Первые снежинки (СИ) - Палла Иоланта

Мы кидаем краски в друг друга и смеемся, хотя слова, которые сопровождают действия, не совсем приятные. Когда выкрикиваю их, в груди начинает жечь, словно там органы на куски разлетаются. Ощущения мимолетные. После них наступает взрыв адреналиновой бомбы в крови. Я сама не понимаю, как мы приближаемся друг к другу. Маршал пытается выхватить пакетики с краской, а я виляю из стороны в сторону. Ловит со спины. Я в капкане его рук. Запинается из-за моего слабого сопротивления. Вместе падает на маты. Пространство вокруг нас разноцветное. Тихо чихаю. Потом еще раз. И еще. Антон смеется. Толкаю его в плечо, и он перекатывается, меняя положение тела. Нависает надо мной и часто дышит. Улыбка исчезает с его лица, пока я все еще растягиваю губы в улыбке.

БАХ-БАХ-БАХ! Сердце ликует, и проблемы дня теряются в прошлом. Антон перемещает взгляд с моих глаз ниже. На губы. Я, наверное, вся пестрю радугой. Наклоняется ниже. Приближение разрыва сердца неминуемо.

— Мы весь зал раскрасили, — выдыхаю ему в губы, и тот резко моргает, словно пришел в себя. Отстраняется и падет спиной на мат, поднимая очередную цветную дымку. Лежим в тишине. Я чувствую, что стопорится работа внутренних органов, но по мере того, как нормализуется дыхание, восстанавливаются и другие процессы в организме. Я не успеваю порадоваться спокойствию. Маршал присаживается и тянет меня к себе. Запах краски смешивается с его парфюмом. Достает телефон, включает фронтальную камеру и ловит удачный кадр, прижимая меня к себе. Несколько снимков, и мое сердце в очередной раз заливается кровью. Не от негативных эмоций или печали, а от искренней радости. Момент запечатлен, и мне непривычно, что инициатором селфи является парень. Я стесняюсь, а Антон задумчиво откладывает телефон в сторону и смотрит на меня.

— Нужны ушки.

— Что?

— Я сделаю? — в его глазах загорается нескрываемый азарт, и мне остается лишь кивнуть в знак согласия.

Маршал возится с моими волосами, временами причиняя боль, но я терплю, как истинный воин.

— Готово! — он точно собой доволен. Вновь направляет на нас экран, и я не выдерживаю. Смеюсь в голос, увидев КАКИЕ ушки он мне накрутил. Маршал дует губы. В шутку, конечно. Снимает нас на видео. Я пытаюсь спрятаться за него. Вроде в его действиях нет ничего такого, но для меня каждый миг становится самым ярким в жизни и запоминающимся. Я давно так не радовалась, поэтому, когда он убирает гаджет обратно в карман, произношу:

— Спасибо, — Антон почему-то напрягается и отводит взгляд в сторону, — за этот вечер. Правда… Я не знаю, как тебя отблагодарить… — прикусываю губу изнутри и жутко волнуюсь, не ощущая реакции от одноклассника. — Я прекрасно провела время.

— Тебе не за что меня благодарить, — прочищает горло, — к тому же, — усмехается и ложится на спину, увлекая меня за собой, — нам все это убирать.

Меня не пугает перспектива провести еще пару часов в его обществе. После уборки в квартире Антона последствия войны красок кажутся мизерными. Все глупые мысли и страхи испаряются вместе с плохим настроением. И как я могла испугаться? Боже… Даже стыдно становится…

Лучше Маршала ко мне никто не относится в гимназии. И дома… Улыбка потихоньку спадает с губ. Я чувствую, как Антон находит мою руку и сплетает наши пальцы. Смотрим в потолок. Молчим, погружаясь в собственные мысли. И мне не хочется возвращаться к Жанне. Я знаю, что снова потеряю весь позитивный запал, которым меня подпитал одноклассник.

— Лиз, — поворачиваю голову в его сторону, — мне тоже понравилось, — пытается улыбнуться и говорит так, словно сам шокирован.

Очередной взгляд в потолок. Касание пальцев. Ускоренный сердечный ритм. И бабочки в животе.

Я никогда не забуду этот вечер.

13

— Итак, стервятники мои, — Олеся Викторовна кидает сумку на стол, обходит его, становится перед нами, упираясь в столешницу ягодицами, тяжело вздыхает и складывает руки на груди, — у меня несколько новостей.

— Начинайте с плохой! — чуть ли не выпрыгивает с последней парты Лабуков, чем веселит большую часть класса.

— Без тебя разберусь, Кирилл. Сядь на место и помолчи.

— Да я же…

— Я все сказала, — классная трет пальцами переносицу, словно разговор с нами ей дается с трудом, — итак, первое, ваши тесты. Результаты плачевные…

Я увожу взгляд на телефон и гипнотизирую экран. Рядом со мной пустует место. Антона нет. После совместного вечера он не дает о себе знать. Я сама не пишу, и он не спешит радовать пожеланиями доброго утра. Эйфория, которую я испытываю после творческого взрыва, постепенно идет на спад. Мне хочется увидеть Маршала и… Я даже не знаю, что дальше. От одной мысли о нем у меня сердце начинает биться чаще. Его, словно кипятком обливают в такие моменты. Реакция непохожая на другие. Она жутко пугает меня и радует одновременно. Пропускаю мимо ушей слова Олеси Викторовны о результатах тестирования по предметам. Я знаю, что не набрала нужного количества баллов, хотя стараюсь усвоить материал в ускоренном темпе. Настроение, которое держится на высокой отметке, благодаря стараниям Антона, закономерно опускается за минимальное значение. Я тянусь к телефону и проверяю, не пришло ли мне сообщение от Маршала или от Жени, которая даже на звонки мои перестала отвечать.

Пусто.

Отодвигаю от себя смартфон и переключаю внимание на Олесю Викторовну. В грудной клетке жжет. Понимаю, что обижаться глупо, но ничего не могу с собой поделать. Меня плющит от этого кислотного чувства так сильно, что уши закладывает.

— Ещё наш класс ответственный за подготовку актового зала к театральному вечеру.

— Нет!

— Не-е-ет…

— Олеся Викторовна, отмажьте нас…

— Я уже отмазала, — усмехается женщина, — вместо участия в программе вы отделаетесь лишь парой дней за работой с реквизитом. Завтра после уроков никто не уходит, — ставит точку на своем выступлении классная руководительница и берет учебник по литературе, — если найдутся умники, то я попрошу найти вам место в постановке.

— А в честь чего праздник? — снова проявляет инициативу Лабуков.

— В честь приезда нашей выпускницы, которая стала известной актрисой, Кирилл. Еще вопросы есть?

— Есть…

— Раз нет, давайте продолжим изучать творчество…

Олеся Викторовна не замечает того, как ворчит одноклассник с последней парты, и говорит по теме урока. Ребята перешептываются, высказывая свое возмущение, но оно спадает уже к концу занятия. Я частенько скашиваю взгляд на пустующий стул по соседству и задаюсь вопросом, куда пропал Антон. Тешу себя тем, что все хорошо, хотя близка к тому, чтобы грызть ногти от волнения. Масла в огонь подливает Кирилл, когда на перемене подкрадывается ко мне со спины и закрывает глаза ладонями. Несмотря на мое сопротивление, одноклассник прижимает меня к себе, похабно двигая бедрами. Я с трудом отбиваюсь от него. Сердце громко стучит, пока одноклассники становятся в круг, ограждая меня от посторонних глаз. Даже Инна остается в стороне.

— Что-то с Тохой ты более сговорчивая была, Кирьянова, — смеется Лабуков, вгоняя меня в краску.

— Отойди, — стараюсь говорить спокойно, но горящие щеки и буйно работающее сердце выдают истинное состояние. Я подаюсь вперед, чтобы выбраться из круга, и Кирилл с усмешкой начинает меня щипать. Отскакиваю. Очередной щипок уже от другого одноклассника. Им смешно, а у меня колени подкашиваются. Знаю, что мы находимся на виду в коридоре гимназии, и плохо мне никто не сделает, только страх липкими лапками карабкается по органам. Ужасно неприятное ощущение, которое я когда-то испытывала, набирает обороты и расширяет свои границы.

— Да ладно тебе, Кирьянова, — продолжает Лабуков. Его очень забавляет сложившаяся ситуация. Я начинаю оглядываться на каждое касание. Мне не нравится, что они позволяют себе так со мной обращаться, и где-то глубоко внутри просыпается маленькая Лиза, которая громко плачет, но внешне я ничего не показываю и пытаюсь избежать столкновений с одноклассниками. Их смешки превращаются в искаженный гул, и мне хочется закрыть глаза руками. Вместо этого я крепче прижимаю к себе рюкзак и высоко поднимаю голову, не позволяя себе паниковать.