100 знаменитых любовниц и фавориток королей - М. Весновская

Место для ее праха было подготовлено сразу после ухода из жизни Гао-цзуна — в мавзолее Цяньлин, рядом с его телом. Перед входом была установлена громадная каменная стела с орнаментом, но без единого слова. Почему, можно строить гипотезы, но так или иначе, эпитафию при захоронении посчитали неуместной. Памятник значится в списках ЮНЕСКО.

Мария Склирена (? — ок. 1045) была представительницей благородного рода и принадлежала к той же фамилии, что и византийская императрица Елена, приходясь ей то ли кузиной, то ли племянницей. Осталась в истории как фаворитка императора Константина IX Мономаха, удостоенная титула «севаста», или «августа», — «священная, величественная», то есть равная Их Императорским Величествам. Вполне могла быть бабушкой Великого князя Киевского Владимира Всеволодовича Мономаха.

О Марии вообще мало что известно, в основном мы знаем о ней по «Хронографии» византийского историка Михаила Пселла, жившего в одно время с героиней данной истории. Пселл описывает Марию как «красивую и вообще-то целомудренную девушку» и недоумевает, чем ее мог соблазнить Константин: «…Подарками, то ли обольстил любовными речами, то ли воспользовался какими-то иными средствами».

О легкомысленной и ветреной натуре тогдашнего фаворита императрицы Зои в Константинополе ходили анекдоты. Своим возвышением он обязан не себе и своим достоинствам, а поначалу своему зятю Роману III Аргиру в период его правления, а впоследствии уже самой Зое. Их связь с Зоей вызывала недовольство при дворе, потому следующий царь Михаил IV Пафлагонянин отправил Константина с глаз долой — на остров Лесбос.

Мария так полюбила незадачливого Константина, что продала все свое имущество и отправилась в ссылку вместе с ним. Она не представляла себе жизни без него.

Конечно, в самых сладких своих мечтах она видела Константина в царской короне и себя рядом с ним на престоле, но судьба не пожаловала ей знаков царской власти.

После смерти Михаила IV и свержения следующего за ним Михаила V Зоя Порфирородная, оставшись фактически единовластной правительницей, возвращает своего любовника в столицу и вступает с ним в брак. Зое было уже за 60, разница в возрасте между супругами была столь явной, что патриарх отказался участвовать в этом фарсе, мотивируя свой отказ тем, что православная церковь не приветствует такие браки. Венчание все равно состоялось, хотя венчавший их первый пресвитер Святой Софии так и не посмел возложить на них руки, лишь обнял.

Главным условием Константина было, чтобы Мария вернулась в Константинополь к нему. Зоя сдержала слово и приняла любовницу своего давнего любовника, а теперь супруга, как родную. Это ж надо так любить мужчину!

Константин поселил Марию в доме, выглядевшем неброско, но объявил его своей резиденцией и тут же начал перестраивать, что позволило ежедневно приезжать к Марии якобы по делу — контролировать ход строительных работ.

Однако отношения их невозможно было скрыть, все равно они были на виду у всего общества, а раз нельзя скрыть, значит, нужно узаконить. Для начала, чтобы угомонить недоброжелателей и заткнуть рты сплетникам, мудрая императрица (не без влияния Константина, конечно) дарует Марии титул севасты, который требует от всех соответствующего обращения к обладательнице — не ниже «госпожа» и «царица». Мария принадлежала к роду Склиров, уже сидевшему на престоле во времена Елены, так что особого ропота этот шаг вызвать не должен был. Однако родственники Константина, давно бывшие во вражде со Склирами, вместе со сторонниками Македонской династии (к которой принадлежал Константин) распространили слухи о замысле Константина убить Зою вместе с сестрой ее Феодорой — «наших единственных матушек!», — чтобы жениться на Марии и сделать ее императрицей.

Чтобы показать, насколько нелепы подобные измышления, и вернуть спокойствие горожанам и обществу, обеим царицам (Феодора как сестра формально уравнивалась в правах с Зоей) пришлось выйти на балкон дворца — живым, здоровым и лишенным каких бы то ни было опасений.

Безусловно, Константин тоже мечтал сделать свою любимую законной правительницей и в конце концов так бы и поступил, несмотря на целые военные действия, развернутые против него при дворе (измена военачальника Георгия Маниака — лишь вершина айсберга, известная истории), если бы Мария вдруг не заболела чем-то таким, от чего лучшие лекари мира не смогли спасти. Ее мучили боли в груди, наконец дышать стало нечем, и она умерла.

Он долго строил Манганский монастырь, даже учредил специальный налог. Там был установлен великолепный саркофаг, ждавший его смерти. Его, а не ее! Но первой в этот саркофаг легла Мария. Константин возляжет рядом через 10 лет, в 1055-м.

Пселл, бывший свидетелем трагедии, написал по случаю возвышенную эпитафию. Марию он описывал так: «В ее внешности не было ничего замечательного, но не давала она поводов и для осуждения или насмешек; что же касается ее нрава и ума, то первый мог смягчить и камень, а другой способен был постичь что угодно; несравненной была и ее речь: утонченная, украшенная цветами красноречия, ритмизированная, как у искусных ораторов; сладостные слова сами собой струились с ее уст и придавали говорящей несказанную прелесть. Нередко покоряла она и мое сердце вопросами об эллинских мифах и сама добавляла, если ей довелось что-нибудь услышать по этому поводу от знатоков. Слух у нее был чутким, как ни у какой другой женщины, и связано это, как я полагаю, не с ее природой, а с тем, что все кругом, и она знала это, судачили на ее счет; слово, процеженное сквозь зубы, было для нее уже молвой, а шепот давал основания для подозрений».

Среди самых романтичных европейских легенд, столетиями будоражащих сердца и умы людей, — песнь о Розамунде, в основе которой история любви Джоан Клиффорд (1150–1176) и Генриха II. Эта история воспета столькими поэтами и менестрелями и обросла такими пышными цветами творческой фантазии, что за фасадом с амурами и розочками уже не различить истины.

По легенде, вельможному английскому королю приглянулась девушка из простого сословия — дочь булочника Розамунда (в переводе с латыни «роза мира»). Девушка, восхищенная королевским вниманием, приняла ухаживания, в ее сердце вспыхнула ответная страсть. Опасаясь мести ревнивой и коварной королевы Алиеноры, узнавшей о романе своего супруга, Генрих решает спрятать возлюбленную в специально построенном лабиринте замка Вудсток, ориентироваться в котором можно лишь с помощью шелковой нити. Хитрая и мстительная Алиенора была настойчива в поисках. Вот уже нить у нее в руках — она находит Розамунду и предлагает ей самой выбрать, от чего умереть: от яда или от кинжала. Розамунда приняла яд и умерла в судорогах. Узнав об этом, Генрих, вернувшийся из похода, предал Алиенору пожизненному заточению. Прожив еще несколько лет в жгучей тоске по ушедшей из жизни любимой, он скончался в годовщину ее смерти.