Вторая попытка - Ант Скаландис

- В общем, да.

- Тогда, _с _в_а_ш_е_г_о _п_о_з_в_о_л_е_н_и_я_, я лучше выпью джину, - медленно проговорил Виктор и, поднявшись, пошел к стойке, чтобы лично заказать у Тэдди порцию любимого напитка со льдом.

Когда он вернулся, Антон сидел как ни в чем не бывало, все такой же белый, отутюженный и довольный собой. На гладко выбритом лице не отразилось и тени сомнения в только что высказанных идеях. А в серо-стальных глазах полыхало адское пламя превосходства и причастности к страшной тайне. Виктор представил себе вдруг, как капитан Думбель вот в этих самых белоснежных брюках идет вдоль ряда лежащих на асфальте тел и методично производит контрольные выстрелы в голову. Картинка нарисовалась настолько яркая, что его даже замутило слегка.

Банев сел, выпил джину и зачем-то спросил, хотя уже не собирался возвращаться к разговору:

- А детей мусульманских вы тоже предполагаете уничтожать?

- Я так и чувствовал, что вы не поймете главного. Я же сказал упреждающий удар. Но относительно возраста, начиная с которого человека следует считать опасным, конечно, потребуется отдельное, тщательно продуманное решение, лично я не могу взять на себя такую ответственность, никто ведь не может...

"Господи, - думал Виктор, - в какое странное время мы живем! Всем разрешили говорить все: государственным служащим, занимающим важные посты, журналистам с экрана, рядовым гражданам на улицей в магазине - разрешили говорить абсолютно все: от нецензурной брани в адрес господина президента до открытых призывов к свержению строя и массовым убийствам по Национальному или религиозному признаку. Разрешили говорить все, но говорят почему-то одни только гадости, во всяком случае те, кто говорит громко. А сделать ничего нельзя, потому что делать пока еще не разрешили, то есть разрешили, но не дают. Странное время".

В ресторане появилась извечная пара - молодой человек в сильных очках и его долговязый спутник.

"Интересно, - подумал Виктор, - а эти тоже ненавидят бедуинов или они как раз, наоборот, представляют бедуинскую секьюрити сервис? Бороды сбрили и косят под европейцев".

Виктор еще раз взглянул на выразительную парочку за угловым столиком, и какое-то неясное мучительное воспоминание промелькнуло у него в голове. Какие они, к черту, бедуины! Он же их знает, хорошо знает, вот только...

- Вы меня не слушаете, Банев, - сказал Антон.

- Что вы, что вы, я вас очень внимательно слушаю, вы только что говорили о паломничестве в Мекку.

- Действительно, - удивился Думбель, - как раз об этом я и говорил. Но у вас было совершенно отсутствующее лицо.

- Не обращайте внимания. Как говорит один мой приятель, у меня все друзья - шизоиды.

- Ну зачем же вы так о себе, господин Банев, шизоиды у нас за колючей проволокой.

Виктор допил джин и пристально посмотрел на Антона:

- Что это вас сегодня так разбирает, господин капитан?

Вопрос был риторический в общем-то, и Думбель не ответил.

- А скажите, - поинтересовался Виктор, - эта ваша инспекция по национальным вопросам - военизированная организация?

- Нет никакой инспекции, - сказал Антон. - Есть администрация губернатора, и я занимаю в ней одну из ответственных должностей. Капитаном я был, когда работал в Министерстве внутренних дел.

- А-а-а, - протянул Виктор, мысленно стряхивая лапшу с ушей.

И тут проснулся Квадрига.

- Анаша, - произнес он. - Кальян. Душная ночь. И гигантские тарантулы.

- Гигантских тарантулов не надо, - попросил Виктор.

- Хорошо, - сразу согласился Квадрига и поинтересовался: - Мы знакомы? Доктор гонорис кауза Рем Квадрига...

У столика неожиданно появилась Селена.

- Виктор, ты еще не слишком пьян?

- Я в норме. А что?

- Ты мне нужен. Пошли. Быстро.

7

Было еще очень жарко, а Селена торопилась, и Виктор раздраженно осведомился:

- Куда ты меня опять тащишь?

- Помолчи, - сказала Селена, но как-то удивительно ласково, грех было обижаться на такое "помолчи". - Мне нужен крепкий мужик, а больше я никому здесь не могу довериться. Скоро появятся мои ребята, и ты будешь свободен.

- Да нет, я в общем-то никуда не спешу.

Виктор оттаял. Охваченный внезапным приступом нежности к Селене, он уже не хотел с ней расставаться и готов был делать по ее просьбе все что угодно.

- У меня на сегодня уже никаких дел, - сообщил он. - Завтра что-то было...

- Завтра у тебя встреча с Хафиисом, - напомнила Селена. - Будь с ним поосторожней.

- В каком смысле?

- Ну, он человек очень умный...

- Знаю, - сказал Виктор.

- А это опасно, потому что он наш враг.

- Не знаю, - сказал Виктор.

- Чего ты не знаешь?

- Я не привык считать врагами не знакомых мне людей.

- А на войне? - спросила Селена.

- Но мы же не на войне.

- Это с какой стороны посмотреть, - возразила Селена. - Кстати, надо послушать вечерние новости. Возможно, уже ввели чрезвычайное положение. Или военное. Не знаю, какой вариант они выберут.

- Весело, - сказал Виктор.

И тут они пришли. За углом, где кончалась улица и начинались пустыри, у края разбитой пыльной дороги, лежал ничком человек в темно-синем бурнусе и с косматой бородой - бедуин. Кто-то проломил ему голову, как пишут в протоколах, тяжелым тупым предметом, и зрелище было не из приятных. Шея лежащего неестественно вывернулась, капюшон сбился на сторону, открывая вид на то, что было лбом, а теперь представляло собой жуткую мешанину из раздробленных костей черепа, курчавых волос, темных сгустков крови и желтовато-серой мозговой ткани.

По дороге, пару раз оглянувшись, торопливо уходил паренек в сафари. Селена даже не попыталась его остановить, и Виктор, хоть и был озадачен такой странностью, счел за лучшее промолчать по этому поводу.

- Кто ж это его так? - тихо проговорил он. - Ваши?

- Наши не занимаются такими глупостями, - обиженно ответила Селена.

- Размозжить человеку голову теперь считается просто глупостью. Интересный подход.

Селена промолчала. Ей было явно не до разговоров. Она все время озиралась по сторонам и пристальнее всего вглядывалась в скопление покосившихся ржавых гаражей, сарайчиков и ангаров за пустырем.

- Может, вызвать полицию? - Виктор продолжал говорить как бы сам с собой.

- Ты что, с ума сошел?! - вздрогнула Селена.

- Почему?

- Слушай, ты можешь помолчать сейчас? А? Пожалуйста.

Виктор пожал плечами.

- Помоги-ка вот лучше. - Селена наклонилась над трупом и, достав платок, попросила: - Переверни его.

Отчаянно борясь с подкатывающей к горлу тошнотой, Виктор ухватился за плечи мертвого бедуина.

- Нет, одной рукой возьмись за капюшон, - распорядилась Селена.

Виктор расправил смятый капюшон бурнуса и резко перевернул неожиданно тяжелое (даже для мертвого) тело, а Селена с профессиональной сноровкой и аккуратностью, не запачкав ладоней, вложила разбитую голову в капюшон.