Артас: Возвышение Короля-Лича - Кристи Голден

С неба вновь посыпал снег, не мягкие пушистые хлопья, лениво падающие на землю, а маленькие жалящие осколки. Артас нахмурился и прижался к коню. Еще немного, и он повернет назад, уверял он самого себя. Он мог бы даже остановиться в усадьбе Бальнира. Его давненько там не было; Джорум и Джарим наверняка будут рады увидеть того прекрасного коня, в которого превратился неуклюжий маленький жеребенок.

Повинуясь этому желанию, Артас легким ударом левой ноги заставил Непобедимого развернуться. Конь послушно исполнил желание своего господина. Пошел снегопад, крошечные иглы кололи его, и Артас завернулся в плащ, чтобы хоть как-то укрыться от колкого снега. Непобедимый встряхнул головой, тело подергивалось так же, как когда летом его раздражали мухи да слепни. Он галопом скакал вниз по дороге, вытянув вперед шею и, как и Артас, наслаждаясь каждым мгновеньем.

Они приближались к оврагу, перепрыгнув который, конь быстро доберется до теплой конюшни, а его наездник – до горячего чая. А уж потом они вернутся во дворец. Лицо Артаса уже цепенело от холода, рукам в изящных кожаных перчатках было ненамного лучше. Он натянул замерзшими руками узды, едва заставляя пальцы согнуться, и приготовился к прыжку Непобедимого – нет, к полету, так он обычно себе это представлял, лишь за тем исключением, что...

... они не могли летать. В последнее мгновенье Артас к своему ужасу почувствовал, как копыта Непобедимого заскользили по покрытому льдом камню, конь перевернулся в воздухе и заржал, отчаянно пытаясь зацепиться за что-то в разреженном воздухе. У Артаса пересохло в горле, он понимал, что кричит и ничего не может поделать с тем, что они на всем скаку летят не на укрытую снегом мягкую траву, а на острые камни. Он что есть силы тянул узды, как будто это могло что-то изменить, что-то исправить...

Грохот прервал его оцепенение, он сразу пришел в себя, услышав леденящий душу вопль корчащегося в муках животного. Поначалу он не мог даже пошевелиться, при попытке пойти навстречу страшным крикам его тело охватила судорога. Наконец, ему удалось сесть. По телу прошел болевой спазм и боль от удушья. Он понимал, что сломал, как минимум, одно ребро, а может, и больше.

К тому времени уже разыгралась свирепая метель. Он видел лишь на два метра вперед, не больше. Стараясь забыть о боли, он вытянул шею, пытаясь найти...

Непобедимого. Его взгляд привлекло слабое движение и темно-красное пятно, растекающееся по тающему снегу.

– Нет, – прошептал Артас и вскочил на ноги. Все вокруг потемнело, и он чуть снова не потерял сознание, едва устояв на ногах. Медленно он стал пробираться к перепуганному животному, пересиливая боль и хлеставший ветер со снегом, изо всех сил пытавшиеся сбить его с ног.

Непобедимый бился на окровавленном снегу, обе его передние ноги были переломаны. Артас чувствовал, как его выворачивает при виде конечностей, не длинных и стройных, а страшно вывернутых. Вскоре то, как Непобедимый безуспешно старался подняться на обезображенные ноги, милостиво застили снег и горькие слезы, горючим потоком лившиеся по щекам принца.

Он, рыдая, побрел к коню, рухнул на колени пред обезумевшим зверем, но что он мог сделать? Это ведь не царапина, которую можно просто перевязать и помочь Непобедимому добраться до теплого стойла и горячей похлебки. Артас пытался дотронуться до его головы, чтобы хоть как-то успокоить коня, но Непобедимый словно обезумел от агонии, продолжая кричать.

Помощь. Жрецы или сэр Утер, может, могли бы излечить его...

Сердечная боль оказалась страшней, чем телесная. Епископ ушел вместе с отцом и Утером в Стромгард. В деревне должен был быть священник, но мало того, что Артас не знал, где именно, так еще и при такой буре...

Он отошел от животного, закрыв глаза и прикрыв уши, плача навзрыд так, что тряслось все тело. Из-за бури ему ни за что не удастся найти целителя прежде, чем Непобедимый умрет от ран или лютого холода. Артас не был уверен даже в том, найдет ли он усадьбу Бальнира, которая была совсем рядом. Весь мир, кроме умирающего коня, стал белым. Конь, который доверял своему хозяину настолько, что прыгнул на ледяной дороге, теперь барахтался в алой дымящейся луже.

Артас знал, что должен был сделать, но он никак не мог решиться.

Он не знал, как долго просидел там, плача, пытаясь не видеть и не слышать своего коня, пока, наконец, Непобедимый не затих. Он лежал на снегу, тяжело дыша, его глаза, полные страдания, метались.

Артас, не чувствуя тела, как-то подошел к животному. Каждый вздох был мукой, но он пересилил эту боль. Это была его ошибка. Его ошибка. Он положил большую голову коня себе на колени, и на счастливый миг ему показалось, что он не на снегу с раненным животным, а в конюшне, в которой кобыла родила Непобедимого. Тогда все только начиналось, и ничто не предвещало такой печальный конец, которого можно было бы избежать.Слезы закапали на широкую скулу коня. Непобедимый вздрогнул, тяжелые веки поднялись, обнажив карие глаза, в которых сияла тихая боль. Артас снял перчатки и нежно провел рукой по серой морде, заляпанной багровыми пятнами крови, чувствуя тепло жеребца. Медленно он снял голову коня с коленей, встал на ноги, и потянулся согревшейся рукой за мечом. Его обувь впитывала красную лужу посреди расстаявшего снега.

– Мне жаль, – сказал он. – Мне очень жаль.

Непобедимый был спокоен, доверчиво смотря на него, как будто понимал, что сейчас произойдет, как будто понимал – так надо. Этого Артас не мог вынести, лицо снова залили слезы, застилая перед ним все. Он с трудом вытер их.

Артас поднял меч и резко опустил его вниз.

По крайней мере, он сделал все правильно; один-единственный сильный и холодный удар прямо в горячее сердце Непобедимого. Он чувствовал, как меч пронзает кожу, плоть, как разрезает кости и даже входит в землю. Непобедимый выгнулся в последний раз и неподвижно замер.

Когда снегопад утих, его нашли Джорум и Джарим. Он согнулся над застывшим телом некогда великого коня, полного жизни и сил. Когда старик наклонился, чтобы поднять его, Aртас вскрикнул от боли.

– Мне жаль, парень, – сказал Джорум невыносимо добрым голосом. – И за то, что причинил тебе боль, и за это несчастье.

– Да, – слабо ответил Артас, – несчастье. Он поскользнулся…

– Неудивительно, при такой-то погоде. Уж слишком быстро началась эта буря. Вам повезло, что остались живы. Пойдемте к нам в дом, мы пошлем кого-нибудь во дворец.

Отдавшись в сильные руки фермера, Артас спросил:

– Вы же похороните его… здесь? Чтобы я мог его навещать?

Бальнир обменялся взглядом со своим сыном, затем кивнул.