Советы Богу - Николай Алексеевич Некрасов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он дошел до статуи женщины с завязанными глазами и весами в руках. Краем глаза он увидел в конце дорожки, что вела к зданию суда, фигуру, сидящую на скамейке. Пять утра не то время, когда люди сидят в скверах, подумал парень и пошел по направлению к одинокому отдыхающему. Подошел ближе и увидел, что рядом с сидящим человеком на земле что-то темнеет. Улугбек решил, что это, наверно, сумасшедшие собачники, которым дома не сидится, и они таскаются со своими животными по тротуарам и скверам, загаживая пространство, которое он с ребятами потом убирает. Он ускорил шаг, чтобы поскорее указать наглому любителю четвероногой фауны на табличку, запрещающую выгул домашних питомцев на территории сквера. Дворник подошел к скамейке, и грозная речь, которую он готовился произнести, застряла в горле. Улугбек с ужасом смотрел на сидящую женщину и темную кучу у ее ног. Затем он достал простенький смартфон, набрал номер 112 и заикающимся голосом, с сильным от волнения акцентом попросил оператора соединить его с полицией.
Немолодая грузная женщина сидела, откинувшись на спинку скамейки, заснеженная голова с каштановыми вьющимися волосами свисала на грудь, полы короткого до колен кожаного пальто распахнуты. Когда-то белая блузка вспорота вдоль на две половины вместе с кожей на животе, из образовавшегося разреза на сиденье скамейки и свежий ночной снег вывалилось содержимое брюшной полости. Морозный утренний воздух как ни старался, не мог разогнать металлический запах, перемешанный с тошнотворными ароматами сырого мяса и содержимого кишечника. Из карманов пальто торчали края разноцветных денежных купюр. Глаза убитой были закрыты атласной повязкой, насыщенного золотистого цвета. Понять, куда устремился последний взор мертвых глаз, было нельзя.
* * *
Кабинет, в котором располагается «убойный отдел», находился на третьем этаже здания областного УВД. Четыре рабочих места, шкафы-картотеки и белая металлическая доска. От советско-милицейских времен остался только стол-книжка, он был свидетелем множества назначений и увольнений, повышений по службе и прибавлений в семействе. Большую часть времени он скромно стоял у стены под окном и служил подставкой для крупного алоэ, но когда наступало его время, то становился главным действующим лицом этих нескольких квадратных метров.
Сергей сидел один, в кресле в углу. Солнце уже закатилось за линию горизонта, и роль его заместителя выполняли квадратные светодиодные светильники на потолке. Музыкальный центр, выигранный отделом в профсоюзной спартакиаде, наполнял рабочее пространство мелодиями прошлого века. Сейчас звучал бодрый ритм «На берегу безымянной реки», Бутусов как будто чувствовал настроение Сергея и пытался его приободрить. Сегодняшний день вместил в себе огромное количество событий. Жертвой из сквера Правосудия была Залозина Галина Павловна сорока четырех лет, которая последние двенадцать лет трудилась судьей областного арбитражного суда, а до этого следователем областной прокуратуры. На совещании у руководства УВД на первый план вышла версия убийства по профессиональным мотивам, ее и было приказано развивать. Убийство судьи вызвало понятный резонанс, новость с заголовком «Бойня под присмотром Фемиды» быстро разлетелась по городу, местами приукрашенная фантазией журналистов. Но и без лишних выдумок, происшествие было из ряда вон хотя бы по способу убийства. Жертва была задушена, затем убийца разрезал ей брюшную полость и вытащил наружу петли кишечника и желудок. Карманы пальто были набиты купюрами разного достоинства, глаза завязаны золотой тканью, учитывая место работы убитой, отсылки в этой кошмарной инсталляции были ясны и прямолинейны. Ивану было поручено разобраться с личной жизнью Галины Павловны, а сам Сергей прорабатывал дела, которые она разбирала за последние пару лет. Упор он делал на крупные суммы в исках и известные в области фамилии.
Сегодня состоялась беседа с Эдиком Туроняном, в присутствии его матери и двух адвокатов предпринимательско-депутатского семейства. По факту беседовали в этой компании только адвокаты, Эдуард Глебович ограничился кивками головы, односложными ответами и надменным взглядом на Валентину и Сергея. Было видно, что он раздражен, нервничает, но пытается это скрыть за наглостью и молчаливой агрессией. Мать подростка сидела с отрешенным видом, давая понять, что адвокатов она привела с собой не зря и не собирается отнимать у них хлеб. После полутора часов диалогов показания подростка оформились в рассказ о том, что лично Зинаиду Бокову он не знал, неприязни не испытывал, та переписка была просто желание «потроллить тупую куклу», а обещание про сломанные ноги – это на эмоциях. Встречаться с ней он не хотел и вообще быстро забыл об их сетевом общении. В ночь убийства спал в квартире один, подтвердить или опровергнуть это никто не может. В целом впечатление о парне было однозначное: наглый, самодовольный, уверенный в безнаказанности любых своих поступков, по крайней мере, пока отец жив и здоров. Видимо, устав от повторяющихся вопросов, под конец допроса школьник вспылил. Заявил, что вообще не понимает, с чего вдруг «мусорам» интересоваться его жизнью, ведь вряд ли эту «лярву» многие любили. Затем последовали извинения из уст представителей адвокатуры под презрительным взглядом Эдика. После того как эта замечательная компания ушла, Сергей и Валентина обсудили произошедшее. Пришли к выводу, что надо получше узнать личность подростка, поговорив с одноклассниками, учителями и соседями по квартире. Паренек был непростым, и списывать его со счетов было нельзя, при том, что других подозреваемых в деле интернетной Офелии не было.
За окном кабинета уставший осенний город был занят вечерними хлопотами. Хозяйки готовили на кухнях ужин, школьники корпели над домашними заданиями. Бармены наполняли кружки пенным пивом, а с другой стороны барной стойки за их манипуляциями следили предвкушающие приятый вечер мужчины. Опустела очередная чашка кофе, Сергей задумался, что такого в его карьере еще не было. За несколько дней два странных убийства, две совершено разные жертвы и разные реакции на эти преступления. В первом случае абсолютно рядовая работа, без огласки в СМИ и наставлений от генералов, хотя трупы, свисающие с деревьев перед объективом камеры телефона, мягко говоря, нечастое явление для города и области. А во втором жертва – судья, бывшая прокурорша, которая к тому же несколько лет назад председательствовала в громком процессе между областным Минтрансом и столичными хозяевами главного морского порта области. Вот
