Убегающий свет - Анатолий Лосев

— А вот и нет, — не удержался я, — на берегу появилась неглубокая воронка, как будто что-то сверху падало.

— Хочешь напугать?

Зачем мне пугать девчонок? Я этим не занимаюсь. Тем более что знаю — этот номер не пройдет, особенно с такими девчонками, как наши Оля, Наташа и, конечно, Катюха.

— После завтрака предлагаю всем сходить и посмотреть. — Я все объяснил ребятам, которые вышли на крыльцо.

— Дело приобретает новые черты, — Игорь довольно потер руки.

Только Крейц был очень задумчив. Он совсем не удивился моему рассказу, как будто так и должно было быть или он уже знал о случившемся. Помня о том, что вчера у него произошел загадочный «контакт», я не стал на него обижаться.

Именно потому, что Макс с таким, можно сказать, безразличием отнесся к моему сообщению, никто и не кинулся к озеру смотреть на ту самую впадину. Я не очень-то переживал — куда она может деться? Увидят еще.

— Честно говоря, меня любопытство просто разбирает, — говорила Северова, когда мы уже сидели за столом перед домом и завтракали. Кстати, на завтрак действительно была овсянка. — Неужели Грановский смог увидеть еще что-то странное?

Опять она со своими колкостями. Я промолчал, давая этим самым ей понять, что мне все ее намеки по барабану.

Катя тоже примолкла, видимо, Крейц сделал ей внушение. Он присматривает за ней, и это хорошо. Иначе она бы меня совсем запинала.

— Итак, давайте продумаем, чем сегодня будем заниматься, — напомнил Макс ребятам свой вчерашний вопрос.

— Снов не было? — Оля посмотрела на Наташу. Та лишь отрицательно мотнула головой.

Я терпеливо дождался, когда все позавтракают. Для начала было решено сходить к озеру, тем более что вчера вечером мы собирались туда присмотреть местечко для ночного слежения, но так и не добрались. А теперь возникла и еще одна причина, о которой я поведал. Во второй половине дня мы должны были сделать вылазку в лес, а к вечеру занять исходную позицию в укромном местечке на берегу.

Я все ждал, когда Крейц скажет девочкам о том, что случилось с ним вчера, но этого так и не произошло. Я видел, что и Игорю не сидится на месте. Очевидно, он ждал того же. Но Максим молчал и передал мысль мне и Квасцову, наверное, что пока не надо говорить. Почему? Да ладно. Если он так думает — пусть будет. Ему виднее. Но я бы на его месте сказал об этом. Может, и они что знают о вчерашнем свечении?

Любит Грановский устроить много шума из ничего. Сходил с утра за водой и такого наговорил! При чем тут воронка? И откуда она могла появиться? Если бы что упало, то мы обязательно услышали бы — озеро ведь недалеко- Но ничего такого не было. А потом получится так: мы придем, а на берегу и нет ничего — Дима скажет, что исчезла. Или показалось ему. Вообще, слишком много странного…

Мы сидели за большим деревянным столом, который стоял под раскидистым кленом. Мне лично очень нравится, когда стол на улице. Так приятно на свежем воздухе. Ветерок касается щек и волос, ласково треплет их. Только не покидает ощущение, что не хватает чего-то… Точно, ветра- то совсем нет. Вот это да! Какая тихая погода.

— И птиц даже не слышно, — прибавил Макс.

— Бывает такое? — спросила Оля, прислушавшись. У меня сложилось впечатление, что мы как в сказке. И этот дом, и этот лес — все ненастоящее, а вроде как декорации.

— Мне кажется, что и солнце не греет. Просто тепло, — протянув ладошку из тени на солнце, сделала вывод Наташа.

— Надо идти, — Максим встал, — всем надо быть в полной боевой готовности.

Уже через пятнадцать минут, как только мальчишки закончили, мыть посуду, мы двинулись в путь, не забыв захватить с собой бутылки с водой и бутерброды. Но на озеро не пошли, решили углубиться в лес.

— Да, тихо, — Грановский смотрел по сторонам и не заметил коряги на своем пути. И если бы не я, то он точно разбил бы себе нос — это в лучшем случае. Я с легкостью подхватила и поддержала его, а в довершение даже немного приподняла и встряхнула, так захотелось пошалить и слегка развеять это мрачное состояние.

Мой трюк сработал, и ребята улыбнулись. Вообще-то говоря, я ожидала хохота. Но в такой тишине, видимо, никто не решился. Дима открыл рот, чтобы сказать мне что-то, но потом передумал, и все молча зашагали дальше. По мере того как мы продвигались, у меня становилось все неприятнее на душе.

Никто из нас не говорил, но по внутренней телепатической связи мы прекрасно могли общаться, и мы делились своими опасениями и чувством неизвестной опасности. Сейчас это чувствовал каждый, но точно определить, откуда исходит эта отрицательная энергия, никто не мог.

Сквозь ветки деревьев на тропинку, по которой мы углублялись в лес, падал солнечный свет. Красивыми такими полосками. Некоторые из них были широкими, другие узкими — общая картина завораживала и еще раз напоминала об искусственности происходящего.

— Куда же делась вся живность? — в сердцах спросила Оля. — Хоть бы одного воробышка встретить!

— Улетели в теплые страны, — сострил Квасцов, — им, наверное, здесь слишком холодно кажется.

— А мне думается, что все птицы и звери просто попрятались, потому что боятся, — задумчиво произнесла Оля, — а боятся они того же самого, что и мы.

Она на минуту замолчала и даже остановилась. Потом прикрыла глаза рукой. Мы боялись пошевелиться, потому как знали, что Оля пытается что-то увидеть. От напряжения, с каким я старалась не двигаться, тело мое затекло и ужасно хотелось выдохнуть и расслабиться«. Наконец Полунина отвела руки и печально на нас посмотрела.

— Ничего не получилось, — в ее взгляде можно было угадать чувство вины. И что она так разволновалась? Ну не увидела ничего, бывает. Причем с каждым.

— Не переживай, — я положила ей руку на плечо.

— Я чувствую сильный энергетический заслон, — Оля посмотрела на меня, — мне сначала показалось, что что-то мелькнуло у меня перед глазами, ну внутри, перед внутренним зрением. Я думала, что сумею схватиться за эту ниточку, потянуть за нее и, наконец, увидеть. Я сосредоточилась, но это, как видите, не дало никаких результатов, Более того, мне кажется, что этим усилием воли я спугнула то, что так хотела разглядеть. Вы понимаете? — Оля обвела всех нас вопросительным взглядом.

— Проще простого, — у Грановского все просто. Удивительно даже. Он добавил: — Я так это понимаю, если перевести на обыкновенный язык, — идешь ты себе по дороге, не оглядываешься — просто идешь. А за тобой следит кто-то. Ты спокоен, не вертишься, и у следящего появляется уверенность, что ты его не замечаешь. И он даже особо не прячется. Но стоит тебе оглянуться и посмотреть вокруг себя, как тот быстро прячется, и увидеть его уже невозможно. Он теперь опасается и маскируется.