Мир удивительных людей - Ирина Губаренко

…Друзья Марины Яковлевны, не выдерживая ее многочасовых рассказов о работе, придумали интересный способ остановки: «Мы знаем, что ты гениальный доктор, только отвали». Скромно соглашаясь, доктор Бондаренко замолкает.

«У гениальных людей есть право на какую-то слабость: я могу быть вспыльчивой, капризной, требовательной, могу до слез довести ассистента».

Марина, а ты можешь себе позволить слабость быть просто женщиной? Вроде бы, начинали мы с тобой разговор о любви…

(Смеется). А что про нее говорить, я уже все сказала. Раньше я считала себя непривлекательной женщиной, комплекс был жуткий, и поэтому я должна была быть умной. Я должна была курлыкать так, чтоб от меня не оторвались. Вот и получается, что накурлыкапа себе все сама…

Помню, давно, лет 10 назад, была авария на перекрестке улиц Воровского и Доватора, я увидела, выскочила из троллейбуса и запаниковала. У врача не должно быть эмоций, а я поддалась общей панике, думала: мединститут рядом, много врачей в толпе. А человека не спасли. Я потом долго мучилась, узнавала, внезапно ли наступила смерть или наша была вина, что не смогли завести ему сердце…

Я уже привыкла за все отвечать сама, мужское начало во мне сильно развито. Да и потом, я просто не верю ни в какого Ганса Христиана Андерсена, который придет и сделает сказку. Один из моих пациентов как-то сказал: «Вы обладаете потрясающим даром – вселять уверенность голосом». Вот так. А я смотрю мультфильмы и плачу. От этой теплоты и доброты, от этого мамонтенка, который ищет маму… Верю я в любовь?

12: Правила игры

…Когда после долгих уговоров мы наконец-то встретились, он спросил меня: «Вы хотите разговаривать про мою жизнь, про мои взгляды и увлечения?» Я кивнула головой. «Мне кажется, что интереса в этом плане я не представляю, – продолжил он, – я типичный средний предприниматель, и разговаривать с вами могу только о работе». Ну что ж, спасибо и за это, подумала я. Мой собеседник – генеральный директор фирмы «Мавт» Александр Леонидович Сафронов.

Александр Леонидович, вашей фирме восемь лет. Насколько я знаю, за эти годы фирма ни разу не меняла своего названия. Но почему оно такое загадочное?

Как-то один мой знакомый сказал: «Я думаю, что первые две буквы в названии – это фамилии известных в городе людей, но я никак не могу понять, кто эти «В» и «Т»?

И кто же?

Никто. Мы выбрали название «Март» и пошли регистрировать фирму. Причем нужно было зарегистрировать быстро, потому что на следующий день мы должны были в банке получить кредит. Оказалось, что в этом банке уже есть такое название. Нам сказали: либо меняйте название, либо идите в другой банк. Я перебрал все способы наиболее быстрого решения этой задачи и приписал снизу к букве «Р» хвостик. Получилось такое неудобоваримое слово.

Во всяком случае, лучше, чем «Март».

Лучше, думаете? Наверно, не так банально.

Обещанный кредит в результате получили?

Получили. Вообще-то наша фирма открылась и начала заниматься разработками программного обеспечения, поскольку все, кто стоял у руля, были бывшими научными сотрудниками. Но все наши разработки тогда, в 1991 году, оказались невостребованными, и мы решили временно заняться торговлей. И это временное дело постепенно нас увлекло.

Говорят: нет ничего более постоянного, чем временное…

Торговля – дело достаточно живое и, что самое главное, – оборачиваемое. В общем, арендовали мы один отдел в торговом центре и занялись розничной продажей продуктов питания. Потом стали заниматься элитными напитками и элитными продуктами питания.

Как вы рискнули настолько радикально поменять поле деятельности? Из научных работников – в коммерсанты?

В то время все занимались всем. И считалось, что пришло новое время, и можно как бы начинать с нуля. Нам хотелось создать свое дело, которое было бы стабильно и надежно, и за которое не было бы стыдно перед своими детьми.

То время, когда вы занимались научной работой, и сегодняшнее – это разные жизни?

Разные. Мне сейчас лучше. Тогда лицемерия было больше. На порядок. Партийные собрания, пустые отчеты. Невозможно было проследить, как твой труд влияет на конечный результат. Будучи кандидатом наук и заведующим лабораторией, я получал четыреста рублей плюс премия, но мог ходить на работу и почти ничего не делать: всегда было ощущение жесткой стабильности и предсказуемости.

Сейчас вы видите результат своей деятельности?

Все разработки, которые мы там осуществляли, все идеи, программы, расчеты – все это в жизнь внедрялось очень медленно. А сейчас какие-то наши приемы или коммерческие схемы внедряются мгновенно. Все проявляется через две-три недели в виде каких-то финансовых результатов.

В торговле короткие деньги?

Конечно. Короткие быстрые деньги. Поэтому мы и пошли в торговлю. Когда началась приватизация, мы, будучи научными работниками, кроме ручки ничего не приватизировали. И нам идти-то больше было некуда. Но с самого начала нашей деятельности мы избрали путь, лежащий исключительно в правовом поле. Наверно, поэтому фирма развивалась постепенно, постоянно приспосабливаясь к изменяющемуся законодательству.

Но ведь была вероятность и прогореть?

Известна масса случаев, когда люди использовали наработанные приемы на протяжении года, двух лет, а на третий год разорялись. В торговле каждый год меняются правила игры, меняется обстановка, и нужно каждый раз подстраиваться. Действительно, риск здесь высокий, можно купить товар, который не уйдет. Поэтому торговлей занимаются отчаянные и смелые люди.

Вы считаете себя отчаянным и смелым человеком?

Я считаю себя осторожным и расчетливым. Иногда, правда, принимаю решение под воздействием эмоциональных факторов. Потом остываю, и приходится менять это решение. В последнее время стараюсь не реагировать мгновенно, а подождать день-два, пока страсти улягутся. Первая реакция – это всегда резкое движение, и часто бывает, что именно оно начинает приводить в нестабильное состояние всю хрупкую конструкцию равновесия.

У вас были ситуации, когда равновесие терялось полностью?

У меня провалов не было, как не было и больших успехов. Моя жизнь поднимается медленно. Что такое провал? Это когда ты упиваешься самим собой или своими достижениями и пропускаешь изменение ситуации. А я к себе отношусь очень критически и всегда корректирую свое поведение.

Что такое – критически относиться к себе?

Не считать, что в собственных успехах виноват ты лично. Может быть, какая-то еще есть сила? Судьба. Везение. Удача.

Вы верите в Судьбу?

Верю. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Все в жизни взаимосвязано. Если в какой-то период тебе что-то легко дается, то лет через десять ты за это заплатишь. Наверно, поэтому у меня не было легких путей, я всего добивался медленным и напряженным трудом. Есть люди, которые всегда в авангарде: что-то изменилось, они уже отследили, кинулись туда, заработали большие деньги. А я – человек средних способностей, типичный представитель среднего класса, иду тихонечко за этими людьми, крохи подбираю и смотрю, где можно приложить свои силы.

Вы постоянно говорите, что вы – человек средних способностей. Вам так удобно?

Но если так оно и есть. Если наша фирма относится к средним, то и я – средний. Люди с выдающимися способностями добились выдающихся результатов. В принципе ведь деньги – это квинтэссенция способностей. Хотя все зависит от того, какую цель в жизни поставил человек. Правильно?

И какую цель вы поставили?

Обеспечить свою семью. Не только деньгами, но и конкретными предприятиями, которые можно будет передать сыну или дочери. Разве мог я об этом думать, работая в научно-исследовательском институте?

Вы сказали, что в институте было ощущение стабильности и предсказуемости. Вам было неинтересно работать в такой обстановке?

Ну почему, обстановка у нас была очень интеллигентная. Придешь с утра, с одним поговоришь о каком-нибудь романе в «Новом мире», с другим – о технике, с третьим – в обед в теннис поиграешь. Знаете, как было интересно… Просто клуб приятных людей. Многие, правда, эмигрировали потом в Израиль.

Уйти из института было сложно?

Очень. Мне не хотелось расставаться с научной средой, с тем образованием, которое я получил, с тем опытом, который имел. Помню, мы собрались человек несколько, и один из нас убедил всех, что всегда можно будет вернуться обратно, если в стране будут востребованы наши знания и способности. Но до сих пор ничего не востребовано…