Чувства - Евгений Сивков

А Рая начала вести разудалую личную жизнь. Словно компенсируя нехватку мужского внимания за годы, проведённые за колючей проволокой, она начала менять любовников со скоростью двух, а то и трёх за месяц. Потом стала водить к себе мужиков целыми компаниями. До добра это, разумеется, довести не могло. Мамашины полюбовники изнасиловали Дашу на глазах у злобно ухмылявшейся Раисы. «Это тебе за отца», – тупо повторяла она, пока ошалевшие от вседозволенности кобели мяли впавшую в прострацию девушку. Что и говорить, зона дурно повлияла на психику Раисы. Она постепенно внушила себе, что во всех бедах, постигших семью Рогачёвых, виновата Даша. Это она соблазняла отца, это она спровоцировала приступ дикой ревности, свела Шуру в могилу, а Раю отправила в тюрьму.

На следующее утро Даша ушла из дома. А через несколько часов она повстречала своего первого мужа.

На этом отрезке жизни подопечной настала пора сделать первый хроно-эмоциональный анализ. Рабочее заседание вёл, как обычно, Игорь Александрович.

– Обратите внимание, Маргарита Терентьевна. Перед нами классический случай стихийного формирования мощного женского комплекса, который я бы назвал «виктимная агрессия», – обратился он к секретарше, как будто перед ним сидела полная аудитория слушателей.

Они вели беседу, попивая любимый зелёный чай из больших чашек тончайшего китайского фарфора. Игорь Александрович сделал глоток и, только сполна насладившись вкусом, продолжил изложение своей теории.

– Это эмоциональное состояние высочайшего накала. По интенсивности оно сопоставимо с самым настоящим аффектом. Только в отличие от классического аффекта это состояние очень длительное. Оно может сохраняться на высоком уровне напряжения годами. Если носитель эмоции не сгорает ментально – может последовать психический взрыв потрясающей силы. Это страстное, всепоглощающее, исступлённое чувство ненависти к мужчинам. Ко всем без исключения. Его может спровоцировать дефлорация путём изнасилования. Что и имело место в нашем случае. Посмотрим, что будет происходить с нашей героиней дальше.

Тут Игорь Александрович сделал паузу, а потом задал неожиданный вопрос:

– А не кажется ли вам, уважаемая Марго, что мы пошли по ложному следу?

– То есть? – секретарша не совсем поняла его вопрос, заданный с таким резким переходом.

– Нет, нет, ничего… Видимо, я стал слишком мнителен. Поехали дальше. Где там наши раздражители? Покажите мне их.

Она сделала очередной срез, показав начальнику, как формировались жизни и характеры тех, кто тем или иным образом должен был повлиять на героиню.

Глава 5

– Дитя свободной любви? Кто тебе такую ерунду сказал? Ты, внучок, по церковным понятиям самый обыкновенный несчастный ублюдок, или по-простому – выб…док. А значит, твоя мамочка свободолюбивая то самое и есть. Падшая женщина, одним словом, прости Господи. Молиться нам за неё надо, – бабушка Ефросинья Степановна презрительно нахмурила седые кустистые брови, отвечая на вопрос своего маленького внука о том, почему мама Галя иногда так непонятно его называет.

Мама с бабушкой регулярно снабжали маленького Антошу очень завлекательной, но абсолютно противоречивой и малопонятной информацией. Так что за разъяснениями приходилось обращаться к старшим товарищам во дворе.

– Это, Антоха, значит, что мать тебя через жопу родила, а не через это самое, ну, откуда все нормальные люди вылезли, – авторитетно объяснял ситуацию Юрка. Ему было, конечно, виднее, ведь он ходил уже во второй класс, а Антоша пока ещё посещал старшую группу детского садика. – А я-то думаю, откуда всё время говном пахнет, как тебя вижу? Сто пудов через жопу – и старший пацанёнок глумливо заржал.

Младший мальчишка понял, что стал жертвой грубого жестокого розыгрыша (как сегодня принято говорить – троллинга), он поджал трясущиеся губы и, торопливо размазав по мордашке хлынувшие от обиды слёзы, кинулся с кулаками на обидчика.

Маме он не стал рассказывать о причинах появления многочисленных синяков и ссадин. Юрка был крупнее, а потому результат схватки был предопределён. И вопросы о том, почему у всех мальчиков есть папа, а у него только мама и бабушка, Антон со временем задавать перестал, решил сам разобраться с этой проблемой. Когда дорастёт хотя бы до второго класса.

– Маргарита Терентьевна, а если копнуть ещё глубже? Что представляет собой женщина, которая стала матерью этого персонажа?

– Извольте, уважаемый Игорь Александрович, выражаясь кинематографическим языком, давайте совершим коротенький экскурс в приквел нашей истории.

Марго всегда старалась угадывать поручения босса, так что этот самый приквел подготовила давным-давно.

Галина Викторовна выросла в староверской семье. Мать, жёсткая женщина гренадёрского роста с рублеными чертами лица, держала в руках бразды правления. Отцу, скромному, тихому человеку, отдавались положенные его мужскому статусу формальные почести («Кушать подано, батюшка наш», – открывала мать семейные трапезы), но все значимые решения принимала всё-таки Ефросинья Степановна единолично. Воспитывалась Галина строго: посты, молитвы, изучение священных текстов, никаких светских развлечений, ни малейших вольностей в одежде.

В двадцать с небольшим лет Галина превратилась в жёсткую женщину гренадёрского роста с рублеными чертами лица – словом, вылитая мать. По окончании истфака она единолично приняла значимое решение: поступила в аспирантуру и начала карьеру преподавателя научного атеизма. Поскольку внешние данные Галины в ещё большей мере, чем черты её характера, отпугивали от властной молодой женщины потенциальных женихов, замуж она так и не вышла, единственного сына родила довольно поздно, в возрасте тридцати восьми лет, уже после защиты докторской диссертации. Своё отцовство ни один из университетских ловеласов признать не решился: лавры покорителя суровой тётки с бычьим характером и лошадиной внешностью никого из них не прельщали. Антоше было сказано: он – дитя свободной любви, что повлекло, как мы уже знаем, получение мальчиком увесистой порции синяков и шишек.

Мамин воинствующий атеизм и бабушкина горячая религиозность сыграли роль своеобразных молота и наковальни, которые сформировали характер мальчика: истеричный, капризный, мечтательный. Антон частенько грезил о чём-то, забившись в угол и посасывая большой палец левой руки. К двадцати трём годам (к моменту, когда он повстречал Дашу) Антон превратился в высокого сухопарого мужичину. Приятные черты его славянского лица портила гримаса, периодически кривившая губы. Уголки рта самопроизвольно то опускались, то поднимались. В школе его за это прозвали Человек, который смеётся. Антон окончил юридический факультет, сдал адвокатский экзамен и открыл свой кабинет.

В тот вечер начинающий адвокат, припарковав свою видавшие виды «Тойоту», направлялся к подъезду, где он снимал под офис частную квартиру. В надвигающихся сумерках он заметил на скамейке свернувшуюся в клубочек девушку. Даша сидела на лавочке, поджав ноги и прижимая к груди чемоданчик, в который она побросала несколько пар белья перед своим бегством из дома.

– Эй, ты что тут делаешь? Скоро ночь, у нас здесь наркоши обитают, так что шла бы ты домой, – обратился к ней Антон.

– А у меня нет дома, – тихо ответила та.

Парень задумчиво почесал стриженый затылок.

– Ушла из дома. Неблагополучная семья. Идти некуда. Били?

Даша неопределённо пожала плечами.

– Ладно. Хочешь – пошли со мной. Мне в офисе секретарша нужна, – важно изрёк Антон. – И уборщица, – добавил он после некоторых раздумий. – Много платить не смогу, но койкой обеспечу. Согласна?

Даша молча поднялась со скамейки.

Так началась их совместная жизнь.

Офис Антона представлял собой малогабаритную двушку, которую он недорого снимал у бабушкиной знакомой. Даша получила в своё распоряжение закуток, где размещались небольшой диванчик, застеленный стареньким покрывалом, журнальный столик, банкетка и стоячая вешалка для одежды. Её секретарские обязанности заключались в ксерокопировании документов и наборе текстов исковых заявлений и административных жалоб. Даша очень быстро освоила нехитрый юридический канцелярит и бойко щёлкала по клавиатуре компьютера двумя пальцами, благо грамотности особой от неё не требовалось, поскольку все орфографические и пунктуационные ошибки исправлял вордовский редактор. С тряпкой и шваброй Даша умела обращаться с детства, а когда она испекла для Антона блинчики по бабушкиному рецепту – молодой адвокат пришёл в неописуемый восторг. Ни мама-атеистка, ни воцерковлённая бабка его ничем подобным не баловали.