Дерьмовый меч. Дилогия - Ципоркина Анна

  - Мама дорохая, так это нас в прошлое зафигачило? - безнадежно пробормотал Чкал. - Говорили мне умные люди: не связывайся с королевскими особами, от них если не геморрой, то сифилис...

  - В ка-а-а-акое такое прошлое?!! - взвилась я. - Я такого приказа не давала!

  - А Мордевольта тебя и не спрашивала... - уныло брякнул Дерьмовый меч. - Ты ей учебные пособия поломала, экзамен сорвала, вот она тебя на пересдачу и отправила. На пересдачу истории в режиме он-лайн, в век фиг знает какой до вашей эры. Которая, может, вообще никогда не наступит.

  - Ничего-ничего! - Я судорожно цеплялась за расползающуюся действительность. - Вот сейчас дозвонюсь... досвищусь до Розамунда...

  - Нету тут никакого Розамунда, - печально вздохнул Лассаль. - Не родился ишшо.

  - А Полотенций? - отчаянно выкрикнула я. - Полотенций-то уже родился? Может, к нему?

  - И что? - наморщил нос мой фамилиар. - Полотенций еще молодой, неопытный, вьюнош лет трехсот, не больше. Самое время поэкспериментировать с веществами, с заклятьями, с демонами и демоницами. Он тебя, твое величество, за неупокоенный дух блудницы примет, в бутылку посадит, печатью запечатает и в море закинет. Да хорошо, если в море, а то ведь в кладовку сунет, пылись там двадцать пять веков кряду...

  Это нечестно! Не по правилам! Из любого тупика должен быть выход! И на выход мне должны указать в течение пяти минут! Я не умею ждать! Я королева! Ну, почти королева.

  Хмурая, как предэкзаменационное утро, я обернулась к пустынным бабуинам, радостно ухватившим Финлепсина за руки и даже, кажется, за ноги - очевидно, чтоб не сбежал, как этот их... ежегодный пророк.

  - Ну а у них, у предков твоих есть мало-мальски приличные колдуны? Шаманы там всякие, нагвали?

  - У них есть кое-что получше, - радостно заявил Финлепсин. Он вообще все делал радостно. Позитивная личность. - Они отведут нас к своему достойному господину, чье имя Салям-Алейкум-Кебаб. И исполнят все наши желания в обмен на маленькое одолжение!

  - Если маленькое, то пущай, - проворчала я и со стоном взгромоздилась на Навигатора. - Ведите!

  Салям-Алейкум-Кебаб проживал в пятизведочном дворце со всеми удобствами. И сам он был мужчина видный - с агатовыми глазами, гагатовыми усами и халатом из сплошного люрекса со стразами. При виде меня он повел себя совершенно нормально: сперва побагровел, потом лишился дара речи, а когда снова его обрел, то проорал что-то на восточном языке. Из всей фразы я поняла только одно слово - "гарем". Ну, Поппи Гаттер, конечно, зелен для этого дела, но вообще да. Это мой гарем. И я кивнула. После чего ко мне сразу подскочили стражники и попытались куда-то утащить!

  - Дура! - взвыл Дерьмовый меч. - Чего ты башкой мотаешь? Он же тебя спросил, пойдешь ли ты к нему в гарем!

  - Ах он сексист! - возмутилась я, отмахиваясь от стражников мечом, ногами и файерболами. - Да я щас его самого в гарем запишу! На должность евнуха! Быстррра руки убрали! Быстррра, я сказала!!!

  Салям удивленно пожал плечами, достал откуда-то из-под седалища трона странную штуку вроде медного соусника и потер ее рукавом. Из носика соусника выполз здоровенный клуб дыма. Из дыма вышел голубой мужик (по цвету голубой, а не по ориентации) и со всей дури отвесил шейху подзатыльник. И к чему такие сложности? Любой из нас справился бы с этим не хуже дымного гостя. Салям-Алейкум-Кебаб передернулся и на чистейшем русском (или на каком мы тут говорим?) произнес:

  - Блин! И чего соглашалась, раз такая фифа?

  - Полегче чего спроси, - посоветовал ему меч. - Их величество сначала делает, потом рубит, а потом только думает. Так что ты не их спрашивай, ты меня спрашивай.

  - О достославный говорящий девайс, за каким ифритом вас сюда занесло? - изысканно осведомился шейх, приняв всерьез вечные хохмочки моего боевого соратника.

  - Э! - дипломатично прервала я Саляма и, сделав пальцы буквой "V", показала на свои глаза. - Сюда говоры, а?

  - А че он... - начал было шейх, но я его перебила:

  - Шютка. Эта хрень постоянно шутит, когда не спит. Слушай, Салямка, у тебя колдун ученый в царстве имеется?

  - У меня джинн ученый имеется, - недовольно буркнул Салям, недовольный, видимо, моим королевским амикошонством. Ниче, пусть привыкает. - А чего тебе хочется, о цветок моей печени?

  - В будущее вернуться, о дуб моего мозга!

  - Зачем тебе туда? - масляно улыбнулся всеми глазами и усами шейх. - Будущее полно скверны. Приличной девушке там не место.

  - Тебя забыла спросить! - огрызнулась я. - Это тут я приличная девушка. А там я королева. И в родном королевстве мне таких, как ты, восемь штук на завтрак надо, чтоб согреться!

  Салям-Алейкум-Кебаб от подобной откровенности инда взопрел. Обвел глазами мою свиту, мысленно пересчитал и сочувственно покачал головой:

  - Понимаю, о нежный лотос разврата. У нас тоже ночи холодные. Только крепким кофе и спасаемся.

  Кофе! Я хищно облизнулась.

  - Хочешь кофе? - обрадовался шейх. - Эспрессо, настоящий майлд, арабика, с перчиком? Щас велю подать.

  - Вели! - сдалась я. - Кофейку выпью - и домой.

  Салям кивнул мужику у дверей и гостеприимно осклабился.

  - Не нравится мне его улыбочка, - пробурчал Лассаль. - Улыбается-то он улыбается, а сколько зубов у него...

  - Цыц, фамильяр! - отмахнулась я. - У меня еще с того пива изжога.

  Кофе был отличный. Только какой-то не очень бодрящий. Даже наоборот: не успела я выпить чашечку, как в голове у меня запели все соловьи Персии, сколько их есть. И я решила немножечко поспать, прямо тут, не отходя от столика. Буквально минуточку... Тем более, что все мои спутники уже давно спали в разнообразных и не совсем естественных позах. Мягкие восточные подушки окружили меня со всех сторон, будто волны шелковой реки - и вот я уже куда-то уплываю, мягко покачиваясь...

  Потуга семнадцатая

  Ну все, поняла я. Опоили. Как есть опоили. Слабеющими руками я подтянула поближе Дерьмовый меч и Навигатора (случись чего, даст копытом в лоб покусившемуся на мое величество, это он может и в бессознательном состоянии) - и только я приготовилась сладко захрапеть в пол глаза, как дверь растворилась и на пороге нарисовался этот... как его... Салям-Алейкум. В прозрачном пеньюаре с усами. Но хорош, подлец, в этом ему не откажешь.

  Широкими шагами он пересек комнату и наклонился надо мной.

  - Вах, какой персик, прямо анчоус моего сердца! - прошептал он, протянул ко мне руки и обнял ими меня всю. Бронелифчик со звоном расстегнулся и упал Саляму на ногу. А тот даже не поморщился, такая неземная страсть пылала в его маслянистых фиолетовых глазах.

  Он поднял меня на руки и понес на балкон.

  - Звезда моя, - шептал он, щекоча своими усами мою лебединую шею, - хочешь, я подарю тебе белого как снег верблюда? Только скажи одно слово - и все сокровища Сезама станут твоими, я осыплю тебя рубинами, диамантами, яхонтами, бирюзой, сурьмой и кораллами.

  Лунная ночь над оазисом была такая красивая, стояла тишина, изредка прерываемая звоном звезд, которые с тихим шуршанием падали с неба. Салям-Алейкум горел от любви, а я, обессиленная напитком, могла только хлопать глазами на вид с балкона, под которым раскинулся шумный восточный базар, поразивший меня своими благовониями и благолепиями. Черкинзон и рядом не валялся.

  Салям-Алейкум сбросил тюрбан со своего мужественного торса и стал целовать мои руки и ноги, не пропуская ни одного сантиметра моей божественно-гладкой кожи. Он так хотел, чтобы в его сильных руках я почувствовала себя слабой и нежной, чтобы я растаяла как мороженое и доверилась ему полностью. Мое сердце задрожало и забилось, ухая о грудную клетку и отдавая толчками в печень. На груди Саляма-Алейкума бугрились мышцы, треглавые и пятиглавые, они налезали друг на друга, перекатываясь под кожей и периодически встречаясь с моими встрепанными сосками. Я вся задрожала и покрылась капельками медоносной росы.

  - О, моя прекрасная Гюльчатай, чья дивная красота повергает вселенную в глубочайшую скорбь от собственного несовершенства, глубину твоих глаз не измерить логарифмами и ярдами, губы твои как сладкий персик в садах шейха Совхоза, волосы твои подобны струям песка, стан твой подобен виноградной лозе, груди твои как вымя лучшей из верблюдиц, о, украшение моего стада, я сделаю тебя любимой женой, семисотой, юбилейной...

  Тут до меня дошло, что к чему, я встряхнула с себя сонную одурь и заорала громовым голосом:

  - ЧТОООООО????

  Салям обалдел от неожиданности и сел на пол, тихо икая.

  - Ах ты, мужской шовинист! - закипела я.- Семисотой женой, значит! В гарем? Меня, Мурмундию? Каз-зел озабоченный, ну я тебе покажу, почем ведро верблюжьего дерьма в неурожайный год!

  Я одной левой вырвалась из его жарких объятий (сердце предательски заныло, но я властно наступила ему на хвост) и метнулась в комнату, где с быстротой молнии принялась раздавать пинки своим соратникам.