Я, маг! (сборник) - Дмитрий Казаков

Глава 5

КРОВЬ НА СНЕГУ

Снег шуршал под лыжами, вызывая воспоминания о детстве, о жизни среди нид, о зимней охоте.

Несколько человек, стоящих у ворот замка, во все глаза смотрели на Харальда. Они не могли понять, как можно не проваливаться в сугробы, передвигаясь по ним на двух изогнутых досках, обтянутых шкурами.

Харальд помахал зрителям рукой и двинулся прочь от замка, в лес. В нос шибал острый аромат хвои, над головой было блеклое зимнее небо, мороз слегка пощипывал лицо. Что ещё нужно для счастья?

Лыжи он сделал сам. В одиночку нашел нужную древесину, парил её над очагом и пропитывал жиром, придавая доскам изгиб. Торгрим, у которого они гостили почти два месяца, как-то поинтересовался, чем занимается Харальд, но, получив ответ, что готовится к походу на север, спрашивать перестал.

Не поверил, скорее всего. Здесь, южнее гор, как с удивлением понял Харальд, о хождении на лыжах никто никогда не слышал.

Пришлось все делать самому.

Подумав, что его скоро хватятся, Харальд примерно через версту повернул назад. По собственному следу дошел до края вырубки, окружающей замок, и выбрался на открытое пространство.

У ворот было уже полтора десятка человек. Завидев Харальда, они разразились восхищенными воплями и замахали руками. Он же быстро добрался до накатанной дороги и снял лыжи.

А когда поднялся, держа их в руке, то невольно оробел. Среди толпы, рядом с рыжей бородой Берга и тщательно выбритым лицом Лота обнаружились внимательные светлые глаза Торгрима фон Жахха.

– Да, – сказал родовитый, с интересом разглядывая лыжника. – И долго ты так можешь бегать по лесу?

– Дня три – точно, – ответил Харальд, недоумевая – чего хочет гостеприимный хозяин? До сих пор он кормил и поил их, не требовал ничего. Неужели только в память о Белом Владетеле?

– И по льду сможешь? – спросил кто-то из толпы с явным восхищением.

– Если он не совсем тонкий.

– Что же, хорошо. – Фон Жахх повернулся и исчез, а навстречу Харальду выбрался Берг. От него несло пивом и чесноком. С помощью пива и чеснока Теневой боролся с холодом, а на сопутствующий аромат не обращал внимания.

– Это ты здорово придумал, – сказал он, довольно оскалившись. – Молодец. Но пойдем, пора за меч браться…

Пользуясь вынужденным бездельем, Берг вновь принялся учить Харальда владению мечом, просто так, для удовольствия. На вопрос о деньгах, который юноша однажды осмелился задать, рыжебородый наемник раздулся от ярости, словно огромная жаба. С тех пор Харальд более не трогал эту тему.

– Пойдем, – ответил он со вздохом, поднимая лыжи.

Собравшиеся стражники потихоньку расходились, но кое-кто ещё косился на две странные изогнутые доски, что нес зеленоглазый юноша.

Клинки звенели всякий раз, когда сталкивались, и морозный воздух раздраженно шипел. Несмотря на мороз, Харальду было жарко. Струйки пота текли по груди, спине, а толчки сердца отдавались в руках и ногах.

Берг ловко ушел от его удара, затем на мгновение исчез, и тут же Харальд ощутил, как меч выворачивается из пальцев. В отчаянии он попытался удержать его, ухватиться крепче. Но тщетно.

Меч отлетел в сторону и воткнулся в снег, а Харальд почувствовал у горла холодную сталь. Теневой довольно сопел ему в ухо.

– Вот и все, – послышался его довольный голос. – Ты убит!

Они занимались вне замковых стен, утоптав небольшую площадку на самом краю замерзшего рва.

Наставник отодвинулся, убрал меч от горла ученика, и Харальд с облегчением вздохнул. Дыхание было горячим, а мускулы ныли, прося об отдыхе.

– Ты все-таки хочешь идти туда? – спросил Берг, когда Харальд извлек свой меч из сугроба и принялся протирать лезвие. В голосе наставника слышалось сомнение.

– Конечно, – твердо отозвался юноша. – Я должен туда сходить!

– Вряд ли ты узнаешь там что-то новое, – с какой-то неохотой проговорил Теневой. – Ведь Торгрим рассказал тебе все. Насколько я знаю его, он ничего не станет скрывать. К тому же про столь давние времена.

– Нет, я должен идти. – Харальд вложил меч в ножны и повернулся к наставнику. – Ты не понимаешь! Это мне необходимо. Я ведь сюда, на юг, отправился только за тем, чтобы найти его! И вдруг узнаю, что он, оказывается, исчез! То ли погиб, то ли нет! И я не отступлю, пока не узнаю все!

Он говорил все более горячо, а под конец фразы просто кричал.

– Спокойнее, – сказал Берг медленно. – Мне трудно понять тебя, но я почему-то не хочу, чтобы ты туда ходил. Чуется мне, что опасно это.

– Чем? Людей там нет, духи от меня шарахаются – ты сам видел, зверей я не боюсь. Отобьюсь и от волков и от рыси – не впервой. Нет тут никакой опасности и быть не может!

– Пойдем в тепло, – проговорил Теневой, глядя ученику прямо в глаза, пристально и серьезно. – А то простудишься и тогда точно никуда не двинешься.

Харальд смутился и опустил взгляд. Вдруг стало стыдно за собственную вспышку, за то, что обнажил сокровенные мысли, пусть даже перед другом.

Он оделся и зашагал вслед за наставником. На душе было пасмурно, словно осенним вечером, и почему-то не хотелось никого видеть. Забиться куда-нибудь в чащобу на неделю, на две…

«Все, надоело мне это бездействие. Хватит сидеть в замке, – подумал Харальд, буравя взглядом спину Берга. – Снегу уже достаточно, так что выхожу завтра!»

К Серебряной реке Харальд выбрался быстро. Едва успел разогреться, как лес оборвался и впереди появилось русло, затянутое белой паутиной льда. Здесь, в верховьях, река нисколько не походила на могучий поток, на берегу которого стоит Бабиль. Обычная речушка с обрывистыми берегами, заросшими густым лесом.

Идти по ней было в удовольствие. Мешок с припасами слегка оттягивал плечи, лыжи легко скользили по упругому, ещё не изъеденному оттепелями льду, морозный ветер бил в лицо, выжимая слезы.

Когда Харальд спросил у Торгрима про дорогу, тот странно усмехнулся и сказал после некоторого раздумья:

– Иди по реке. Так ты легче всего доберешься до места.

– А я не проскочу мимо развалин? – поинтересовался Харальд.

– Нет, – ответил фон Жахх. – То место, где стоял замок твоего отца, ты точно не пропустишь, будь спокоен.

И Харальд шел на север, преодолевая версту за верстой.

Когда стемнело, река стала несколько уже. Звезды сияли в фиолетовом небе голубыми и белыми огоньками, мороз крепчал. Но Харальд не останавливался, не замечая ничего необычного на берегах.

Вдруг из-за поворота реки выскочил совершенно свободный от снега круглый холм. Юноша невольно загляделся и едва не упал, когда лыжи наехали на небольшую кочку.