Котовский - Владимир Шмерплинг

Вот какие подробности приводил судебный хроникер газеты «Бессарабская жизнь» в своем отчете:

«В судебном заседании Котовский не отрицал факта освобождения им арестантов, но не признал себя виновным, находя, что в поступке его нет ничего преступного. Котовский защищал себя лично и старался открыть перед присяжными заседателями свои политические воззрения на общественный строй и угнетение низших слоев общества. Председательствующий А. Попов остановил Котовского, просил говорить лишь „по существу дела“.

На этом суде Котовский, защищаясь, выступал как обвинитель. Уже приговоренный к каторге, он бросал вызов своим судьям. Через головы судей он обращался к народу.

Он не только не признавал себя виновным, но и доказывал правоту арестованных крестьян, которых пытался освободить.

— На каком основании вы их освобождали? — спросил его товарищ прокурора Саченко-Сакун.

— На каком основании вы их арестовали? — ответил ему вопросом Котовский и продолжал:

— Хотел бы я знать, за какое преступление вы заковываете людей в цепи? Вы говорите, что они нарушили закон, но кто писал эти тиранические законы? Как вы докажете, что лес, который рубили крестьяне, принадлежит помещику? А где он взял этот лес, помещик? Он что, с ним родился? Вы заковываете в цепи голодных людей потому, что они хотят есть и кормить своих детей. Не меня надо судить, а вас. Я смотрю на вас с презрением, так как не признаю ваших законов. Мне каторга не страшна.

После того, как стороны отказались от допроса свидетелей, выступил прокурор. Саченко-Сакун был краток. Он просил присяжных вынести подсудимому обвинительный приговор, как человеку, который своими деяниями выступает против „права и порядка“».

Присяжные и на этот раз вынесли Котовскому обвинительный приговор. Суд приговорил его по совокупности с прежними приговорами на двенадцать лет. Это было последнее дело Котовского.

Газеты сообщали, что в скором времени он будет отправлен на место своей ссылки. Власти считали, что теперь с Котовским сведены все счеты. Газетные репортеры перестали интересоваться им, и имя Котовского исчезло со страниц бессарабских газет. Только простые люди, проходившие и проезжавшие мимо тюрьмы, продолжали думать и говорить о человеке, томившемся за ее стенами.

Как уже осужденного, Котовского из одиночной камеры перевели в общую.

Обыкновенная серая арестантская гимнастерка плотно обтягивала его мускулистое тело. Свою арестантскую одежду Котовский носил с достоинством.

Даже в тюрьме он презирал бесцельное времяпровождение. В грязной и душной камере, он с настойчивостью, всех поражавшей, занимался гимнастикой. Как ребенок, радовался он первым весенним дням и во время прогулок любил осколком зеркала пускать солнечные зайчики по тюремной стене.

В безоблачные ночи он не отходил от окошка камеры, стараясь увидеть возможно больший кусочек неба и с радостью узнавал знакомые звезды.

Царские тюремщики посадили Котовского вместе с убийцами, бандитами-рецидивистами и мелкими воришками. Он оказался в одной камере с бандитом Загари, с грабителем Рогачевым, бежавшим с Сахалинской каторги, и с другими отъявленными преступниками. Эти преступники держали в страхе всех уголовных; от новоприбывших они требовали, дань «на камеру»; ввели в тюрьме «майдан» — скрытую торговлю табаком, спичками, водкой; выдавали игральные карты и с каждого выигрыша брали проценты. Они устроили на должность тюремного повара своего человека и с его помощью разворовывали продукты, поступавшие на кухню. Тюремные «аристократы» требовали от остальных арестантов беспрекословного подчинения, заставляли выполнять за себя все тюремные работы: подметать камеры, убирать со стола… Плохо доставалось новичкам, протестовавшим против неписанных законов тюрьмы, и тем, кто не выполнял приказаний Загари и его сообщников. С такими жестоко расправлялись.

В камере торжествовала жестокая, грубая сила. И здесь Котовский опять увидел то, что ему было ненавистней всего на свете — угнетение одного человека другим.

Он начал и здесь бороться за справедливость, защищать слабых и попранных. Котовский отменил «налог на камеру», потребовал, чтобы закрыли «майдан», и следил за тем, чтобы паек, предназначенный для заключенных, не разворовывался.

Первый раз за все годы существования кишиневской тюрьмы нашелся человек, осмелившийся выступить против неписанных се законов.

Отъявленные уголовники решили во что бы то ни стало «убрать» Котовского. Кто такой Котовский для них? Он не вор и не грабитель! Они затаили глухую злобу против этого «политика», которого к ним «подсунули».

Загари и его друзья задумали убить Котовского. Они собирались ошпарить его кипятком в бане, но Котовского об этом предупредили. Тогда Загари и его сообщники решили затеять во время прогулки драку и в общей свалке убить Котовского. Никто не мог бы найти виновного. Григорий Иванович узнал о подготовляемом нападении. Он предупредил политических, чтобы они не выходили в этот день на прогулку, так как уголовники в драке могли начать резню.

Котовский разгуливал по двору тюрьмы. В сторонке стояли его заключенные дружинники. На другом конце двора сгруппировались сторонники разбойника Загари.

Загари подошел к Котовскому, преградил ему дорогу и начал громко, на весь двор, выкрикивать оскорбительные слова. Котовский сильным ударом руки отбросил Загари в сторону. Он решил первым нанести удар, так как знал, что борьба все равно неизбежна. И тут же сзади на Котовского набросились трое из шайки Загари. Они старались схватить его за голову, за ноги, за руки, свалить и здесь же прикончить. Но свалить его они не могли. Он стоял на месте, расставив ноги, и отбрасывал от себя всех нападавших.

Никто из надзирателей не поднимал тревоги, они спокойно наблюдали за происходящим: «Авось, Загари поможет избавиться от беспокойного арестанта». В руках Загари сверкнуло лезвие ножа. И в эту минуту, неожиданно для всех, невысокий арестант Меламуд, житель Малой Малины, ударил Загари булыжником по голове. Бандит упал замертво.

На несколько секунд воцарилась тишина, а потом неистовые вопли и крики огласили тюремный двор. Люди из банды Загари схватились за камни, привезенные для ремонта одной из башен. В Котовского со всех сторон полетели булыжники. Дружинники и друзья бросились к нему на помощь. Один из них вырвал железный прут из окна камеры и, размахивая им, подскочил к тем, кто кидал камни.

Котовский вовремя выхватил из рук товарища железный прут. Он стоял посредине двора, сдерживая свою ярость. Все те, кто готовились убить его, начали отходить в сторону. В это время раскрылись ворота, и в них показался начальник тюрьмы Францкевич.