Вампиры ночи - Кейдис Найт

Только сейчас я обратила внимание на звучащую музыку. Мое внимание переключается на девушку, которая танцует в углу. Стройная, с маленькими бедрами и эльфийскими чертами лица. Скулы танцовщицы могли бы разрезать стекло, а ее волосы, черные и прямые, свисают до пояса. В клубе еще не так много клиентов, но вышибала мистер Адидас внимательно наблюдает за ней. Я его не виню. Она хорошенькая и хрупкая, но в то же время быстрая и сильная. Глядя на нее, я замечаю, что что-то мелькает чуть выше линии ее волос, что-то длинное и пушистое. Уши? Как только я моргнула, они исчезли.

На одном из маленьких балконов диджей крутит пластинки. Она замечает меня и кивает в такт музыке.

Обращаю внимание на другую танцовщицу с пламенно-рыжими волосами. Ее наряд состоит из фиолетовых и зеленых кружевных лент, а большие груди полностью выставлены напоказ. Она смотрит в какую-то точку вдалеке и, держась за шест за головой, медленно сползает вниз. Когда девушка доходит до самого пола, ее ноги раздвигаются, а затем быстро соединяются обратно. Она вскакивает и бросается обратно на шест. Во время изящного полета девушка недолго мерцает в преддверии перевоплощения, и ее спина выгибается, расцветая зелеными и фиолетовыми перьями. Подобно радуге, яркое оперенье становится броней, покрывающей ее кожу. Спустя мгновение она оборачивается вокруг шеста, и перья исчезают.

Попугай-Перевертыш здесь, в Москве? Я слышала, что они обитают южнее экватора, но никогда не думала, что увижу подобных здесь. Попугаи-Перевертыши – редкое и желанное зрелище в Сверхъестественном мире. Популярные среди Сверхов-миллионеров, они используются либо в качестве цветастых спутниц, либо для развлечения на роскошных вечеринках. Никогда еще не видела их в реальной жизни.

Не могу оторвать взгляда от нее и от того, как она мерцает, перья украшают ее голову, словно корона для карнавала Марди-Гра[11]. Она встречается со мной взглядом. Отвожу глаза, а мои щеки пылают.

Константин не лгал, когда говорил, что у клуба высокие стандарты.

Здесь все нелюди? Вышибала определенно Перевертыш, возможно, медведь. Но точно ли не все танцовщицы здесь Сверхи? Что насчет диджея?

– Брэнди?

Услышав свое фальшивое имя, я подскакиваю на месте. Позади меня стоит женщина с дорогой глянцевой сумкой в одной руке и айпадом в другой. Я видела ее вчера. Она отправила меня тогда в приватную комнату для моего убогого прослушивания. На ней белое обтягивающее платье, а с губ капает кровь. Улыбки на ее лице нет.

– Константин сказал, что ты должна надеть это, – протяжно произносит она, отдавая мне сумку, и я узнаю дизайнерский логотип сбоку. Сумка ощущается тяжелой, как будто внутри лежит еще и обувь. Осматриваю свой собственный наряд – ботинки, джинсы и футболка. Признаюсь, я оделась так просто, как только могла, чтобы отомстить Константину за его комментарий о моей одежде. Но, похоже, к этому он был готов.

– Где можно переодеться? – спрашиваю я.

Женщина вздыхает и направляется вперед. Мне остается идти следом.

Казалось, что этот величественный вход в церковь и был всем клубом, но я ошибалась. Она толкает двойные двери в задней части главного зала, и мы оказываемся в узком коридоре с красной подсветкой и ковром, настолько толстым, что я практически подпрыгиваю, пока иду по нему. По обе стороны, как в отеле, расположены двери с золотыми номерами.

– Спальни, – отвечает женщина на мой еще незаданный вопрос.

Верно. Танцовщицы здесь не только для танцев.

Мы спускаемся по каменной винтовой лестнице, красный бархатный декор меняется на черный атласный. Здесь нет окон, но есть очередная сцена, еще больше шестов и бар из оникса и мрамора. Рядом с ним парень в костюме пьет виски, пока блондинка в таком коротком платье, что из-под него видны ее ягодицы, смеется над его словами. Зашли пораньше? Друзья Константина? Мысленно отмечаю, что позже мне нужно будет их навестить.

Больше коридоров, больше комнат, больше лестниц, ведущих вниз. Этот путь когда-нибудь закончится? Я бы ни за что не нашла раздевалку самостоятельно.

Проходим мимо просмотровых комнат, где я впервые встретила Лукку и выставила себя полной идиоткой. В этот длинный коридор ведут два входа, поскольку раньше я заходила сюда с улицы. В конце него находится дверь с надписью «Для персонала».

– Там, – говорит женщина и уходит. И под «уходит» я не имею в виду, что она идет куда-то. Она исчезает. Стараюсь подавить дрожь. Казалось, что только братья Волковы такие, но, конечно, они не единственные Сверхъестественные, находящиеся в этой часовне греха.

Осторожно толкаю дверь и оказываюсь в ярко освещенной раздевалке. Дверь с грохотом захлопывается. Девять переодевающихся женщин смотрят на меня.

– Привет, – обращаюсь к ним по-русски.

Шестеро из них просто игнорируют приветствие, а остальные трое осматривают с ног до головы, словно я клиент, перепутавший двери. Честно говоря, на мне одной больше ткани, чем во всех их нарядах, вместе взятых.

Две женщины, вероятнее всего танцовщицы, сидят перед зеркалом, по периметру которого горят лапочки как в Голливуде. Одна загорелая, ее густые темные волосы лежат на грудях размером и формой, напоминающими дыню. Она поворачивается к рядом стоящей девушке в черном сетчатом наряде и тихо говорит ей по-хорватски:

– Если она новая танцовщица, то Лукка окончательно сбрендил, – произносит женщина, и они вместе начинают смеяться.

Грубо. Но я держу рот на замке. Никто в этой комнате не знает, что я понимаю не только русский язык. Самое лучшее в том, чтобы быть Верити, – это возможность подслушивать, как люди откровенничают друг с другом, не догадываясь, что их понимают.

Остальные танцовщицы выходят из комнаты, оставляя шлейфы ароматов духов, и бросают меня наедине с двумя стервозными девушками и длинным столом, полным еды. Какого черта? Почему в раздевалке стриптизерш накрыт шведский стол?

Подхожу и осматриваю, что есть. Квадратики слоеных пирожных «Наполеон», имбирные булочки с сахарной глазурью, гора мандаринов и пирожки с разными начинками. Этого я не ожидала. Не думала, что братья Волковы захотят, чтобы их любимые танцовщицы обжирались углеводами.

Одна из девушек встает, хватает имбирную булочку и съедает ее. Потом еще одну, и еще.

– Попробуй, – говорит она с набитым ртом. – Пряники. Они потрясающие, вся еда здесь такая. Единственная причина, по которой я перестаю есть – это выход на сцену.

Она издает элегантный смешок, что заставляет ее твердый, как камень, пресс пульсировать.

– Не думаю, что у меня такой же метаболизм, как у тебя, – с улыбкой отвечаю ей.

– О, здесь самое лучшее! У Константина все специально низкокалорийное. Я похудела с тех пор, как начала