Киевская Русь и русские княжества XII -XIII вв. - Борис Рыбаков

«Русская земля» (в широком смысле слова) и «иные языци, иже дань дают Руси» в XII–XIII вв.

Более или менее систематические сведения о нерусских народах, соседях и данниках Руси, содержит вводная часть «Повести временных лет»: «А се суть инии языци, иже дань дають Руси: чюдь, меря, весь, мурома, черемись, мръдва, пермь, печера, ямь, литва, зимигола, корсь, норома, либь…»[28]. Если мы нанесем на карту все эти народы, то они обозначат западную, северную и восточную границы области Руси, совпадающей с пограничными русскими городами[29].

Русские области XI–XIII вв., не входившие в понимание «Русской земли» в узком смысле слова

Точные географические данные о территории русской народности содержатся в поэтическом «Слове о погибели Русской земли».

Русская земля определяется по соседним народам, начиная от Венгрии и далее по часовой стрелке: «Отселе до угор и до ляхов, до чахов, от чахов до ятвязи и от ятвязи до литвы, [от Литвы] до немець (тевтонский и ливонский ордена), от немець, до корелы, от корелы до Устьюга, где тамо бяху тоймици погании и за дышючим морем от моря до болгар, от болгар до буртасъ, отъ буртас до чермис, от чермис до моръдви». Упоминание о половцах, которые пугали своих детей грозным именем Мономаха, завершает описание соседей Руси на юге.

Последним и наиболее систематическим источником, который нам следует привлечь, является «Список русских городов», составленный около 1396 г., очевидно, одновременно с другими географическими статьями, включенными в летописи под этим годом[30]. Список охватывает все русские города, независимо от их политической принадлежности. В эпоху феодальной раздробленности, когда вокруг Москвы была собрана лишь пятая часть древнерусских земель, появление такого списка, сознательно воскрешающего единство русской народности, было, несомненно, выражением передовой идеи: «Л се имена градом всъм Русскым, далним и ближнимъ»[31]. При нанесении этих русских городов на карту мы видим почти полное совпадение общих контуров Русской земли, как она представлялась составителю списка XIV в., с Русской землей, определенной нами по городам XI — начала XIII в. Оба контура совпадают во всех основных частях и разнятся лишь в незначительных деталях; не противоречат им и списки соседей Руси. Такое совпадение может говорить об устойчивости древнерусской народности, продолжавшей осознавать свое единство, несмотря на феодальную разобщенность сотен русских княжеств XIV в.

Границы Русской земли по этим данным совпадают в общих чертах с суммой всех племенных земель восточнославянских племен. Исключения таковы: 1. В состав русских земель включены области мери и веси за Волгой и на Белоозере. Очевидно, здесь очень интенсивно проходил процесс обрусения этих племен. 2. Не включены закарпатские земли Белых хорватов. 3. Низовья Дуная, вплоть до Тырнова, названы русскими. Это, возможно, отражало давний процесс переселения антов к Дунаю и на Балканы.

Для определения пределов Русской земли в узком смысле, в смысле только Южной Руси, мы используем, во-первых, метод исключения, т. е. перечислим те области, которые не входили в состав Южной Руси, а во-вторых — прямые указания летописи на принадлежность к собственно Руси[32].

Русские области и города, не входившие в понятие «Русь» в узком смысле:

Новгород Великий. Поездки из Новгорода в Киев, Чернигов, Переяславль всегда рассматривались новгородским летописцем как поездки в Русь[33].

Владимир-на-Клязьме, Ростов, Суздаль, Рязань. Города Владимиро-Суздальского и Рязанского княжеств исключались из понятия Руси в узком смысле[34].

Область вятичей (Неринск, Козельск? Брянск? Де дослав ль?). Во время похода Святослава Ольговича в 1147 г. на Давыдовичей к нему в Неринск приезжают разведчики из Руси, сообщая о делах в Чернигове и Стародубе. Область вятичей по контексту летописи не включена в Русь, а противопоставлена ей[35].

Смоленск. Изяслав Мстиславич Киевский и его брат Ростислав Мстиславич Смоленский обмениваются в Смоленске подарками: «Изяслав да дары Ростиславу, что от Рускыи земле и от всих царьских земель, а Ростислав да дары Изяславу что от верхних земель и от варяг…» «…Приде ему Ростислав и с всими рускыми полны и с смоленьскими…»[36].

Полоцк. Мстислав Владимирович Киевский услал в Царьград двух полоцких княжичей за то, что «не бяхуть его воли и не слушахуть его, коли е зовящеть в Рускую землю в помощь»[37].

Галич-на-Днестре. Юрий Долгорукий в 1152 г. идет в Русь, «тогды же слышав Володимерко (князь Галицкий) идуча в Русь, поиде к Кыеву»[38].

Владимир-Волынский. В описании похода Ольговичей на Владимир в 1144 г. противопоставляются волынские войска русским[39].

Вручий. Овруч был княжеским доменом Рюрика Ростиславпча, и когда он уезжал из Киева в Овруч, летописец говорил об отъезде его из Руси[40].

Берлад. Андрей Боголюбский посылает сказать Давиду Ростиславичу Смоленскому: «А пойди в Берлад, а в Руськой земли не велю ти быти». Уделом Давида в Руси был Вышгород[41].

В «Повести временных лет» мы также найдем несколько примеров географического ограничения понятия «Русь»:

Древляне. Убив Игоря в 945 г., древляне говорят: «Се князя убихом рускаго; поймем жену его Вольгу за князь свой Мал…»[42].

Радимичи. После победы воеводы Волчьего Хвоста над радимичами «тѣм и Русь корятся радимичемъ…» Радимичи «платять дань Руси, повоз везут и до сего дне»[43].

Особенно интересен список племен, принимавших участие в походе Игоря на Византию в 944 г.

«Игорь же, совкупив вой многи: Варяги, Русь, и Поляны, Словены, и Кривичи, и Тиверце, и Печенеги наа и тали у них пояша…»[44].

Относительно отождествления Руси и Полян мы знаем из той же «Повести временных лет». Очевидно, остальные племена (словен, кривичей и тиверцев) мы должны признать не входившими в X в. в состав собственно Руси, что вполне согласуется с данными летописей XII в. (Новгород — не Русь, Смоленск — не Русь, Берлад — не Русь).

Подведем некоторые итоги тому разрозненному и случайному материалу, который приведен выше.

В состав собственно Руси, Руси в узком (первоначальном?) смысле, не входили, по этим неполным данным, земли следующих племен и города:

Таким образом, для Руси остается Среднее Приднепровье с Киевом, Черниговом, Переяславлем и Северская земля, ни разу пе противопоставленная Руси.

Обратимся теперь ко второй половине затронутого вопроса — к посильному определению тех областей и городов, которые входили в X–XII вв. в ограниченное понимание географического определения Руси. Древнейший русский документ — отрывок договора Олега с греками 907 г. — так определяет основные города Руси: «Приходяще Русь да витают у святого Мамы, и послеть царьство наше и да испишут имена их и тогда возмуть месячное свое: первое от города Киева и паки ис Чернигова и ис Переаславля, и прочий гради»[45].

Принадлежность каждого из этих трех городов к основному, главному ядру Русской земли многократно подтверждена летописями. Относительно Киева и Киевщины у нас много данных; князья часто говорили: «Пойди в Русскую землю Киеву»[46]. Отнесение к Руси Переяславля подтверждено многократно: в 1132 г. «ходи Всеволод в Русь Переяславлю…»[47]. В летописании Переяславля Суздальского, сохраненном нам Лаврентьевской летописью, Переяславль южный восемь раз назван Русским (Русьскый Переяславль, Ясский, Рускый)[48]. Принадлежность Чернигова к собственно Руси также подтверждена летописью и для XII–XIII вв.[49].

Кроме того, в состав собственно Руси входили, по летописным данным, и другие города, позволяющие хотя бы отчасти уточнить пределы основного ядра Русской земли.

Белгород и Вышгород. В 1174 г., когда Андрей Боголюбский выгнал Ростиславичей из этих городов, то «пожалишаси велми Ростиславичи, оже их лишаеть Руськой земли…»[50].

Торцький, Треполь, Корьсунь, Богуславль, Канев. В 1195 г. Всеволод Большое Гнездо тщетно просил у Рюрика Ростиславича эти города и жаловался: «А ныне сел еси в Кыеве, а мне еси части не учинил в Руской: земле»[51].

В состав Руси входили и другие города по Роси и по Стугне: Дверен, Василев[52].

К Русской земле относился и Городец Остерский — форпост Мономашичей на Десне между Черниговом и Киевом. В 1195 г. Всеволод послал тиуна «в Русь и созда град на Городици на Въстри, обнови свою отчину»[53]. На Левобережье Днепра мы располагаем сведениями о нескольких городах, кроме Чернигова, Переяславля и Городца Остерского. В 1147 г., когда Святослав Ольгович стоял у Неринска, собираясь в поход на Давыдовичей, «в то же время прибегоша из Руси децкы и поведаша ему Володимера в Чернигове, а Изяслава у Стародубѣ»[54].