Опаленные крылья - Элизабет Эштон

— Джулия! — раздался голос Денизы, и они услышали стук ее каблуков внизу в холле.

При звуке ее голоса Арман выпустил Джулию так же внезапно, как схватил, и она привалилась к стене. Ее глаза затуманились, ладони прикрыли припухшие от поцелуев губы. Он провел по ее щеке ладонью, и девушка почувствовала, что он дрожит и часто дышит.

— Ведьма, — прошептал Арман, — маленькая английская ведьма.

— А вы просто зверь, — парировала она.

Он взглянул на свои руки и насмешливо прищурился:

— Для вас они слишком грубы, ma petite[25]? Но мужчины здесь, в Камарге, все такие.

— Джулия! — вновь позвала Дениза.

Арман застыл, его лицо превратилось в маску.

— Не бойтесь, — холодно сказал он, — этого больше не случится. Я знаю свое место и ваше.

Он резко отступил от нее и быстро сбежал по ступенькам в холл, где его приветственным возгласом встретила Дениза.

Джулия проскользнула в свою комнату и бросилась на кровать, дрожа всем телом. Гнев, возмущение и еще что-то, чему она не могла найти название, охватили ее. С ней не случалось в жизни ничего более потрясающего, чем поцелуй этого мужчины, спровоцированный ею. Она даже не представляла себе, каким он был дикарем. Джулия повторяла это слово снова и снова, как компенсацию за обиду. Дикарь, примитивное животное болот и лагуны. Да, она была истинной дочерью Жюльетты Боссэ, способной на сильную страсть, в существовании которой прежде сомневалась. Но страсть Жюльетты к Джону Арчеру очистила от греха любовь, а между ее дочерью и Арманом не было ничего, кроме волнующих ощущений. То, что бурю эмоций в ней вызвал мужчина, к которому она испытывала неприязнь, приводило ее в замешательство, но Джулия вынуждена была признаться, что он сильно привлекает ее физически. И это делало его еще более опасным, Она не могла представить себе, что делать, если он решит использовать свое преимущество, которого сегодня добился. Она ничего о нем не знала, за исключением того, что он работал управляющим у ее деда и был единственным, кому хозяин полностью доверял. Джулия решила, что Армана притягивает ее необычная внешность, и, к своему неудовольствию, вспомнила, как Дениза окрестила его местным Дон Жуаном. А это значило, что он не пропускает ни одной девушки на своем пути. Его поцелуй, вероятно, был пробным — он просто хотел узнать, не отличается ли ее реакция от реакции обычных женщин. По-видимому, не отличается, сердито подумала Джулия, потому он и сказал, что этого больше не повторится. Но в конце концов, она приехала в Мас не для того, чтобы искать удовольствие в дешевом флирте, а для утешения деда, который определенно ее поведение не одобрил бы. Нельзя допустить, чтобы ситуация вышла из-под контроля, а для этого надо твердо держать Армана Боссэ на расстоянии.

Джулии пришло на ум, что это будет достаточно трудно сделать, принимая во внимание их ежедневные верховые прогулки, и, когда следующим утром девушка появилась перед Арманом, нацепив на себя маску прилежной, но равнодушной ученицы, она обнаружила, что наставник и сам намерен держать дистанцию, причем как можно более отдаленную, насколько позволят обстоятельства. Он приветствовал ее с холодным равнодушием, смешанным со скрытым почтением, и ни разу не прикоснулся к ней, когда учил ее, как правильно садиться в седло и слезать с лошади. Арман старательно избегал любых физических контактов, и это раздражало Джулию. Не было никакой нужды обращаться с ней как с прокаженной! И когда они вернулись с небогатой на события прогулки легким галопом по болотам и Арман взял поводья Бьянки, чтобы отвести ее в конюшню, Джулия заявила, что будет его сопровождать. Не потому, что страстно желала увидеть надворные постройки, а просто не хотела доставить ему удовольствие избавиться от нее так быстро.

— Я хочу посмотреть, где обитает Бьянка, — весело сказала она, бросив на него мстительный взгляд.

Легкое пожатие плечами и холодное «Как пожелаете, мадемуазель» были ей ответом, и вслед за Арманом она обогнула дом, ведя в поводу Бьянку. Здесь Джулия увидела целый город: Мас был самодостаточным поселением со своей пекарней, мельницей, гаражами, конюшнями, винными погребами и неизменным выводным кругом для лошадей с крытыми трибунами, где иногда проводились свои courses libres. Арман снял с Бьянки седло и уздечку и отпустил ее на волю. Кобыла сразу же опрокинулась в мягкую пыль и, повалявшись вволю, рысью пустилась к группе своих подружек, стоявших почти по колено в болотистой заводи.

— Мы держим их в конюшне только в плохую погоду, — объяснил Арман. — Лошади в Камарге — маленькие, но крепкие и свободолюбивые животные.

Он понес упряжь в сарай, а Джулия не могла отвести взгляд от широкого простора равнины и неба, протянувшегося до соленых вод озера Вакарес, почти слившегося с облаками. Огромное пустое вечное пространство, существовавшее еще до того времени, когда римляне пришли сюда и оставили следы своего пребывания на этой земле.

Вернулся Арман и встал рядом с Джулией. Его взгляд блуждал по ландшафту.

— Все это превращается теперь в источник прибыли. — В его голосе звучала горечь. — Это место, — он резко дернул головой в сторону трибун, — используется летом для родео. Зрелище привлекает туристов. Даже эта часть страны уже осквернена. Символ gardiens, — он указал на значок, приколотый к рубашке, на котором были изображены распятие и сердце, — унижен. В Арле его продают на каждом шагу в маленьких магазинчиках как сувенир вместе с копиями наших шляп и моделями горных вершин с белыми пони.

— Вы тоже gardien? — спросила с интересом Джулия, сделав в уме заметку приобрести несколько презренных сувениров для Джеки.

— Да, мадемуазель, член Братства, в обязанности которого входит охрана Камарга и сбережение его традиций, — с гордостью ответил он.

Значит, он больше чем просто пастух. Девушка взглянула на него с уважением:

— Наверное, это великая честь — быть gardien?

— Мы так считаем, мадемуазель, но богаче от этого не становимся, — откровенно признался он. — Наше, жалованье далеко не королевское, но туристы приносят нам дополнительный доход. — Он сардонически улыбнулся.

К ним вприпрыжку бежала Дениза. Она была уже недалеко, когда Арман обернулся.

— А я-то удивлялась, куда вы пропали, — сказала художница Джулии. — Я видела, как вы вернулись с прогулки.

— Мне рассказывают о gardiens, — улыбнулась та.

— А, группа посвященных, — пренебрежительно заметила Дениза. — Как-нибудь я покажу тебе интерьер одной из лачуг, в которых они привыкли жить. Сейчас, правда, они имеют обыкновение селиться в общежитиях для рабочих, а лачуги покупают богатые люди, чтобы пользоваться ими, как коттеджами, в выходные.