Я вырос в свободной России - Юлия Свешникова

Мы уникальный народ — никто так не любит конспирологию и ни у кого больше нет такого богатого воображения. О США, их экономике, заслугах и падениях можно долго дискутировать, важно другое — мы, как раньше, так и сейчас, критикуем кого угодно, только не себя. С чиновниками все понятно, они делают это осознанно, следуя своим интересам. Есть и оппозиция, цели которой могут выражаться в личной наживе. Но какие интересы преследует народ, унижающий другие нации только за определенную расовую принадлежность? Я могу говорить лишь о том, что вижу сам: мне часто приходится слышать, как русские (советские) люди оскорбляют африканцев за цвет их кожи, не говоря уже об афроамериканцах. Как, не скрывая, ненавидят евреев. Свою недалекость и глупость эти люди даже не пытаются скрывать, а наоборот, гордятся этим с экранов телевизоров или в Интернете. В Советском Союзе народ верил (должен был) в эти сказки, но откуда у нынешней молодежи, родившейся уже в России, эта пыль в голове? Неприятно также то, что теперь это модно и называется «патриотизм» (и большинство из этих «патриотов» откупились от армии). Вообще, говоря о наследии СССР, мы рассуждаем именно о власти. Но, может быть, дело в нас самих, считающих, что для России нужна особенная правоохранительная система, особенная политика, особенный суд, особенный путь в никуда?

Простой пример. Все знают, что учитель в России получает зарплату, а потом и пенсию чуть больше уборщицы. К какому уважению к стране мы сами себя призываем? Это дает еще больший стимул или уехать, или осуществлять незаконную деятельность, или принимать наркотики, или, как обычно, остаться безразличным. Про Америку говорят — это страна сплошных возможностей. С этим можно поспорить. В любом случае про Россию можно сказать, что это страна сплошных стимулов.

Еще одним важным и, безусловно, отрицательным наследием является отсутствие культуры ведения бизнеса. Кто сегодня в общественном сознании бизнесмены? Это воры, только и жаждущие обмануть и собрать побольше денег. И что действительно скверно — во многих случаях так оно и есть, для «идеального» примера достаточно назвать три буквы — ЖКХ. Такого понятия, как честный, цивилизованный бизнес, вообще не существует, к тому же 90-е годы надолго дискредитировали «лицо» предпринимателя. В моем понимании олигархи 90-х не могут называться предпринимателями. Получается некая игра, в которой власть относится к бизнесменам заведомо как к ворам, а «бизнесмены» всеми силами пытаются этому соответствовать. Выигравших нет, зато есть проигравшие — рабочие, пенсионеры, учителя, обычные служащие.

В рыночной экономике предприниматели являются важнейшей опорой государства, создают большинство рабочих мест, обеспечивают экономику налогами. Возникает ощущение, что российская власть интерпретирует это так же по-своему, как и Конституцию (источником власти является многонациональный народ).

Сегодня мы имеем ситуацию, когда большинство людей аполитичны. Власть внушает одно, оппозиция — обратное, аргументы обеих сторон равно неубедительны, и эта игра интересна только им. Поэтому люди, сообщества, которые предлагают и делают что-то реальное и осязаемое, собирают вокруг себя много сторонников. Например, объединения автовладельцев, борьба с коррупцией. Но отстаивание своих гражданских прав не должно заменять политическую конкуренцию. Основное наследие Советского Союза — отсутствие политической культуры, бизнес-культуры и, что, на мой взгляд, самое главное, отсутствие «культуры гражданина». За 20 лет не выработались ясные представления о том, что нормально, а что нет. Назвать Россию цивилизованной страной можно с трудом. Мы обвиняем во всех бедах государство, но стоит сесть за руль автомобиля, постоять в очередях в больницах, и возникает вопрос — может быть, это особенный (как и всё в России) образ жизни, когда враг — это не только американец или китаец, но и человек, стоящий рядом в очереди?

Я ВЫРОС В СВОБОДНОЙ РОССИИ?

Денис Анциферов, Омск

Вопросом этим задавался, наверное, практически каждый представитель моего поколения. И, конечно же, в подавляющем большинстве случаев ответом было короткое «да». Но мне почему-то кажется, что в 90-е свободы было слишком уж много.

Объясню свою позицию. Само понятие свободы не существует вне рамок человеческой деятельности. Невозможно в дикой природе встретить проявлений в чистом виде свобод или несвобод. Самого человека также нельзя назвать свободным или несвободным. Да, существуют правила, ограничивающие его деятельность, но спросите себя, что, кроме страха возможного наказания, мешает ему переступить через них?

Так где же прячется эта неуловимая свобода? Неужели ее не существует вовсе и мы лишь выдумали ее, чтобы было проще жить? Нет и еще раз нет. Свобода есть. И живет она в нашей голове.

Действительно, единственное, что может быть свободно или несвободно в этом мире, — это разум. В то время как одни самостоятельно загоняют себя в рамки условностей и стереотипов, другие чувствуют себя привольно в любой ситуации, в любой обстановке и даже в месте так называемого лишения свободы.

Нельзя однозначно утверждать, что свобода — это хорошо, а несвобода — плохо, ввиду относительности этих понятий. Здесь, как и в любой сфере объективной реальности, важен баланс двух составляющих.

Но что может произойти, если вдруг в целой стране переключатели в головах людей перейдут в положение «полная свобода»? Что ждет страну, где не останется ничего незыблемого и все станет дозволено? И будет ли на самом деле свободен народ, получивший так много свободы? И был ли свободен я сам, будучи ребенком? В этом эссе я сделаю попытку ответить на эти вопросы.

Безусловно, после развала Союза мы были вольны говорить все, что мы думаем о ком бы то ни было и о чем бы то ни было. Не слишком заметный плюс в возрасте от года до 10 лет, но тем не менее. Мы были вольны не чувствовать себя винтиками системы. Вольны понимать, что наше будущее теперь исключительно в наших руках, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мы были вольны жить так, как сами того хотим.

С другой же стороны, наиболее предприимчивые люди в это время могли свободно организовать свой бизнес, заработать кучу денег, власть, авторитет и, по немыслимому стечению обстоятельств, взорваться в собственной машине, получить шальную пулю или пропасть без вести. Все мы прекрасно знаем, с чем ассоциируются у многих шальные 90-е. Стрелки, братва, крышевание, беспредел. И это отнюдь не выдумка телевизионщиков, желавших срубить побольше денег на какой-нибудь «Бригаде» или «Бумере», а объективная на тот момент реальность.

Если посильнее напрячь свою детскую память, то можно и самим вспомнить этих грузных дядек с суровыми лицами, которые, правда, ходили в основном не в малиновых пиджаках, а в банальных кожанках. Именно они были хозяевами жизни в то время, а лучше сказать в безвременье. И именно с ними приходилось контактировать обычным людям, чтобы получить нормальную работу или какой-нибудь дефицит.

Вообще, несмотря на парадоксальность 90-х, когда предприимчивый человек вчера засыпал бедняком, сегодня просыпался богачом, а завтра мог «проснуться» мертвым, для рядового постсоветского гражданина это было время больших свобод и малых возможностей, когда ты можешь делать все, что хочешь, но в пределах отмеренной тебе большими дядями территории. А территории, несмотря на размеры нашей Родины, почему-то на всех не хватало.

Россию моего детства можно сравнить с американским Диким Западом. Только без ковбойской романтики, индейцев и не слишком заметной в этом беспределе роли шерифов. Странно, что наше правительство считает, будто авторитет правоохранительных органов был дискредитирован еще при советской власти. По моему скромному мнению, наша милиция/полиция лишилась его именно в 90-е годы.

Если задуматься, то, наверное, перестроечное время было дано нашей стране, чтобы народ понял, чего он лишился с падением Союза. Но одновременно с этим столь продолжительная стрессовая обстановка позволила людям быстрее адаптироваться к новой жизни. Кто-то поднялся, кто-то упал на дно, кого-то не стало, но большинство людей удержалось на плаву. До современной демократической России дошли те, кто смог пережить период неконтролируемой свободы. И хоть сегодня и нельзя, как раньше, ракетой взлететь к вершинам богатства, славы и власти, но, вскарабкавшись туда непосильным трудом, можно не бояться быть скинутым легким движением пистолетного курка или скрипом перерезанных тормозов.

Так вырос ли я в свободной России? Безусловно. Но эту мнимую свободу вчерашней России я легко бы променял на надежность России сегодняшней. Ведь, несмотря на многие спорные решения, я надеюсь, что моя страна будет двигаться в правильном направлении. Но еще больше я надеюсь на то, что через многие годы мои дети, отвечая на вопрос, выросли ли они в свободной стране, без какого-либо принуждения, не задумываясь, ответят «да».