То, что мы видим. Сборник рассказов - Светлана Нарсисовна Нигматуллина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Может, чаю нальешь?
Тишина. Злится.
– Юля, хватит все усложнять. Всякое бывает. Сошлись, развелись. Это жизнь. Может, проехали?
Так просто. Выкинули и едем дальше. Он налегке с новой любовью на переднем пассажирском, она с двумя детьми и багажником вопросов, обид и комплексов. Едем, не догнать.
Первый постразводный роман случился внезапно спустя два года после ухода мужа. Поехали с коллегами на природу, и она вывихнула ногу, оступившись на прибрежном камне. Руководитель смежного отдела оказался в числе редких в тот день мужчин, способных сесть за руль, и с готовностью отвез ее в травмпункт. Перелома в ноге, к счастью, не оказалось, зато в их отношениях он стал очевидным. Стремительный роман закончился довольно быстро и не слишком красиво: оказалось, что у коллеги есть обручальное кольцо, надежно спрятанное во внутреннем кармане пиджака, а также двое славных детей, как в том фильме – мальчик и мальчик. Впрочем, этот факт его особо не смущал, и он невозмутимо заявил:
– Мы же взрослые люди. Зачем все усложнять? У тебя свои дети, у меня – свои. Надо просто зонировать – где семья, а где мы с тобой.
Это был уже второй мужчина, обвиняющий ее в усложнении, и от этой почти стабильности ее начало даже немного мутить. Она не хотела делить жизнь надвое. Не хотела разделять мужчину и дочь с сыном. Она хотела оставаться цельной, а ее все время пытались распилить.
Сегодня Юлия уже опаздывала на работу, когда на светофоре машина внезапно заглохла. Встала, и все тут. В механизмах она особо не разбиралась, но в надежде справиться самостоятельно открыла капот. Вот тут-то и хлынул дождь. Она не знала, плакать или смеяться. Машины сигналили и проносились мимо, когда от автомойки прямо напротив нее отъехал грузовой автомобиль и, мигая аварийными сигналами, остановился неподалеку. С водительского места выпрыгнул мужчина.
– Что случилось?
Он сходу начал выводить ее из скудных остатков душевного равновесия. Своим очевидно хорошим настроением. Веселыми глазами, которые так странно выделялись на серьезном лице. И вместо того чтобы ответить и попросить помочь, она только пожала плечами. Получилось как-то даже высокомерно. Он заглянул под капот и пошел к своей машине. Вернулся с тросом.
– В машину садись, оттащу к обочине.
– Я очень спешу! – возмутилась она.
Мужчина удивленно посмотрел на нее, а после по сторонам, будто пытаясь увидеть, на чем она планирует добраться туда, куда спешит. Машину откатили. И он предложил отвезти ее до места.
Юлия кое-как забралась на высокое пассажирское сиденье и угрюмо уставилась в окно, стараясь не смотреть в зеркало.
Водитель молчал, только включил печку и закрыл окно. В салоне пахло автомобилем и немного сигаретами. Она решила, что надо попросить доехать до дома. Все равно уже опоздала, так хоть переоденется. Но почему-то молчала.
– Куда ехать-то, хоть подскажи? – глядя то в зеркало, то на ее коленки, спросил новый знакомый.
– Домой, – буркнула она.
– Твоего адреса я не знаю. Ко мне поедешь? – улыбнулся он.
И от этого по спине почему-то пробежала толпа мурашек. Она разозлилась еще больше. На себя, а не на него.
– Это смешно? – развела руками и чуть повысила голос, выходя из себя. – У меня двое детей, двое! Третий класс и детский сад. Мужа нет. И с работы меня могут уволить, а вы смеетесь.
Он пожал плечами и неопределенно качнул головой.
– Да ладно тебе, я пошутил. Люди шутят, такое бывает.
Доехали быстро. Она почти успокоенная, хотела уже извиниться, но он заговорил.
– Может, номер оставишь? Раз у тебя мужа нет? – улыбнулся опять.
Она отчего-то разозлилась снова. И выбежала из машины, хлопнув дверью.
Уже поздно вечером, когда наконец-то закончился этот долгий день, а дети уснули в своих постелях, она встала под горячий душ, вспомнила своего спасителя и почему-то расплакалась.
А утром посмотрела на себя в зеркало и вдруг решилась. Приехала к месту вчерашней поломки. Взглянула на вход в автомойку и еще раз на себя в отражении телефонного экрана. Выдохнула и зашла. Несколько мужчин в форме посмотрели на нее с интересом. Она вдруг поняла, что не знает даже имени. Не знает, что спросить. Вдруг со странной смесью облегчения и паники разглядела знакомое лицо. Он тоже ее увидел и выглядел удивленным, идя навстречу.
– Привет, – он поднял вверх ладони, будто сдаваясь. – Ты ко мне?
Она сжалась, но выговорила, будто выдохнула:
– Я приехала дать вам свой номер телефона. Вы же просили.
И потом зачем-то добавила:
– Я не умею жить просто, у меня всегда все сложно выходит.
Он посмотрел внимательно, молча достал свой телефон, вбил цифры. После чего, совершенно сложная Юлия, красная, натянутая как струна, вылетела из здания, проклиная свою неуместную решимость.
А вечером зазвонил телефон, и голос на том конце провода спросил:
– Подумал на досуге. Я вроде не против сложностей. Увидимся?
Она набрала полные легкие воздуха и на выдохе просто произнесла:
– Приезжай.
И по-детски улыбнулась самой себе. Потому что вдруг стало так легко внутри. Как никогда.
Своим чередом
Саша заталкивает в лифт тяжелую коричневую коляску, которую только что на руках подняла по лестнице в подъезд. Вес сына, его одежды, двух пакетов с продуктами внизу. На улице морозит. По спине течет вода. Снаружи жарко, а внутри холодно. Странное чувство.
После прогулки всегда особенно хочется спать. Так, что закрываешь глаза, когда моргаешь, и реальность тут же теряется. В младших классах она любила уроки на лыжах, только ради этого – вернуться домой. Ради горячего душа, сухой домашней одежды, ароматного чая с лимоном и маминой губадии.
А сейчас ничего этого нет. Только сын, 3 месяца. А больше ничего. Мамы нет. Отца ребенка нет, растаявшая, призрачная единица. Взамен – тоска и постоянное, животное желание есть. Горячее, пышное, сдобное, все. Каменная, болезненная усталость. Потребность во сне. И крики днем и ночью. Плач, звучащий, как колокольный бой, тревожащий, не дающий покоя. Не хочет отрываться от нее сын – ни приготовить, ни в душ, ни отдохнуть. Говорят, что это проходит. Но это потом, после, а как жить прямо сейчас?
Еще эта соседка, злая Вера. Она каждый день добавляет свою щепотку яда в ее тянущиеся одинаковые будни. Ее вклад – это слова. «Не гуляла бы в такой мороз…», «А что он у тебя так плачет ночами, болеет что ли?», « Ты бы ему укропа сварила, для живота очень хорошо!». «Александра, опять не пройти в коридоре, все коляска занимает».
Сначала оправдывалась как-то автоматически, от чего себя еще жальче становилось. Потом пыталась не встретить – но та будто специально, услышав поворот ключа, выходила в коридор. Одинокая,
