Хроники Каторги: Цой жив (СИ) - Ярцев Григорий Юрьевич

В широкой колее завалившихся, вырванных и сгоревших деревьев температура немного выше обычной, но Искра показалась совсем близко. Шестьсот шагов, - таков был тормозной путь, искореживший землю, и каждый новый шаг на пути к Искре заставлял сердце биться сильнее, а тело пробирало дрожью, подавить которую никак не удавалось.

Густой дым валил ввысь, а неподалеку от космического тела, зацепившись за ветки деревьев, свисала белая пелена, омраченная сажей - парашюты, тонкими, но крайне прочными тросами крепились к конструкции Искры.

Цой осторожничал, не спешил подходить слишком близко, и несколько раз обошел ее кругом. Нелепая цистерна гигантских размеров, высотой около тридцати метров, ужасающе скрипела и ядовито шипела, а из серо-белых стенок, кое-где исписанных бессмысленным набором цифр и букв, струился пар. Сферы Обелиска здорово потрепали. Что-то прочитать все же удалось. Слово: «HOPE», - что означало это норе, он не знал, но был полон решимости выяснить.

Впредь Цой решил называть Искру Норей. Конечно, вряд ли смена имени могла что-нибудь изменить, но ему думалось, так будет правильнее.

Обошел Нору раз, другой, но подобраться к ней не смог и как узнать, что творилось внутри, так и не выяснил. Что-то запредельно-невразумительное лежало перед искателем мертвым грузом и никак не реагировало на его присутствие. Единственное, чего сильно хотелось после преодоленного пути - влепить по безжизненной железяке с ноги, - так и поступил; вдарил нехило, но в ответ глухой звон железа, а за ним - тишина.

Сдаваться не думал, не зря проделал такой путь, да и жертва мочи не могла стать напрасной. Решил наблюдать; выбрал уцелевшее дерево, с которого пленкой кипяченого молока свисал парашют, и, взобравшись, устроил небольшой неприметный наблюдательный пункт, где провел час или около того. Выдержка, как знал Цой - залог победы, но этот случай стал исключением, потому как спустя еще час ничего не изменилось.

Искатель, скорчив озабоченную мину, задумывался над тем, как открыть железку самостоятельно; в голову лезли чудные мысли, среди которых промелькнула и приманка беса, но без мочи нужного результата не добиться, поскольку заставить грозную тварь тереться о корпус Норы могли только феромоны, содержавшиеся в моче, а она выдохлась так некстати. Планировал отправиться за Лисом; поджигатель мог прихватить с собой смеси и взрывом раскурочить корпус Искры. Этот вариант искатель отложил, потому что время, затраченное на путь до базы Лиса, обещало быть непозволительно долгим, да и нет полной уверенности в том, что тот окажется на месте; где его вечно бесы носят. Не подкинула идей и расщелина в земле, словно черта, которую Норе не суждено преодолеть, именно в ее жерло завалилась носовая часть корпуса.

Цой почти отчаялся, когда заметил небольшое отверстие наверху куполовидной крышки Норы. Поначалу счел черноту гарью, но приглядевшись, понял, что это не копоть, а пробоина и возможно именно она послужит входом.

Ухватившись за пелену парашюта, ловко спустился на землю, а добравшись до Норы, не мешкая, полез к лунке. Подниматься по заваленному корпусу оказалось не сложно; на пути встречались куда более сложные подъемы. Искатель довольно быстро оказался наверху куполовидной конструкции и, осторожно ступая, по-обезьяньи, подбирался к пробоине.

Заглядывать внутрь не спешил, хотя дико хотелось; искатель усилием воли сдерживал любопытство, стараясь не забывать об осторожности.

Склонился и осмотрел дыру. Стенки металла - к своему удивлению обнаружил несколько слоев разной толщины, - расплавились и растаяли. Ничто в Каторге, кроме, пожалуй, огнедыхов, не могло сотворить такое, но откуда им здесь взяться? Их земли далеко на Пепелище. Яркие сферы Обелиска, они покалечили корпус, заключил Цой.

Пробоина манила и пыхтела серо-белым дымком. Искатель на полусогнутых подобрался ближе. Повеяв рукой на вздымающийся пар, постарался разобрать запах - пахло необычно, но не смертью; ее запах он знал наизусть.

Дыра оказалась довольно большой, он с легкостью мог бы пробраться внутрь, но торопиться не стал. Подержал руку над вьющимся дымком, обождал с минуту - ничего, никаких ожогов на коже, никакой ответной или защитной реакции организма. Достал из подсумка один из клыков лунатихи, закинул в отверстие. Звук не заставил себя долго ждать и отозвался моментально. Там совсем низко, понял Цой и решился спуститься. Облизал палец, расстегнул кармашек на кожанке и, обмокнув рукой, собрал пыльцу, которую растер на языке и сглотнул. Тело сиюминутно напряглось, мышцы натянулись струной, сердцебиение застучало в ушах, инстинкты и чувства взвелись на максимум, картинка в глазах пульсировала жизнью - пора.

Искатель скользнул вниз, навстречу неизвестному.

ГЛАВА 8

Внутри встретили полутьма и низкий гул, схожий с неважно работающим трансформатором. Мерцали прямоугольные лампы, заключенные в стенки и от их нервозного моргания делалось жутко неуютно. Матово-белые поверхности в переменчивом освещении хитро чудили с восприятием: казалось, то сужались, то расширялись, становились то ближе, то дальше и ничего благого не предвещающий аварийный звук сирены поднимался откуда-то снизу.

Искателя не покидало ощущение того, что он очутился в крохотном мирке безумной суеты.

Искрились и хлопали оборванные, свисавшие провода; раскаленные червоточины падали на решетчатое половое покрытие и, просачиваясь ниже, указывали дальнейший путь. Цой осмотрелся и обнаружил хитро вмонтированный люк. Приподнял крышку, показался следующий отсек. Менее мрачный, но более ужасный.

Тоннелевидное помещение уходило вниз метров на пять, а на стенках в два ровных ряда крепились окаймленные металлом стеклянные гробы. Насчитал ровно двадцать. Внутри некоторых господствовала непроглядная мгла, другие, напротив, лучились теплым светом, приобретавшим красный оттенок от кровищи, что изнутри залила добрую половину стекла. Пространство, не занятое стеклянными гробами усыпано непонятными датчиками, мигающими, пищащими лампочками и всяческими кнопочками, норовящими обратить на себя внимание. Шумовая завеса нервировала, мешала сосредоточиться. Цой поймал себя на мысли: лучше провести всю жизнь в полной тишине Ненормальной, чем окруженным суматохой из беспорядочного набора раздражающих слух звуков.

Искатель встал на металлический мостик, тянувшийся по периметру, и осмотрел гробы, стараясь установить их содержимое, но разглядеть ничего не удавалось. Попытался открыть и вновь неудача. Отметил только то, что каждый гроб превышал его собственный рост на три головы и почти два раза в ширину. Что бы там не хранилось, содержимое покоилось в удобстве, до определенного времени.

Ухватившись за поручень, ловко перепрыгнул перегородку и приземлился на массивный круглый люк, за которым, как он предположил, находился еще один отсек, а может далеко не один.

Как пробраться дальше пока не представлял. Ручек не оказалось, никаких замочных скважин и подавно, только щель, делившая люк ровно надвое. Перенажимал все кнопки у двери: сначала осторожно, по одной, а затем, бубня проклятия, отстукивал пятерней по всем сразу. Гадание об устройстве двери могли продолжаться бесконечно.

Искатель предпочел теории практику.

Вынул Олю, незамедлительно вогнав клинок в жерло и, приложив немало сил, попытался оттянуть его в сторону. Схлестнувшийся металл стонал и скрежетал, но не думал поддаваться. Цой достал Лялю, вонзил следом. Надавил сильнее стараясь откупорить люк. Искатель почти закричал, а лезвия Ляли-Оли едва не обломились, когда круглая дверь поддалась, и створки моментально расступились. Цой среагировал молниеносно; прекрасная растяжка и исключительная физическая подготовка сделали свое дело: он не упал, а уперся ногами в стороны открытого люка, но чуть не сорвался вниз, увидев то, что располагалось прямо под ним - человек.

Рослый мужчина, одетый в строгую одежду темных тонов пристегнутый пятью широкими ремнями к одному из трех железных кресел, больше походивших на громоздкие стулья для пыток. Глаза неизвестного закрыты, но гладковыбритое лицо морщилось от тягучей боли в мучительные гримасы.