния. «Гафизова» традиция у Гумилева, воспевающего «пчелу Шираза», «соловьи», «розы» и т. п., линия «иранских вдохновений» у Георгия Иванова, – откуда это у русских поэтов двадцатого столетия?

Мы склонны усматривать в этом элементы несомненного влияния нашего поэта на позднейшее поколение представителей русского Парнаса.

Фету принадлежит свыше девятисот оригинальных и переводных пьес. Это немалое поэтическое хозяйство.

Правда, как справедливо сказал кто-то, не все его пьесы можно признать удачными. Нередко среди них встречаются просто слабые стихотворения, которые не заинтересуют нас ни с внешней стороны, ни со стороны содержания. Но у какого поэта каждое из стихотворений являлось шедевром? Многие ли из повсеместно признанных метров могут безоговорочно поставить это себе в заслугу?

Тем не менее, из всего творчества Фета мы имеем возможность выбрать множество произведений, изумляющих нас своими превосходными формами, ритмически разнообразной версификацией, неподдельным лиризмом, глубиною мысли.

Всеволод Чешихин, не всегда и не во всем доброжелательный критик Фета, ставит поэту в особую заслугу наличие следующих элементов в его поэзии: лаконизм, символизм и аллегоризм.

«Стилистический лаконизм Фета тесно связан с поэтическим символизмом, этим красноречивым языком образов и картинных параллелей».

Следующее достоинство Фета, как поэта-лирика, – его аллегоризм: «Уменье точно обозначив в заглавии предмет песнопения, подбирать к нему удачные поэтические сравнения, оживляющие интерес к прозаическим явлениям».

Наконец, Фет замечательный мастер «небрежно набрасывать слова, картины и образы, не связывая их стилистически, в полной уверенности, что внутренняя связь даст в результате то, что называется настроением»10.

Это последнее качество вызывает исключительную музыкальность лирических стихотворений Фета и делает его самого избранным поэтом композиторов.

Чайковский говорил, что Фет напоминает ему Бетховена, но никогда Пушкина или Гете.

«Это не просто поэт, а скорее поэт-музыкант, как бы избегающий таких тем, которые легко поддаются выражению словами»11, – писал о Фете Чайковский.

Знаменитый композитор дал музыкальное оформление ряду стихотворений Фета, тем самым подтверждая свое мнение о нем. Так, например, он написал музыку к стихотворениям: «Я тебе ничего не скажу», «На заре ты ее не буди», «Не отходи от меня» и др.

Некоторые стихотворения Фета были иллюстрированы музыкой, написанной иностранными композиторами. Так, музыка к стихотворению «Шепот, робкое дыханье», «Я долго стоял неподвижно» и др. – принадлежат г-же Виардо.

Любовь к женщине, любовь к природе, наконец, любовь к человеческой мысли, способной схватывать многообразие явлений, окружающих человека – вот излюбленный мотив лирики Фета. Благоухание вечных роз исходит от этого возвышенного чувства, владевшего душой поэта и нашедшего отражение в его произведениях, в его чарующих песнях.

«Нежный, тонкий, нервный, незлобивый», – эпитеты, которыми В. Чешихин награждает Фета.

«Певец женщины и любви к ней».

«Его любовная лирика – область благоуханной идеалистической красоты».

«Трудно вообразить себе более рыцарственно-нежное поклонение перед женщиной, чем в стихах Фета».

Любовь в стихах Фета достигает высочайших степеней сублимации, преображаясь в любовь ко всему творению Божьему.

Как восхитительны строки стихотворения «Роза», подтверждающие этот взгляд:

У пурпурной колыбели

Трели мая прозвенели,

Что весна опять пришла,

Гнется в зелени береза,

И тебе, царица роза,

Брачный гимн поет пчела.

Вижу, вижу! Счастье сила

Яркий свиток твой раскрыла

И увлажила росой.

Необъятный, непонятный,

Благовонный, благодатный

Мир любви передо мной…

«Если, – пишут критики, – Лермонтов является поэтом мировой скорби, то Фет – певец мировой любви»12.

Об избранных Фет писал:

Нетленностью божественной одеты,

Украсившие свет,

В Элизии цари, герои и поэты…

К этим избранным, одетым божественною нетленностью, мы готовы отнести и самого Фета, украсившего свет непревзойденными образцами русской лирической поэзии.

С. Курбатов

Рассветы над Россией. Памяти Андрей Белого

Умер Андрей Белый.

В Москве 8 января опочил этот русский поэт, этот русский человек до мозга костей…

Перестал работать этот изумительный мозг, которого, если перефразировать Достоевского, – «всю жизнь мучила Россия»…

– Россия, нищая Россия!

Загадке России, ее возможностям, ее взлетам и падениям и