Секретная война. Записки немецкого шпиона - Франц Ринтелен

Постепенно все наши планы приняли конкретные формы, и нужные люди были расставлены на своих местах. Однажды днём в начале мая 1915 года случилось событие величайшей важности — «Лузитания» была потоплена. К несчастью и вопреки всеобщему мнению о том, что по самой структуре такой прекрасный пароход должен продержаться на воде несколько часов, что даст возможность спасти всех пассажиров, на «Лузитании» произошёл внутренний взрыв, и пароход скрылся под водой, увлекая с собой громадное количество человеческих жизней. Верно или неверно, что американская таможня выдала «Лузитании» свободный пропуск, не имея на это права? Все это, вероятно, останется тайной. Мистер Дадли Филд Мэлоун, начальник нью-йоркской таможни, получил распоряжение передать министерству внутренних дел в Вашингтоне все документы, касающиеся «Лузитании». Что из них можно было узнать, — это уже другая история.

* * *

Мои помощники пришли ко мне вечером, и мы обсудили первые меры. Некоторые из них имели уже наготове выработанный ими план. Они знали своих земляков, работающих в доках в качестве грузчиков, и заявили мне, что эти люди готовы раскладывать наши «сигары» на английских транспортах. Они даже наметили уже один пароход — «Фебус», который должен был через несколько дней сняться с [40] якоря и трюмы которого были наполнены нарядами. Я открыл ящик моего стола, в котором находились аппараты, и вскоре весь запас был исчерпан. Утром на следующий день докеры, участвовавшие в заговоре, по обыкновению несли на борт «Фебуса» мешки, ящики и тюки и, улучив минуту, когда никто их не видел, они быстро нагнулись в одном из темных углов трюма, чтобы среди груза спрятать один из аппаратов. Когда «Фебус» отплыл в Архангельск, в каждом из его трех трюмов было спрятано по два зажигательных снаряда.

В то время как мои люди орудовали на пароходе, я с равнодушным видом прогуливался на пристани, время от времени бросая взгляд через перила, где складывались ящики со снаряжением. Я видел, как английские часовые с ружьями через плечо охраняли ящики, следя, чтобы никто не подходил к их драгоценному грузу. Вечером мои помощники зашли в контору. Они были в наилучшем настроении и заявили, что «Фебус» должен отправиться завтра и что они положили адские машины на других пароходах, собирающихся покинуть порт через несколько дней. Таким образом, мы израсходовали все наши запасы, и доктору Шееле было предложено изготовить следующую партию «сигар».

Мы ждали первых результатов. Мы подписались на газету «Шиппинг ньюс», которая ежедневно печатала сводки лондонского Ллойда о торговых сделках и морском страховании. Мы высчитали день ожидаемого происшествия, но прошло несколько дней, а газеты не приводили никаких сообщений о «Фебусе». Но вот однажды мы прочли следующее:

«Происшествия. — Пароход «Фебус» из Нью-Йорка по пути в Архангельск загорелся на море. Отбуксирован в Ливерпуль «Аяксом».

Это было только начало. Все случилось так, как мы предвидели.

В результате успехов я расширил мою организацию. Доктор Шееле работал день и ночь над изготовлением зажигательных снарядов, и результаты были всегда хорошие. Число происшествий в бюллетенях пароходных компаний еще больше увеличилось, а «Нью-Йорк таймс» опубликовала на первой странице несколько сообщений, которые нас глубоко обрадовали.

Это нас окрылило, и мы продолжали, не переставая, раскладывать наши «сигары». Я открыл филиалы в Бостоне, Филадельфии, Балтиморе и постепенно во всех главных южных портах Соединенных Штатов. [41]

* * *

Из всех тортов я получал шифрованные письма, сообщавшие названия пароходов, на которых мои люди положили зажигательные снаряды, и я тщательно изучал «Шиппинг ньюс», чтобы узнать их судьбу. Во многих случаях на этих пароходах вспыхивал пожар, и перевозимое ими снаряжение гибло. Однако случалось также, что огонь, по-видимому, удавалось быстро локализовать, так как почти половина пароходов отделывалась небольшими повреждениями или же, надо полагать, зажигательные снаряды не действовали как следует.

Однажды я пригласил доктора Шееле, чтобы спросить, не может ли он усовершенствовать свое изобретение. Хотя я был убежден в необходимости найти другие методы разрушения, я ничего не находил, и когда химик явился, мы говорили с ним о его «сигарах» и о разных других вещах. Наш разговор пришел к концу, но, вместо того чтобы уйти, доктор Шееле продолжал оставаться в кресле, и вдруг я почувствовал, что он задержался с недобрыми намерениями. Я смотрел в окно, как если бы его не было в комнате. Уже смеркалось. Вдруг он поднялся, подошел к моему рабочему столу и сказал недовольным тоном:

— Если я сегодня же вечером не получу десяти тысяч долларов, то я немедленно отправляюсь в полицию.

Я продолжал смотреть в окно. Давно уже я ждал шантажа, но я твердо решил не отступать ни перед какой угрозой, зная, что если, я уступлю хоть один раз, я погиб. Я быстро собрался с мыслями и решил, что не могу ещё рисковать и послать этого человека к дьяволу. Шееле продолжал стоять возле меня; я повернулся к нему и сказал:

— Конечно, я дам вам эти деньги. Чек вас устроит?

— Да, капитан, чек вполне меня устроит. — Но ведь банки закрыты уже.

— Завтра утром они будут открыты.

Я ему вручил чек, и он ушел вполне довольный. В его глазах я увидел, что он считает себя вполне спокойным, и тогда я понял, что это один из самых больших мошенников, с которыми мне приходилось сталкиваться на моем пути. Он распрощался и, надев перчатки, вышел. Пока он ожидал лифта, я спросил его, не согласится ли он вечером выпить со мной и одним из моих капитанов кружку пива. Он с удивлением посмотрел на меня. Я увидел, как в его глазах блеснул огонек. Он был убежден, что слишком напугал меня для того, чтобы я хотел с ним ссориться, [42] несмотря на всю подлость его шантажа. Он определенно верил, что я хочу сохранить с ним прежние хорошие отношения, и я впоследствии убедился, что мое чутье меня не обмануло. Так или иначе, но мы договорились с ним встретиться в тот же вечер в одном ресторане — Вулворт-билдинг. Дверь лифта захлопнулась с шумом, и доктор Шееле ушел, рисуя в своем воображении маленький деревенский домик, о котором он давно уже мечтал и который он теперь сумеет купить на холмах Нью-Джерси, с видом на море. По крайней мере, он так полагал.

Вернувшись в контору после того, как все ушли, я опустился в кресло и стал разрабатывать план действий. Я всегда считал, что не могу примириться с таким маневром, так как мой «артист» через неделю явится и потребует вдвое больше, а еще через месяц он эту сумму увеличит в десять раз. Тем более, что по получении всех сумм, которые он от меня потребует, ничто не помешает ему пойти в полицию и донести на меня. Первым делом надо предупредить банк, чтобы он не выплатил по данному мной чеку. Я по телефону вызвал двух из моих капитанов; я им сказал пароль «Нотлейне» (сигнал тревоги), и они тотчас же поняли, что приближается какая-то опасность. Я им быстро назначил свидание, заявив, что «показались акулы».