Ключи от седьмого неба - Валентина Андреева

— Ну да, разве ж они упустят повод лишний раз повеселиться, — проворчала Наташка, указывая мне глазами на дверь.

Я оглянулась и ничего подозрительного не заметила, тем не менее, пока Наташка продолжала развивать тему, на цыпочках отправилась к двери. Рванув ее за ручку на себя, едва успела посторониться…

Не иначе как горный козел служил у Стаса в качестве гуру. Этакий замечательный рогоносец. С кофемашиной в руках Стас безмолвно ринулся вперед, элегантно перемахнул через поверженное кресло, ловко избежал стыковки со стулом и едва не загремел вниз через открытое окно. Затормозил руками, вовремя раскинув их в стороны. Кофемашина с громким стуком шарахнула по раме и свалилась на пол.

Воцарилась напряженная тишина, которую следовало чем-то заполнить. Наташка и заполнила, сделав вид, что ничего не случилось. Напомнив Стасу, что в ногах правды нет, предложила ему присесть. А мне — продолжить прерванный на самом интересном месте рассказ. Стас что-то пробормотал и занялся изучением рамы, а затем и останков кофемашины.

— Что уж тут продолжать, — отмахнулась я. — Как только на вакханалиях появились мужчины, сроки проведения гулянок сразу изменились. Вместо двух ночей в году стали проводиться пять раз в месяц. Гулять так гулять. Мало того, они приобрели характер диких оргий. И еще на них планировались разные преступления, в основном убийства и политические заговоры. Сенат попробовал упорядочить и взять под контроль проведение вакханалий. Ты знаешь, что у нас проведение массовых собраний и митингов осуществляется по получении соответствующего разрешения властей. Так вот: эту практику почерпнули из исторического прошлого. Правда, инициатива Сената потерпела фиаско. Кончилось тем, что он был вынужден запретить вакханалии, но к тому времени они уже были широко распространены по всей Италии. Запреты участниками игнорировались. Даже смертная казнь не пугала. Только время расставило все по своим местам… С прилетом, Стас! Я знаю, что в гостях свою волю не творят, но, кажется, кофеварке здесь на место. Для нее больше всего подходит кухня. Или ты заблудился?

— Следует быть предусмотрительнее, когда собираешься выходить. Зачем срывать с петель дверь? Она прекрасно открывается нормальным способом, — сквозь зубы процедил Полетаев. — Кофемашина сломалась. Посмотрю, что с ней случилось, а может, отвезу в ремонт. Лера просила сказать, что завтрак готов, добро пожаловать к столу.

— Какой-то голос у тебя, Стас, пересушенный. После такого приглашения кусок в горло не полезет, — отметила Наташка, явно рассчитывая на извинения и уговоры. — Будешь пролетать мимо жены обратным рейсом, вырази ей нашу благодарность. Пожалуй, мы откажемся.

— Ну как пожелаете. Я не хотел говорить… — Он покосился на меня. — Под утро собирался предпринять еще одну попытку найти вашего Кикимора. Приготовил для него одежду, но Лера не пустила. А кофе великолепный, зря отказываетесь, я его на столе оставлю. Если что, пока буду в своем кабинете, много работы. А еще нам с Валерией придется отъехать. Она ненадолго, а в отношении себя не знаю. Возможно, на несколько дней. Пожалуйста, дождитесь Валерию, — весьма невежливо буркнул Полетаев и поспешно вышел из комнаты. Наверное, боялся, что передумаем уезжать.

— Вот те раз… — обиженно проворчала Наташка. — А ведь ни один из них и не вспомнил о своей серебряной свадьбе. Словно и не они зазывали Ефимова отметить это событие. А этот Стас вообще не джентльмен. Вроде бы я ничего обидного не сказала. Кажется, от нас хотят избавиться. Ненавижу, когда мне навязывают чужие решения. Блин, как назло безудержно кофейку захотелось. И маленький такой бутербродик с вредной колбаской…

— Сорок шестого размера подметки кирзового сапога, — мечтательно добавила я и тут же поправилась: — Напополам.

— На чужой каравай рот не разевай! — живо возразила подруга. — Впрочем, если хочешь, разевай. Только долго в таком положении не сиди. Ладно, пусть Полетаевым хуже будет. Больше никогда в жизни в гости к ним не поеду. А ты заметила, как Лерка переменилась? В больнице такой несчастной прикидывалась, на жалость и участие напрашивалась. И эта ее, сестричка самозваная… Какого лешего нас сюда заманила? Неужели Лерка и ей лапши на уши навешала? А теперь делает вид, что никакой сестры или подруги по имени Светлана у нее не имеется.

— Она заманила не нас, а Димку. Но вот зачем? Дмитрий Николаевич определенно о чем-то догадывается, но рассчитывать на то, что разговорится, не стоит. Значит, так: предлагаю и в самом деле скатать к пустующему коттеджу. Безотлагательно! Утром это не страшно, тем более что внутрь заходить не будем, только заглянем в яму. Димка спит, не будить же его для получения разрешения. Кстати, странная спячка. Такое впечатление, что он всю ночь где-то мотался. Либо его угостили снотворным, чтобы он всю ночь где-то не мотался. Например, следом за Полетаевым. Слушай, а ведь дорогу в Лискино я не помню.

— Зато я помню. Профессиональное чутье водителя на уровне автоматизма. Даже ночью не подводит. Заблудившись, мы с тобой, ног не жалея, дали изрядный крюк по лесу. Непонятно, как Ефимов нас вообще отыскал. Едем! Надо только переодеться. Вещи на сушилке в ванной, кстати, ты вчера отправилась дрыхнуть, а я их в поте лица в стиральной машине муздыкала. Хорошо агрегат автоматический, успела без отрыва жуткий фильм посмотреть. Обхохоталась. — Подруга на пару секунд задумалась. — Вот только твое платьишко придется выкинуть. В твоем возрасте носить прикид из лоскутов как-то неприлично. Поедешь в Леркином халатике. Не знаю, как быть с обувью. Раскисла. Не пришлось бы подошву подвязывать к ногам веревочкой. В принципе, ничего страшного. Носили же древние греки сандалии на веревочках, чем мы хуже? Дай боже, чтобы Ефимов раньше времени не проснулся.

8

Дав очередной приличный крюк в поисках верного маршрута, мы случайно добрались до заправки, заправились и, уточнив направление, все-таки выехали на знакомую дорогу. Определили ее в качестве таковой случайно. Уже разворачиваясь в обратную сторону, удачно потревожили правым передним зеркалом куст бузины. В отместку он стащил с зеркала мои туфли, висевшие на зеркале наперевес. На противоположной стороне точно так же болтались Наташкины. По ее мнению, натуральный фен — ветерок — лучшее средство для окончательного завершения их мелиорации. Очень кстати пригодились веревки, длительное время без дела валявшиеся у Димки в багажнике.

Вылезая из машины за обувью, я наткнулась на обертку от презентованной нам вчера Валерией шоколадки. Сразу стало ясно: мы на верном пути. До деревни Лискино было рукой подать.

Уже на выезде из леса решили лишний раз не светиться перед жителями и собаками деревни. Утро уже не раннее, погода прекрасная, у магазина наверняка сходка, толпится народ. Съехав с дороги, Наталья придирчиво выбрала место стоянки, припарковалась в гуще кустов, своеобразными кружевами окаймлявших опушку леса. Я раза три-четыре проверила наличие в кармане мобильника.

Идти босиком по влажной траве, вытянувшейся в напрасных поисках яркого солнечного света, было не очень приятно. Но в разъезжающихся туфлях на каблуках было еще хуже. Они ярмом висели на шеях.

На время мы смолкли, старательно смотря себе под ноги. Именно поэтому едва не прошли лишние метры. Выйти на деревенскую улицу так и не решились — не смогли подобрать для любознательных селян уважительной причины, по которой вторично заявились на заброшенный участок. Неизвестно откуда, каким образом, к тому же опять в неподобающей одежде и обуви. В смысле, босиком.

Как и в прошлый раз, на участок проникли через дыру в заборе. Не поднимаясь с колен и замерев рядом с лазом, невольно залюбовались вольготно цветущим «ковровым» покрытием. Накануне такого великолепия не наблюдалось. Оно и понятно, было поздно, а у цветов строгий распорядок дня. Укутавшись собственными лепестками, они мирно спали.

Слух тешило птичье щебетание, глаз радовали не только цветы, но и их разноцветные «бантики» — бабочки. Даже коттедж мрачным не выглядел, хотя от него и на расстоянии веяло запустением. Никаких странных личностей в окнах не наблюдалось. Я даже засомневалась, а не померещилась ли нам вчера чья-то физиономия?

— Ну, хватит таращиться по сторонам, — вздохнула Наташка. — Если вечером в доме кто-то и был, то сплыл. Бомж какой-нибудь. Мы его спугнули. Ир, не могу понять, где яма… Нет!!! Не двигайся, вдруг ты на крышку наступишь, а крышка на ребро встанет. Сразу яму отыщешь, вернее, она тебя. Прислонись к забору, только аккуратно, не повали секцию.

Памятуя о своей хронической невезучести, я подчинилась. Не так давно меня угораздило основательно застрять в куче строительного мусора, в основном арматуры и еще каких-то железяк, скрещенных с бетонными огрызками. Мы с Наташкой решили сократить путь до поликлиники, пройдя через территорию новостройки. Я забыла мудрую подсказку о том, что умный в гору не пойдет… Точнее, не забыла, а просто очень отвлеклась на пререкания с Наташкой, на короткое время утратившей бдительность и выпустившей меня из виду. Поотстала подруга, решив лишний раз протереть от пыли носки своих туфель. Разумеется, я застряла на самой вершине кучи. Стащить меня оттуда без риска для жизни было невозможно, разобрать завал Наташке не хватало ни времени, ни сил. На счастье объявился экскаваторщик. На несчастье Наташка долго не могла привлечь его к спасательным работам. Казалось бы, за свои не меньше чем пятьдесят с лишним лет он должен был всякого повидать, но при виде моей застывшей фигуры в позе спортсменки, приготовившейся к старту на беговой дорожке, замер с разинутым ртом. Наташкины обещания бесплатно обследовать его здоровье и здоровье всех родных и близких у высококлассных специалистов, а равно позолотить ему спасательные ручки успеха не имели. Наконец она договорилась до того, что пообещала стать ему родной матерью. Наверное, он устал от своей, поскольку отвлекся от созерцания моей персоны, перевел взгляд на Наташку и резво подался в бега. Мы было решили, что исчез он с концами. Подруга корила себя за свою порядочность, не позволявшую ей предложить себя немолодому человеку в роли любовницы. Шмыгая носом, я сверху пыталась поддержать правильность ее моральных устоев. Ссылалась на правила поведения, господствовавшие у наших мам и бабушек в нежном девичьем возрасте: «Умри, но не дари поцелуя без любви». Лирические переговоры были грубо прерваны трехэтажным матом. Вернулся экскаваторщик. Да не один, а с подкреплением. Вчетвером они, не прерывая матерных изысков, довольно быстро обеспечили мне относительно безопасный сход с горы. Денег не взяли, сославшись на то, что такой цирк не всем повезет увидеть. Хотели даже подарить кусок арматурины, ранее обеспечивавшей мне слегка подвешенное состояние, но я не взяла…