Наваждение - Джессика Марч

Если ты хочешь послать ребенка учиться за границу, скажи, и я распоряжусь об оплате.

На возражение, что Ники слишком мала, чтобы жить без матери, он нетерпеливо пожал плечами.

— Чего же ты хочешь? — спросил он.

Испугавшись его недовольного тона, Элл тут же отступила. За годы, прожитые с X. Д. в качестве любовницы, Элл поняла, что от него ничего нельзя требовать. X. Д. Хайленд всегда делал только то, что хотел и когда хотел. Любовница, игнорирующая сей факт, скоро была бы брошена. Результатом итого разговора были уроки музыки и танцев — слишком мало по сравнению с тем, что имели другие его дети.

Как и большинство общественных зданий в Виллоу Кросс, начальная школа носила имя одного из членов правящей семьи — в данном случае имя дяди X. Д., Джеймса, которого убило молнией в возрасте четырнадцати лет, когда он в грозу ехал верхом. Хотя школа существовала за счет общественных фондов и на пожертвования отцов города, никто не протестовал против увековечивания имени одного из Хайлендов, так как все понимали, что без этой семьи не было бы и самого города.

Когда Элл, держа за руку дочь, вошла в холл школы, сидевшая за столом секретарь, толстая женщина лет тридцати, быстро кинула на нее взгляд и явно узнала. Итак, надо привыкать к тому, чтобы люди узнавали ее и маленькую Ники — «дитя любви», как говорят американцы. Главное, чтобы они принимали Ники такой, как она есть, и чтобы на ней не отразилась незаконность ее рождения — оградить ее от людской несправедливости. На краю стола Элл заметила металлическую табличку с надписью «Белинда Дженнингс». Она хотела расположить к себе женщину, назвав ее по имени и зная, что многим это нравится.

— Доброе утро, мисс Дженнингс. — Элл постаралась произвести на нее впечатление своими манерами. — Я бы хотела записать в школу свою дочь.

Не отвечая, женщина нагло оглядела Элл с головы до ног. Элл поняла, что не нашла пути к сердцу этой дамы, и в голове у нее пронеслось: «Ты, наверное, воображаешь меня в постели с ним или оцениваешь, сколько стоит мое платье?» Она представляла, какую злобу должна испытывать к ней эта толстуха в вылинявшей от многочисленных стирок блузке, и даже посочувствовала ей, так как в прошлом ей и самой было знакомо, каково ощущать себя малопривлекательной и плохо одетой. Поэтому она промолчала.

Наконец женщина взяла анкету из стопки, лежащей на столе.

— Заполните это, — ледяным тоном произнесла она. Элл сдержалась, хотя глаза ее сузились от ярости. Она взяла анкету и отошла от стола, не говоря ни слова. Здесь не место и не время для ссор. Подойдя к стульям, стоявшим в ряд у стены, она посадила Ники рядом с собой и принялась заполнять анкету. Сначала она написала полное имя — «Николетта Моника Сандеман», — потом домашний адрес и телефон.

И тут же столкнулась с проблемой. Дальше стояли графы «отец» и «место работы отца». Она склонилась над листом, раздумывая, написать что-либо или оставить графы незаполненными. Подняв глаза, она встретила взгляд женщины, которая откровенно ее разглядывала. Элл поняла, что та ждала этого момента, зная досконально все графы анкеты и злорадно наблюдая за смущением Элл.

Решившись, она оставила пустыми эти графы и перешла к следующим. Далее шли истории болезни и «медицинское заключение». Элл написала о всех прививках, которые делали Ники, указав имя домашнего доктора Чарльза Бойнтона, который наблюдал их обеих. Дойдя до слова «госпитализация», она вздрогнула, вспомнив тот мрачный день, когда Ники свалилась с дерева и, ударившись об острый камень, получила глубокую рану в боку. Все платье промокло от крови… Элл боялась тогда, что Ники может умереть. Слава богу, что есть доктор Бойнтон, подумала она. Он позаботился обо всем, и, пока Элл, оцепеневшая от страха ждала в приемной госпиталя Виллоу Кросс, он зашил рану и сделал переливание крови, спасшее ребенку жизнь. Благодарение богу, это был единственный несчастный случай. Ники с тех пор росла здоровой и крепкой девочкой.

Поставив свою подпись внизу листа, Элл подошла к секретарю и отдала ей заполненную анкету.

Женщина взяла лист и, едва взглянув на него, заявила:

— Анкета заполнена неполностью. Вы должны представить информацию по всем пунктам.

Элл замерла, оскорбленная и охваченная нерешительностью. Первым кардинальным правилом, которое X. Д. требовал беспрекословно соблюдать после рождения Ники, было то, что он никогда нигде не должен был быть упомянут как отец ребенка. Он берет на себя ответственность и заботу о матери и ребенке, заявил X. Д., но никаких документов с его именем. Во всяком случае, добавил он, до тех пор, пока он не разведется с Джоан.

В тишине раздался голос Ники, у которой лопнуло терпение:

— Мамочка, чего ты ждешь? Я не хочу опоздать в школу! Не обращая на девочку внимания, секретарь заявила Элл:

— Вы также должны представить свидетельство о рождении ребенка. Оригинал или копию, заверенную нотариусом.

Элл пыталась найти выход из сложившейся ситуации. В свидетельстве, зарегистрированном в городской мэрии, стояло «отец неизвестен». Глядя на самодовольное лицо мисс Дженнингс, Элл подозревала, что и та осведомлена об этом. Ведь в городе полно семей, связанных родственными узами, возможно, кто-то из родственников мисс Дженнингс служил в мэрии. Все эти семьи поколениями работали на Хайлендов, и ничего удивительного, если кто-нибудь затаил на них зло, потеряв работу на фабрике или просто из зависти.

— Прошу вас, — Элл с трудом сдерживалась, — зарегистрируйте моего ребенка. Я принесу все необходимые бумаги завтра.

Может быть, до завтра она уговорит X. Д. согласиться на отцовство или хотя бы разрешить возникшие проблемы. Может быть, даже подделать свидетельство. Все что угодно, только выиграть время.

— Сожалею, — сказала Белинда Дженнингс, — но мы не можем принять ребенка без правильно оформленных документов. В конце концов, мало ли кто сюда заявится и как себя назовет без всяких доказательств.

Дергая мать за платье, Ники взмолилась:

— Я хочу ходить в школу! Я больше не могу играть одна! В первый раз женщина обратила взор на девочку. Элл показалось, что выражение лица толстухи изменилось, утратило презрительное выражение. Элл уже была готова, забыв прежние самоуверенные манеры, умолять. Возможно, это и помогло бы. «Ну что ж, вы знаете обо мне всю правду, но ребенок, здесь при чем?.. — могла она сказать. — Даже если вы ненавидите меня или их, почему должна страдать моя дочь?» Но гордость заставила ее сказать совсем другое.

— Думаю, в правилах бывают исключения, — сказала Элл, и в ее голосе проскользнула легкая угроза, ведь X. Д. мог применить свою власть.

— Понимаю, почему вы не хотите признавать правил, — сказала женщина с усмешкой, — но школы это не касается.