Возвращение императора - Аллан Коул

Когда же император погиб, поставки АМ-2 прекратились.

Стэн с трудом поверил этому, в первый раз услышав новость от Махони. Да и до сих пор у него сохранились сомнения. Он предполагал, что Тайный совет — в целях личного обогащения и из-за некомпетентности — просто перекрыл кран подачи АМ-2.

— Неправда! — втолковывал Махони. — Они и представления не имеют, где топливо. Вот почему совет стремится тебя поймать, так же как и всех остальных, кто был близок к императору, а потом будет нежно выдергивать вам ногти, пока вы не откроете великий секрет.

— Да они идиоты чертовы!

— А кто спорит? Смотри-ка, парень. Вся Вселенная свихнулась. Кроме меня и тебя. Хе-хе-хе… И я тоже медленно свихнусь, если ты не сбегаешь за бутылочкой и не откупоришь ее.

Стэн выполнил приказ. Только как следует отпил сам, прежде чем передать бутылку Яну.

— Сгоняй-ка еще за одной. И смотри, если эти привычки уже записались тебе в ДНК, твои дела плохи!

Стэн снова подчинился приказу.

— Порядок, Махони. Мы нализались, — сообщил он через некоторое время.

Махони фыркнул.

— Ни в одном глазу, мой мальчик! Но все еще впереди.

Раздался стук в дверь.

— Ваш приказ выполнен, сэр!

Махони вскочил на ноги, выхватив из рукава пистолет, и двинулся к двери.

— Спокойно, маршал, — сухо проговорил Стэн. — Открыто!

Пауза, затем дверь распахнулась, и на пороге показался Алекс Килгур с подносом выпивки в руках. Он казался расстроенным.

— Я думал, может, вы захотите повторить, — сказал он с надеждой.

Стэн и Алекс взглянули друг на друга.

— Как близко они к тебе подобрались? — спросил Стэн.

Килгур рассказал ему о засаде и битве на обледенелых улицах.

— Я решил, что раз предупреждение было послано общим кодом, как мы договаривались, то, значит, послал мне его ты.

— Я, — сказал Махони.

— О такой возможности я тоже думал, сэр.

— Быстро думаешь, мистер Килгур. Ладно, ребята. Мой рассказ — и план — займет не много времени. Какова наша цель, вернее, цели, вы поймете, когда я все объясню.

Махони начал с того, что с ним случилось, с того дня, когда погиб император. Он тогда увидел Большую пятерку стоящими у свежего холма, могилы императора, и понял, что видит перед собой пятерку убийц.

После некоторых сомнений Махони все-таки решил поделиться очень важной деталью. После убийства императора он прошел в кабинет властителя, откупорил бутылку с бурдой, которую император величал «виски», и собрался произнести тихую, глубоко личную поминальную речь. К донышку бутылки была прикреплена написанная рукой императора записка: «Не пропадай из виду, Ян. Я скоро вернусь».

Махони остановился, ожидая полного недоверия. Он и дождался его. Правда, недоверие на лицах обоих мужчин было замаскировано выражением яркой заинтересованности.

— Очень интересно, маршал. Сэр, а как вы себе это представляете? Вы хотите сказать, что человек, которого убили, был двойником императора?

— Нет. Убили самого императора.

— Так он все-таки выжил? После того, как в него всадили дюжину пуль или около того, а потом еще и взорвали!

— Ни черта подобного, Стэн. Он был мертв.

— Так, значит, он вылез из могилки, чтобы оставить вам любовную записочку, да? — спросил Алекс.

— И опять не так. Он, конечно, мог оставить инструкции одному из охранников. Или дворцовых слуг. Но я спрашивал — никто ничего не знает.

— Ладно, Ян, давайте на минутку про записку забудем. Вы сами-то понимаете, что сейчас говорите? Либо вы спятили, либо вступили в ту секту, которая бродит кругом и твердит, что вечный император бессмертен. И не забывайте, что шесть лет с гаком — достаточный срок, чтобы одуматься.

— Может, и так. Вы намерены слушать дальше?

Килгур осушил стаканчик спиртного, но продолжал смотреть на Яна настороженно.

— В тот день у меня возник свой собственный план: подняться против Тайного совета.

— А вы думаете, они не сообразили, что у вас на них зуб? — спросил Стэн.

— Думаю, сообразили. И предприняли все возможные меры защиты.

Махони рано подал в отставку. Тайный совет в своем сумасшедшем стремлении избавиться от раздувшейся за время войны и чрезвычайно дорогой армии был более чем рад отпустить любого, не задавая лишних вопросов.

Стэн кивнул — точно так же и их с Алексом выбросили в отставку и предали забвению.

Совет был тем более счастлив отпустить маршала Махони — любимца императора, архитектора победы, а вдобавок еще и главу корпуса «Меркурий» — имперской разведки — в течение многих и многих лет.

— Но мне не хотелось, чтобы они втайне опасались от меня какого-нибудь неприятного сюрприза. И я придумал себе прикрытие.

Прикрытием Махони, громко разрекламированным, стала идея выпустить полную биографию вечного императора, величайшего из людей, когда-либо живших на свете. Этот план вполне был на руку совету.

— Черт его знает, зачем мне это понадобилось, но я должен был это сделать.

Махони углубился в архивы, собираясь посвятить один год исследованию древних времен. Между тем он заметил, что совет уже потерял к нему интерес и можно перейти к своей подлинной цели.

Немного стесняясь, Махони признался Стэну и Алексу, что ему всегда нравились научные исследования и корпение за документами. Возможно, если бы все сложилось иначе и он не был бы из военной семьи, Махони так бы и копался всю жизнь в архивах, создавая какую-нибудь очередную «Полнейшую историю».

Он был не первым, не сотым и не тысячным, кто создавал биографию императора. Однако ему удалось открыть нечто интересное. Все биографии врали.

— Ну и что с того? — равнодушно спросил Стэн. — Если бы вы были приближенным Бога, вам разве не хотелось бы, чтобы все говорили о вас одно хорошее?

— Да я не об этом, — махнул рукой Махони. — Биографов подталкивали написать об императоре. Среди них была масса неаккуратных и ленивых историков, но почему-то их работа поощрялась. Они заключали выгодные контракты. По этим работам снимали фильмы. И так далее и тому подобное… Я вот что вам скажу, парни: ни одному из них ни разу не дали даже посмотреть на архивные материалы.

— Так чего было скрывать нашему покойному шефу?

— Да почти все, черт возьми! Начиная с того, откуда он взялся, и кончая тем, куда он делся. Можно провести всю жизнь, пытаясь разобраться в семнадцати или восемнадцати тысячах версий одних и тех же событий, причем каждая из них явно была одобрена императором. Упомяну два самых темных пятна, не считая того, где находится эта чертова АМ-два. Первое — практическая бессмертность нашего любимого прохвоста; во всяком случае, бессмертность до гибели. А второе — что его уже убивали раньше.

— Но вы же только что сказали…

— Я сам знаю, что сказал. И все же повторяю: он уже умирал раньше. Погибал. Разными способами. Несколько несчастных случаев. По крайней мере, два покушения.

— А вы говорили, не было двойников!

— Я и сейчас говорю. Вот что происходило, по крайней мере, в тех случаях, которым я нашел документальное подтверждение. Во-первых, император погибал. Во-вторых, немедленно после этого всегда происходил дьявольской силы взрыв, который разрушал и тело императора, и все вокруг. Точно так же, как та бомба, которая взорвалась после выстрелов Чаппеля.

— И так каждый раз?

— В каждом случае из тех, что мне известны. А затем прекращалась подача АМ-два. Так же, как теперь. А потом император возвращался. И возвращал АМ-два. И все опять шло своим чередом.

— Ян, — после паузы сказал Стэн, — допустим на минутку, что вы правы. Надолго он обычно пропадал? Только не подумайте, что я поверил хоть одному слову из того, что вы тут наговорили.

Махони выглядел взволнованным.

— После несчастного случая — примерно на три-четыре месяца. После убийства — на год или на два. Видимо, этого времени было достаточно, чтобы люди поняли, насколько он им необходим.

— Но теперь-то уже шесть лет прошло, — заметил Алекс.

— Я знаю, спасибо.

— Так вы, значит, верите, что император собирается возникнуть однажды на розовом облачке или из какой-нибудь дурацкой морской раковины и мир снова станет веселым и счастливым? — съехидничал Стэн.

— Ты мне не веришь, — произнес Махони, потягивая пиво. — Может быть, тебе стоит взглянуть на документы? Я их спрятал неподалеку.

— Нет. Не могу я вам поверить. Ну ладно. Что у вас есть еще?

— Ты помнишь свою подругу Хейнз?

Стэн помнил. Она была полицейским, и они вместе расследовали странное покушение на убийство, с которого, собственно, и началась Таанская война. А еще они были любовниками.

— Она до сих пор служит в полиции. И до сих пор в метрополии. Только теперь она уже шеф полиции, — сообщил Махони.