Царица цикад - Брюс Стерлинг

Я не смог удержаться от истерического смеха:

– Предлагаете сменить шило на мыло? Вернуться на Кольца? Тогда лучше уж мне перерезать себе глотку прямо за этим столом! Куда будет меньше хлопот.

– Не стоит так кипятиться. Пройдешь небольшую операцию: мы подсоединим тебя к одной из наших оболочек, – успокоил меня Модем. – Один омар как две капли воды похож на другого. Под нашей оболочкой ты в полной безопасности где угодно. Если сумеешь держать язык за зубами.

– Ты предлагаешь мне стать мехом? – Я был страшно шокирован.

– Настоящим мехом ты не станешь, – сказал Уэллспринг. – Все равно не получится. А так... Всего-навсего несколько переключении концевых нервов, трахеотомия плюс немного анальной хирургии... Правда, ты потеряешь обоняние, вкус и осязание, зато приобретешь другие органы чувств, охватывающие такой диапазон ощущений, который тебе и не снился.

– Вот именно! – провозгласил Модем. – Ты спокойно ступишь в открытый космос и будешь смеяться!

– Он прав! – воскликнул Уэллспринг. – Шейперы должны гораздо шире пользоваться техникой мехов. Ты куда лучше поймешь свои лишайники, Ганс. Небольшой симбиоз, а? Это расширит твой кругозор.

– Но вы же не полезете мне под череп? – нерешительно спросил я.

– Нет, – небрежно бросил Модем. – Во всяком случае, не должны. Твои мозги останутся при тебе.

Я ненадолго задумался.

– А вы сможете уложиться, – я бросил взгляд на часы Уэллспринга, – в тридцать восемь часов?

– Придется поторопиться, – спокойно ответил Модем, отстегиваясь от стола.

Я сделал то же самое.

«Проходная Пешка» отправилась в путь. Во время стартового ускорения моя оболочка была намертво прикреплена к одной из несущих конструкций корабля. Перед стартом я установил зрение на стандартный волновой диапазон, чтобы в нормальном свете увидеть, как начнет проваливаться вниз мой Царицын Кластер.

Слезы обжигали свежие шрамы моих мертвых глазных яблок на тех местах, куда были вживлены тончайшие проволочки. Царицын Кластер медленно вращался, издали напоминая галактику, опутанную паутиной из драгоценных нитей с нанизанными на них самоцветами. То тут, то там по нитям паутины пробегали яркие вспышки: пригороды уже начали утомительную и скорбную работу, освобождаясь от пут, связывавших их друг с другом и с центром. Царицын Кластер агонизировал и корчился в тисках ужаса.

Я тосковал по уютному домашнему теплу моей лиги, ведь залезть в раковину – еще не значит стать омаром. Они мне оставались по-прежнему чуждыми, эти черные демоны, пригорошня песчинок в галактической ночи, человеческая протоплазма в тусклых панцирях, забывшая о своем происхождении.

«Проходная Пешка» напоминала обычный корабль, вывернутый наизнанку. Ее металлический каркас, к балкам которого, словно гниды, лепились омары, окружал со всех сторон ядро корабля – могучие магнитные реакторы. Неутомимые автоматы бесперебойно кормили эти реакторы горючим. Там и здесь к каркасу крепились купола, где омары могли подключаться к своим странным жидкостным компьютерам и куда они прятались во время солнечных бурь.

Они передвигались по кораблю, скользя вдоль наведенных магнитных полей. Они никогда не ели. Они никогда не пили. Каждые пять лет они, словно змеи, «меняли кожу», подвергая свою оболочку очистке от гнусно воняющей накипи разнообразных бактерий, в великом множестве разводившихся в ровном влажном тепле под этой оболочкой.

Они не знали страха. Они были самодовольными анархистами. Самым большим удовольствием для них было сидеть, приклеившись к каркасу корабля, устремив свои многократно усиленные и обостренные чувства в глубины космоса, наблюдая звезды в ультрафиолетовом или инфракрасном диапазонах или следя за тем, как ползут по поверхности Солнца солнечные пятна. Они могли подолгу просто ничего не делать, часами впитывая сквозь свою оболочку солнечную энергию, прислушиваясь к музыкальному тиканью пульсаров или к звенящим песням радиационных поясов.

В них не было ничего злого, но не было и ничего человеческого. Далекие и ледяные, словно кометы, они казались порождением самого вакуума. Мне казалось, что в них можно предугадать первые признаки пятого пригожинского скачка, за которым лежит пятый уровень сложности, отстоящий от человеческого интеллекта еще дальше, чем интеллект отстоит от амеб, размножающихся простым делением, дальше, чем жизнь отстоит от косной материи.

Иногда они пугали меня. Их вежливое безразличие к человеческим условностям придавало им какое-то мрачное обаяние.

Вдоль фермы бесшумно скользнул Модем, остановился рядом со мной и включил магнитные присоски. Я подключил слух; перекрывая радиошумы работающих двигателей, прямо в моем мозгу послышался его голос:

– Тебя вызывают из ЦК, Ландау. Следуй за мной.

Я заскользил вдоль перил за ним следом. Мы прошли сквозь шлюз одного из стальных куполов, оставив дверь открытой: омары не выносили замкнутых пространств.

На экране передо мной появилось заплаканное лицо Валерии Корстштадт.

– Валерия! – воскликнул я.

– Это ты, Ганс?

– Да, дорогая. Да, это я. Очень рад тебя видеть.

– Сними маску, Ганс. Я хочу увидеть твое лицо.

– Это не маска, дорогая. А мое лицо, боюсь, выглядит сейчас далеко не самым лучшим образом.

– Твой голос звучит как-то странно, Ганс. Совсем не так, как раньше.

– Потому что это не мой голос, а синтезированный радиоаналог.

– Как же мне тогда убедиться, что я говорю именно с тобой? Боже, Ганс... Я так боюсь. Здесь все... все рушится на глазах. Во Фроте – страшная паника. Кто-то – скорее всего псы – перебил в твоем доме все кюветы с агар-агаром, и твои проклятые лишайники расползлись повсюду. Они растут так быстро!

– Они и должны расти быстро, Валерия. Это их главное достоинство. Для того я и выводил новые виды. Пусть их опрыскают металлическим аэрозолем или опылят какими-нибудь производными серы, и через несколько часов с ними будет покончено. Нет никаких причин для паники.

– Как это нет, Ганс. Здесь – эпидемия самоубийств. Приваты превратились в настоящие фабрики по производству трупов. Царицына Кластера больше не существует. И мы потеряли Матку!

– Но остался наш проект! – возразил я. – А Матка сыграла свою роль, роль пригожинского катализатора. Проект, он куда важнее, чем эта чертова королева. Сейчас наступил решающий момент. Пусть члены лиги ликвидируют все свое имущество. Надо немедленно переводить флот на орбиту вокруг Марса!

– Проект! – горько воскликнула Валерия. – Кроме него, тебя ничто не беспокоит! Я погибаю здесь, а ты, с твоим холодом, с твоей шейперской привычкой соблюдать дистанцию, оставил меня один на один с моим отчаянием!