Все и побыстрее - Жаклин Брискин

— Я хотела сказать, что встала рано сегодня.

— Я знаю уютное местечко, где мы можем поговорить. Заеду за вами в девять. — Курт повесил трубку.

Гонора стояла в растерянности, все еще держа трубку у уха. Постепенно до нее дошло, что Курт назначил ей свидание.

Не отрываясь от игры, Кристал спросила:

— Кто звонил? Ты сразу повеселела. Кто этот доктор?

— Курт. Он заедет за мной в девять.

— Ты что, собираешься на улицу? — Ленглей оттолкнул чашку, и она, упав на пол, разбилась на мелкие кусочки. — Я запрещаю тебе выходить. Ты же плохо себя чувствуешь!

— Мне уже намного лучше. Честное слово, я чувствую себя хорошо.

Ленглей колебался. Он старался не говорить со старшими дочерьми об их здоровье, боясь коснуться запретной темы — менструации. Отец внимательно посмотрел на Гонору.

— Ты сказала — Курт? Надеюсь, это не Курт Айвари?

Гонора кивнула. На ее лице сияла счастливая улыбка.

— Ты никуда не пойдешь с ним! — закричал Ленглей. — Ты еще ребенок! Как только ему не стыдно!

— Папа, мы просто поговорим и выпьем содовой, — взмолилась дочь.

Не в пример сестрам, Гонора слушалась отца, и его слово было для нее законом. Лицо девушки побледнело, на глаза навернулись слезы. Отец сжалился.

— Раз ты уже дала согласие, то можешь пойти, но это в первый и последний раз. Я не позволю Курту Айвари морочить тебе голову. Пусть не вьется вокруг тебя!

Представив Курта Айвари вьющимся вокруг их сестры, Кристал и Джоселин весело рассмеялись. Ленглей продолжал кричать:

— Я этого не потерплю!

— Успокойся, папа, — вмешалась Кристал, — Гоноре пора собираться. Уже двадцать пять минут девятого. Идем, Гонора, я помогу тебе одеться.

Глава 7

Спускаясь по расшатанной деревянной лестнице, Гонора с трудом сдерживала нервный смех. Если бы не сырой холод подъезда, пробиравший до костей, и тошнотворный запах апельсиновой кожуры из помойных бачков, она бы решила, что все это ей снится, — она идет на свидание с Куртом Айвари. Могла ли она мечтать об этом, в особенности после того кошмара, который произошел сегодня в кафе.

— «Вилма-плейс» недалеко отсюда, — сказал Курт. — Вы в состоянии идти?

— Конечно, но боюсь, что меня туда не пустят. Мне только девятнадцать. — На прошлой неделе семья торжественно отметила ее девятнадцатилетие. Отец принес украшенный розами торт в большой, завернутой в целлофан коробке, а Кристал и Джоселин развесили по всей квартире бумажные гирлянды. Гоноре было приятно сознавать, что она уже взрослая.

— Мы никому не скажем, что вы несовершеннолетняя.

В «Вилма-плейс» царил полумрак. На каждом столике горели свечи. Рядом с баром, возле которого толпились люди, возвышался помост, где стояло пианино. Женщина в декольтированном белом платье играла удивительную мелодию «Песни сентября».

Негр-официант, ловко лавируя между маленькими столиками, бросился им навстречу.

— Добрый вечер, мистер Айвари. Рад видеть вас.

— Как поживаешь, Мартин? — Они сели за столик. — Что будешь пить, Гонора?

Еще дома Гонора решила, что будет пить только имбирный лимонад, но сейчас она расхрабрилась и ответила:

— Джин с тоником. — Сочетание этих слов приятно ласкало слух.

Курт повторил заказ официанту и добавил:

— Мне как обычно.

Когда официант ушел, Курт обратился к Гоноре:

— Теперь вы знаете, куда я привожу несовершеннолетних официанток, если хочу их соблазнить.

Курт опять перешел на свой обычный шутливый тон.

— И часто это случается? — спросила Гонора.

— С каждой новой луной.

Гоноре было приятно чувствовать прикосновение его ног под столом. Джин с тоником был восхитительным, и она быстро вытянула его через длинную соломинку. Гонора ничего не ела с самого завтрака, а отец никогда не рассказывал ей, как действует алкоголь на пустой желудок, поэтому она отнесла легкое головокружение за счет очарования этого уютного ресторана и возбуждающей улыбки, затаившейся в уголках рта Курта.

— Мне всегда хотелось узнать, — начала она тихо, — чем занимаются инженеры?

— Бог мой, и это говорит племянница Гидеона Талботта!

— Мне всегда хотелось понять.

— Ну хорошо, Гонора, я расскажу. Это совсем несложная работа. Заказчик рассказывает инженеру, что он хочет построить или создать, а инженер воплощает его идею в чертежах и следит за выполнением работ от их начала до самого завершения, будь то плотина, железнодорожная магистраль, ракета, мелиорация земли и даже строительство пирамид. Он делает необходимые расчеты, вычисляет прочность металла. Инженер также обязан заранее рассчитать, какую нагрузку вынесет конструкция, как долго она будет служить с учетом различных метеорологических условий.

— Когда-то мы с папой ходили смотреть развалины стены Адриана[4].

— Римляне строили на века. Я инженер-строитель. А в строительном деле римлянам не было равных. Некоторые дороги, построенные ими, еще служат людям, сохранились акведуки и мосты. Мое заветное желание, — Курт понизил голос, — чтобы мои сооружения стояли тысячелетия.

— Я уверена, что так оно и будет, — тихо заметила Гонора.

— Ненавижу жаловаться, Гонора, — сухо сказал Курт, — но я на побегушках у мистера Талботта и до сих пор не возглавил ни одного серьезного проекта.

— У вас все впереди. Курт, расскажите мне о компании «Талботт». Насколько я поняла, вы занимаетесь нефтяным бизнесом.

— И строительством тоже. По желанию клиента «Талботт» берет под свой контроль строительство объекта или полностью разрабатывает его проект. — Курт сделал знак Мартину повторить заказ. — Ну а теперь ваша очередь. Расскажите мне о своей карьере.

— Что же мне рассказать?

— Все с самого начала. Чем вы интересуетесь?

— Меня приглашали в Голливуд, но я отказалась. Это не по мне. Мне нужно зарабатывать деньги. Возможно, это звучит грубо, но в кафе я зарабатываю гораздо больше многих клерков. — «Я уже стала мыслить, как Ви», — подумала Гонора.

— Итак, это вопрос денег.

— Откровенно говоря, да. Мне с трудом удалось найти эту работу. Я обошла много мест, и никто не хотел брать меня.

— Я слышал, что официантки получают хорошие чаевые?

Гонора решила, что Курт намекает на ее отца, неспособного обеспечить финансовое благополучие семьи, и она горячо воскликнула:

— Когда переезжаешь в другую страну, все приходится начинать заново! А на это требуется много денег.

— Положили меня на обе лопатки. Какая вы необычная.