Проклятие зеленоглазое, или Тьма ее побери! - Елена Княжина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я должен был выйти раньше, – признал свой промах Рэдхэйвен. – Я уснул. Устал с дороги.
– Ваши «нетрадиционные методы»…
– Весьма изматывающие, – проворчал Данн, принимая из рук откуда-то возникшей кухарки чашку горячего кофе. Удивительная предусмотрительность для деревенской прислуги. Похвальная.
– Они помогли? Методы ваши? – беспокойно уточнил отец. – Как моя девочка?
За десяток тревожных часов он пуще прежнего поседел и осунулся. И по виду теперь точно годился ей в деды.
– Эту ночь пережила, – Данн отхлебнул вполне недурно сваренный напиток и благодарно кивнул женщине.
– Мы можем подготовить для вас комнату, если… – замялся старик, не привыкший принимать в своем доме «столичных выскочек».
– Не нужно. Я вернусь к вечеру, как и договаривались, – поморщился Рэдхэйвен, не представляя, как убить еще один день в Аквелуке. Но твердо знал, что отсюда ему нужно уйти.
– Нам что-то нужно сделать, сир? – подала голос прислужница. Очень ухоженная женщина средних лет. Нет, пожалуй, она все-таки экономка.
– Долия, я сам разберусь…
– Сами, сами… – забухтела та возмущенно и вышла в коридор. – Сами вы чуть не выставили благородного сира за порог из-за старых обид на Варх знает кого! И тогда бы маленькая Эйви к утру…
Она еще о чем-то удрученно всхлипывала за дверью, но Данн перестал прислушиваться. Чутье вновь пыталось докричаться, что ему пора убираться отсюда.
– Попробуйте напоить и накормить, если придет в сознание, – коротко проинструктировал, обжигаясь кофе, но все равно продолжая пить. – Искупайте, переоденьте. Смените постель. Каждую ночь ваша дочь должна быть в новой и чистой сорочке, лучше неношеной, это важно. Позаботьтесь о том, чтобы вам их хватило… примерно на неделю.
– Неделю? – просипел старик, еще не свыкшийся с неизбежным. – Ладно, я отправлю Долию купить… Шесть новых…
– И еще… Я должен пообщаться с ее матерью. Это она на портретах? – Данн скосил глаза на верхний этаж.
– Зачем вам? – настороженно уточнил папаша.
– Иногда внутренние защитные барьеры крошатся сами по себе. Это может быть редкой наследственной слабостью, – пояснил сдержанно. – Предрасположенностью, в некотором смысле… Где мне ее найти?
– На Хитанском кладбище. Вот уже шесть лет как. Ровно шесть, – сдвинул седые брови мужчина и, предвосхищая следующий вопрос, добавил: – Она не болела… ничем таким. Случайность. Неудавшееся экспериментальное зелье, взрыв в лаборатории, брешь в системе магической безопасности.
– Все эти цветы?..
– Вчера был день памяти. Должен был быть, – выдохнул старик виновато. – Но мы так закрутились, что… Да и без моей девочки это все не то.
– Ясно. Я буду к вечеру, – кивнул Даннтиэль и, звякнув чашкой о стол, направился к выходу.
***
Вечером он снова вошел в дом, недавно наполненный жизнью, а теперь пропитанный темной материей. Как на каторгу, медленно поднялся по витой лестнице. Расцарапанной грудью предчувствовал очередной поединок с зеленоглазой когтистой бестией, отчаянно не желавшей выздоравливать.
Девчонка жалобно постанывала, валясь в забытьи на бело-розовых подушках с нелепыми оборками. Будто и не приходила в себя сегодня.
Тени на красивом лице стали резче. Из хрупкого тела сочился черный мерцающий туман. Он неявно клубился и переливался в паре пальцев от горячей кожи. Темные ноготки оттеняли смертельную бледность.
Данн тихо, стараясь не тревожить бешеную девицу, расшнуровал ее новую сорочку. Стянул вниз до самого пупка, убеждаясь в догадке: вереница вен добралась до живота и теперь ползла на бедра.
Тьма настойчиво забирала себе не только душу, но и тело, действуя с каждым разом все более быстро и алчно. Она, видно, решила, что Даннтиэль сдался после первого мучительного раунда… Наивная плутовка.
Данн выдохнул и старательно отвел глаза от обнаженной заразы. От юного крепкого тела, что вздымалось совершенно бесстыдно и дерзко. От кожи, такой тонкой, прозрачной, нежной, что даже паутинка черных прожилок ее не портила…
Демоны мрака! Отвел глаза, как же!
Он успел в мельчайших деталях разглядеть все чувственные подробности. И лишь усилием воли не позволил себе к ним, к этим, кхм, «подробностям», притронуться. Словно оголодавший вирр после спячки, Варх его раздери!
Данн стиснул зубы и зло прорычал порцию отборных ругательств, не предназначенных для девичьих ушей. Быстро, боясь передумать и сбежать куда подальше, поднял с подушек невинное создание (заразу!). Притянул к себе, на ходу распахивая парадный пиджак, украшенный эмблемой двора, и расстегивая рубашку.
Потревоженная девица опять принялась извиваться в руках мокрой змеей. Да так резво, что пришлось чуть не до синяков сжать ее талию и плечи.
И все-таки девчонка почти вырвалась. Яростно царапнула по щеке, двинула в ухо. Вцепилась пальцами в волосы и дернула так, что глаза наполнились искрами. И все это – не приходя в сознание!
– Вот же зараза… – сдавленно простонал Данн. Перехватил тонкие запястья, упал на постель и навалился на девицу всей своей тяжестью. – Тогда будем по-плохому.
– Ммм! – возмущенно промычала распластанная под ним зеленоглазая бестия.
Укусил непослушную девчонку за шею – не из надобности, а из мести. Коснулся языком, зачем-то пробуя на вкус мягкую солоноватую кожу, податливо проминающуюся под губами. Прорычал очередную порцию отрезвляющих ругательств, но они мало чем помогли. Так скоро и до проклятий дойдет…
Но Тьма не боялась ни ругани, ни проклятий, и потому вальяжно перетекала из одного тела в другое. Отвечая на зов давнего противника. Наполняя Данна знакомой болью и опьяняя еще сильнее, забирая себе остатки контроля и распаляя сознание. Варх Всемогущий! Когда же это закончится?!
Издав последний возмущенный возглас, девица безвольной куклой замерла на подушках. А Даннтиэль… Он задыхался. Сжимал в кулаке розовую шелковую простынь. Хрипел неразборчиво о том, как дорого ему обходится вархов артефакт, который не факт еще, что работает.
Кожа дикарки разгладилась и побелела, Тьма отступила. Ноготки снова порозовели, и под ними теперь хорошо просматривались сгустки крови.
По шее девчонки расползалось красное пятно с отчетливыми следами зубов. Данн хищно ухмыльнулся, потер саднящую щеку и с мыслью, что этот раунд окончен со счетом «один-один», устало свалился рядом. Но тут же вернулся к ругани и проклятьям, ощутив все прелести исцарапанной в кровь спины. Исчадие!
Он поклялся, что больше не переступит порога этой спальни. Оставит все
