Нет на земле твоего короля. Часть 1 - Сергей Щербаков

— Ну, уж ты скажешь, классный. Обыкновенный, как все. Ни хуже и не лучше.

— Киря, хватит прибедняться! Скромнягу из себя изображать. Кирюха — современный Бальтерманц, не меньше. Я так считаю. Лика, знаешь, сколько у него медалей со всяких фотовыставок и конкурсов? — Миша вскинул глаза на потолок. — Другим и не снилось.

— Сколько же?

— Мешок! Это я тебе без преувеличения говорю! Вот такой мешок и маленькая корзинка! — Миша развел руки.

— Очень интересно. Хотя верится с трудом.

Лика смеялась. Он напомнил ей рыбака, хвастающегося своим уловом. Только Миша хвастался уловом друга.

— Ну, Мякиш, ты чего расселся? Давай показывай свои награды и регалии! Дама просит! — накинулся на смутившегося и покрасневшего хозяина Миша.

Неожиданно из соседней комнаты послышался тихий голос.

— Кирюша! Кто к нам пришел?

— Бабушка, не волнуйся! Миша Тихонов со своей девушкой!

— Разве Ксения Карловна дома? — спросил удивленный Миша. — Что же сразу не сказал? Почему не выходит?

— Нездоровится ей.

— Я вас покину на минутку, — Миша поднялся из кресла. — Вы тут не скучайте без меня. А ты не сиди пнем, развлекай даму.

— Ксения Карловна, можно к вам заглянуть? — негромко спросил Миша, приоткрывая дверь в комнату бабушки.

— Заходи, мой дорогой, проведай старушку, — откликнулась Ксения Карловна. — Всегда рада тебя видеть, Мишенька.

Невысокая худенькая пожилая женщина лежала на высоко взбитых подушках. Седые тонкие косички были аккуратно сцеплены на затылке, на ней была голубая блузка с вышитыми цветами у ворота, оттеняющая ее бледное лицо. Рядом на тумбочке стояла кружка с чаем и баночка с вареньем. В комнате пахло корвалолом.

— Что с вами? Просто не узнаю вас, всегда такая цветущая, бодрая, а сегодня что?

— Приболела немного, Мишенька. Погода сырая. Ноги разболелись. Лежу вот, читаю. Кирюша ванночки мне с травами делает.

— Вы уж поправляйтесь, берегите себя.

— Да ничего, старость, что поделаешь. Никуда от болезней не денешься. Ничего, Мишенька, и это пройдет. Ты-то как? Рассказывай, как живешь? Как мама, Катюша?

— Все здоровы, слава Богу, спасибо. Мама вам всегда привет передает.

— А ты? Все хорошо?

Он внимательно посмотрел ей в глаза. Ксения Карловна с одного взгляда могла определить, что с ним твориться. Жизнь этих мальчишек проходила у нее на глазах, от горшков до мотоциклов, от детских слез до взрослых сердечных страданий.

— Все хорошо, Ксения Карловна. Лучше не бывает. Только вот за вас расстроился.

— Ерунда, Мишенька. Мы, старики, уже не обращаем внимания на свои болячки. Мы живем вашими радостями. Вот вижу блеск в твоих глаза — и мне уже лучше.

Она протянула руку с прозрачной кожей и погладила его. Вот и Мишенька влюбился. По-настоящему, по мужски. Хорошо-то как.

Пока Миша общался с бабушкой, Кирилл провел Лику в свою фотолабораторию и показал коллекцию наград. Оказалось, что Миша не так уж и преувеличивал — коллекция на самом деле поражала разнообразием. Кубки, медали, статуэтки. Лика переводила взгляд с одной награды на другую, внимательно читала надписи, пытаясь представить, что стоит за каждой из наград, какая история, какие люди. За ними в фотолабораторию увязался доселе дремавший мордастый кот. Он проявлял к гостье неприкрытый интерес и не отступал ни на шаг. Бесцеремонно запрыгнул на проявочный стол, где стал прохаживаться, крутя перед гостьей пушистым хвостом, в наглую демонстрируя свои мужские достоинства. Лаборатория располагалась в довольно просторной комнате. Помимо нескольких импортных увеличителей и проявочного и монтажного столов, был еще оборудован небольшой съемочный павильон, со светильниками и мутиблицами. Доморощенный проявочный стол представлял собой какого-то сказочного монстра, состоящего из мудренных механизмов, всевозможных колесиков, проводочков, самодельной электроники, резиновых трубок… От него по верху через всю комнату к окну протянулась толстая кишка, сооруженная из пластиковых бутылок, играющая роль вытяжной вентиляции.

— Кыш, Филимон! Кыш! Кому говорю! — сердито прикрикнул на кота Кирилл, и, размахнувшись, дал ему подзатыльник. — Обнаглел в конец, полосатый. Брысь отсюда! Сейчас все на пол спихнешь! Брысь, кому сказал!

Схлопотав увесистую затрещину, обиженный кот стремглав слетел со стола и побежал в комнату Ксении Карловны жаловаться на молодого хозяина и искать утешения.

— Какой красивый кубок.

— Который?

— А вон тот, что выше остальных стоит. С ленточкой.

— А-а-а, этот. Один из самых памятных. Я получил его в фотосалоне в Макао за лучший женский портрет. Называется кубок — «Фотопринцесса».

— Достоин своего названия.

— А вот эту бронзовую медальку на биеннале в Реусе в Испании… Это самая дорогая награда, потому что самая первая.

Кирилл вдохновенно рассказывал об истории призов. Будто заново проживал моменты, связанные с ними. Лика с интересом слушала, мир фотографов, и вообще творческих людей, был незнаком ей, она привыкла к миру науки, миру исследований, испытаний, статей и диссертаций, привыкла к миру многообразия разных языков, филологии. Оказаться в мире творческого человека было интересно и захватывающе.

Спустя некоторое время к ним присоединился и Миша.

— Ну, ты брат, настоящий Кулибин, — выдал он, с любопытством рассматривая конструкцию проявочного стола. — Необходимо написать письмо великому очумельцу Андрею Санычу Бахметьеву, чтобы присвоил тебе звание «Заслуженного очумельца России».

— Голь на выдумки хитра, — отшучивался смущенный Кирилл. — Ладно, пойдемте чай пить, нечего вредными парами фотохимии дышать.

Вернулись в гостиную. Миша с Ликой, обнявшись, расположились на старинном диване под мирно шествующими слониками. Кирилл, пододвинув к ним журнальный столик, отправился на кухню заваривать чай.

— Ну как?

Миша нежно прикоснулся губами к ее виску.

— Что как?

— Лучше, чем под дождем торчать?

Она энергично кивнула. Собралась что-то сказать, но тут появился Кирилл с красивыми китайскими чашками на подносе и заварочным чайничком. Миша вскочил, принимая у него поднос.

— Хорошо, что предварительно позвонил, а то бы я «злую собаку» спустил.

— С чего это ты таким суровым стал? Кто тебе не угодил? Признавайся, Бальтерманц чертов!

— Да, замучили в конец. Повадились тут всякие бабки да тетки ходить, сектантки, черт бы их побрал, так называемые «свидетели Иеговы». Задолбали своими незваными визитами. От работы отвлекают звонками в дверь. Как-то звонят, открываю, смотрю, две тетки стоят. Спрашиваю, что вам угодно, сударыни. Говорят мне, вы, не хотите ли лучше узнать Библию и протягивают мне какие-то книжонки. Я аж закипел от гнева, у меня в лаборатории фотка одной знаменитой киноактрисы в растворе купалась, за ней приглад да пригляд нужен, а тут всякие бестии мне мозги запудривают. Ну, думаю, ладно. Будем бить врага его же оружием. Спрашиваю, мило улыбаясь, а вам, уважаемые дамы, самим-то все понятно и ясно в святом писании. Отвечают, о да. Хорошо, говорю, тогда ответьте мне вот на такой вопрос: «Кто помог Давиду пробраться в Гекхильский лагерь, где он похитил у Саула его алебарду и сосуд с водой? Чьего брата он назначил главнокомандующим своей армии?». Они и обалдели. Я им еще парочку вопросиков на засыпку. Ну и посадил их в большущую лужу, уж что-что, а Библию-то я с детства часто полистывал. Помнишь, Миш, ту самую с ятями, в кожаном футляре, что от прадеда моего еще осталась. Вижу, им уже явно не до визита, как бы побыстрее от позора ноги унести. А меня понесло, не остановишь, их не отпускаю, продолжаю ликбез в том же духе, напираю на них…

— И чем же ваша дискуссия окончилась? — полюбопытствовала Лика, пригубив терпкого вина.

— Кончилось, дорогая Лика, тем, что эти старые мымры теперь при виде меня шарахаются как от прокаженного, за километр нашу квартиру обходят. Я бабуле так и сказал, если появятся снова, гони их в три шеи.

— У моих соседей, тоже аналогичная история случилась, — вставил Миша. — Четыре года назад сын у них женился. Предки-бедолаги из кожи лезли, гробились на садовом участке, торговали на рынке, чтобы молодым квартиру купить, обустроить. Фуф, наконец-то купили. Двухкомнатную. Тут и внучок у молодых появился, милое создание. А недавно встречаю тетю Полю, она вся в слезах, в шоке. Спрашиваю, что случилось, Полина Семеновна. Оказывается, молодые спутались с этими «свидетелями», обменяли свою шикарную квартиру на однокомнатную, а деньги — в секту. Представляете, вот такой сюрпризик отмочили! Папашку от такого известия, естественно, Кондратий посетил. До сих пор оправиться не может.

— Этим только слабинку покажи. В момент руку оттяпают. Главное, словно чувствуют, где у кого какое горе. Тут же начинают виться перед дверью…