Вот теперь ты пожалеешь, Кулакова! (СИ) - Дюжева Маргарита

— Приятно познакомиться.

Дина подставила табуретку и усадила рядом с собой, чем вызвала еще один приступ сопения со стороны парнишки.

Что тут вообще происходит? Это ухажёр что ли? Со своей мамой? Я на смотрины женихов попал?

Вопросительно на Дину посмотрел, а она лишь смущенно плечами повела, будто извиняясь.

С моим появлением все притихли, неуверенно между собой переглядываясь, и только Дина, похоже, была искренне рада. Улыбалась от уха до уха, и с упоением накладывала мне в тарелку салатики, не обращая внимания на недовольные взгляда семейства и гостей.

Отец смотрел на меня, как суровый генерал на новобранца, мать улыбалась, но при этом глаза оставались холодными, как у змеи. Юлия Ивановна пылала праведным гневом, а Стас хорохорился, вел себя как напыщенный индюк, и выглядело это совершенно нелепо.

Странная компания.

Я тут явно был лишним, нежеланным гостем. Наверное, надо было извиниться и уйти, придумав вежливую причину, но я не торопился. Потому что чувствовал тепло, идущее от девушки, сидящей рядом, а еще буквально кожей ощущал пылающую границу, линию, по одну сторону от которой находилась Кулакова, а по другую — все остальные.

Это что за такой странный семейный ужин? Они все на Дину наседают? По какому поводу? Не хилый такой перевес в силах. Четверо против одной!

Теперь понятно, почему она так старалась затащить меня в гости — поддержки искала. И видок ее неказистый тоже понятен стал. Бунтовала, как могла. Бедная моя.

Ладно, теперь нас двое, сейчас развлечемся. Раскрасим яркими красками скучный семейный ужин.

***

— Антон, — обратилась ко мне гостеприимная хозяйка, и я приготовился к каверзным вопросам, — я что-то не припомню вас на школьных фотографиях.

— Я не любил фотографироваться, — беспечно помахал вилкой, с нацепленной на нее куском колбасы.

— Почему же? — она изящно, как птичка, клевала салатик, всем своим показывая принадлежность к интеллигенции.

— Страшенный был, как черт. Да, Дин?

Динка фыркнула, подавившись селедкой под шубой. Пришлось стучать по спине, наливать воды и отпаивать ее.

— И не говорика! — прохрипела, вытирая слезы, выступившие на глазах, — как вспомню, так вздрогну.

Ах ты зараза мелкая! А сам чуть ли не ржу и продолжаю:

— Так что меня не звали ни на фотографирование, ни на школьные вечера.

— Кто бы мог подумать. Просто сказка про гадкого утенка, — Кулакова-старшая поморщила нос, нехотя признавая, что сейчас я вполне ничего себе, — а какой у вас аттестат?

— Троешный, конечно, — признался с беззаботной улыбкой, — учеба всегда навевала на меня смертную скуку.

Лидия Сергеевна аж пятнами пошла от такого заявления.

— А вот Стасик — круглый отличник! — вставила свои пять копеек мама ботаника, — с золотой медалью закончил школу, между прочим.

Стасик гордо надулся и смерил меня взглядом, типа «вот тебе, сучка».

— Молодец! Мужик! Уважаю! Дружище, дай руку пожму, — и протянул ему раскрытую ладонь.

Он побледнел, но отказаться не смог, поэтому протянул мне свою дрожащую граблю. Я снова сдавил ее от души, с неизменной улыбкой на губах. Стасик охнул, дернулся и совсем сник.

— А еще, — Юлия Ивановна сделала колоритную паузу, нагнетая пафоса, — он бальными танцами занимался!

Почему-то я представил его в розовой пачке и с перьями на голове. Чуть не заржал.

— Да вы что! Какая разносторонняя личность!

Дина тихонько пнула меня под столом. Я взглянул на нее и понял — девочка тоже борется со смехом. Губы закусила, а в карих глазах смешинки прыгали.

— И на хор ходил!

— Уважаю еще больше, — начал было я, и потянулся к нему, но Стасик перепугавшись еще одного дружеского рукопожатия, схватил с блюда жареную курицу на всякий случай сразу обеими руками.

— Стас! — возмутилась его маменька.

— Дичь можно есть руками, — прошамкал он, вгрызаясь в мясистую ляжку, вмиг растеряв всю свою напускную чопорность.

Дичь — это серьёзно! А уж дикая курица, поверженная в жестокой борьбе и подавно!

— И куда же вы с таким аттестатом подались? — никак не хотела униматься мадам Кулакова, — в ПТУ, наверное?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я бы мог сказать про престижный университет, диплом с отличием, свой карьерный рост и нынешнюю должность, но почему-то не хотелось. Материнская симпатия явно была на стороне Стасика, и менять это в мои планы не входило.

— Естественно, Лидия Сергеевна! Еле прошел! Конкурс был ого-го-го какой, столько умников набежало, думал, что не пробьюсь.

Она переглянулась с отцом и пренебрежительно сморщила нос, слушая о моих «успехах».

— На кого, молодой человек, вы учились? — вошел в разговор папенька, который до этого предпочитал отмалчиваться.

— На программера! — уж кривляться, так кривляться. Мне можно, я ж не свататься пришел.

— На программера? — уточнил батя, глядя на меня исподлобья.

И тут Стас решил блеснуть интеллектом, показать, что он не только танцор от Бога, но и во всех остальных областях просто профи.

— Чего там учиться? — спросил снисходительно, — Басик так прост, что его любой за неделю освоит.

Басик? Я сначала не понял, о чем вообще речь шла, а потом сообразил, что это он про Basic.

Серьезно? Он из какого века? Этот язык программирования сейчас совершенно не в ходу. Его разве что в школах проходят, да энтузасты-любители для домашних целей используют.

— Да вы что! — в поддельном изумлении на него уставился, приложив руку к груди, — непременно обращусь к вам за консультацией. Там столько еще непонятных моментов осталось! Сам не могу разобраться.

Стас иронии не понял. То ли я такой хороший актер, то ли он настолько уверен в своей охренительности, что насмешки не заметил, и прочитал мне трехминутную лекцию о том, как должен работать настоящий программист, и что он запросто с этим бы справился, но у него другие, более важные цели.

Его мама в этот момент восхищенно прикладывала платочек к уголкам глаз, не в силах нарадоваться на своего дитятку, а Лидия Сергеевна посматривала на меня назидательно, дескать учись как надо, олух бездарный.

Батя молчал, а Динка сидела и тихонько хихикала, уже устав тыкать меня под столом.

— Твоей будущей жене очень повезет, — Кулакова старшая улыбнулась кавалеру, а потом выразительно глянула на дочь.

— Вас уже можно поздравить со счастливым решением? — я тоже взглянул на свою подчинённую. Она под моим взглядом стушевалась и отчаянно замотала головой.

— Диночка у нас девочка послушная. Кого попало в дом не приведет, — встряла маманя и, промокнув губы салфеточкой улыбнулась Стасику, — Кандидат должен быть достойным и подходить по всем пунктам. Мы с Леней тщательно это контролируем.

Дина вспыхнула, как свечка, покраснела, не зная куда от смущения деваться.

— Мам! Прекрати.

— Что такого я сказала? — Лидия Сергеевна повела тонкой бровью, — ты же знаешь, все отношения только с нашего разрешения.

Ничего себе заявления. Я аж кулаки под столом сжал. Пришлось себе напомнить, что здесь вроде как никто и звать меня никак, просто случайный гость на этом празднике жизни. Но за Дину обидно. Как она только при таком тоталитаризме умудрилась нормальной вырасти, без комплексов и сдвигов по фазе.

Что она там питюкала по поводу того, что хочет снять квартиру? Помогу непременно! Надо вытягивать девку на волю, пока еще есть шанс. Если потребуется — выкраду и сам лично отвезу на новое место.

Родители ее, конечно, любят, это видно невооруженным взглядом, но слишком перегибают палку, считая, что лучше знают, что нужно для счастья дочери. Их эталон — учительские очки и вот это чудик в качестве мужа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Посмотрел еще раз на этого пингвина, самодовольно наматывающего спагетти на вилку и отправляющего еду в рот. Одна макаронина свисла из общего рулона и смачно шлепнула по утлому подбородку.

Да что за бред, в конце концов? Ей же не пятнадцать лет! Пусть сама идет вперед, набивает свои собственные шишки, делает то, что хочет. Ей этот удод на фиг не сдался!