Попаданка-2. Из грязи - в князи (СИ) - Цветкова Алёна

Я прислушалась к себе. Усталости не было, спать не хотелось. А вот увидеть храм — очень. Я же никогда еще не была в храмах в этом мире...

- Прогуляемся, - я вскочила с кровати... что... так... нет... нельзя думать! Я же не знаю способностей этой арровой ведьмы...

- Все хорошо? - встревожилась Мушка.

- Да, - весело и беспечно рассмеялась я, - давно не чувствовала себя так хорошо.

- Вот и отлично, - она встала с кресла немного тяжеловато, словно что-то у нее болело.

- А с тобой что? - удивилась я.

- А, ерунда! - отмахнулась Мушка и, едва-заметно прихрамывая, пошла к двери, - ногу подвернула. Пойдем.

И мы пошли. А я старательно не думала про черную кошку в темной комнате. Как тогда в охотничьем домике. Только тогда это было наяву, а сейчас, кажется, нет... а вот черная кошка точно такая же... большая, толстая, ее почти не видно во тьме... во Тьме...

Храм оказался мрачноватым... ну, вот не знаю, как-то ощущался он скорее неприятным местом. По крайней мере мне хотелось выйти на воздух. Хотя, может быть, так и должно быть. Храм в этом мире вовсе не должен быть похож на наши храмы. У нас даже в самой маленькой часовне чувствуется что-то такое, особенное, возвышенное.

Мы обошли почти весь храм, заглянули во все двери, но везде все было одинаково пусто. Серый холодный камень, мертвенная сырость, и какой-то затхлый запах. Скукота. Под конец экскурсии я начала зевать.

- Ужасно скучный у вас храм, - сцедила я в ладошку очередной зевок. И тут увидела еще одну дверь. Она сильно отличалась от всех остальных. Огромная, черная и кажется даже каменная, а не деревянная, как все остальные. И что самое интересное, я уверена, что уже проходила этот коридор, но двери там не было. - а там что? - Невежливо ткнула пальцем.

На лице у Мушки мелькнуло то ли удивление, то ли злоба, то ли досада, но она быстро взяла себя в руки и мило улыбнулась:

- Ничего интересного. Там жилые комнаты, где отдыхают твои спутники. И мы не пойдем туда, чтобы их не разбудить.

- Хорошо, - согласилась я. Пусть спят, - а ты сама не устала? А то у тебя нога еще болит, а я таскаю тебя по всему храму...

- Немного, - Мушка хихикнула, - с тобой так интересно, что я даже про ногу свою забыла. Пойдем к тебе, посидим, поболтаем.

- Пойдем — согласилась я, - у меня к тебе столько вопросов...

- Каких? - насторожилась Мушка.

- Про арровых ведьм, конечно, - хихикнула я... как легко притворяться, когда тебя недооценивают... но нет... не думать...

- Ой, да я много не знаю... молодая же еще... не рассказывают мне ничего. Говорят дура, -обиженно протянула Мушка.

- Про меня тоже так говорят, - пожала я плечами, делая вид, что мне очень обидно, -значит мы с тобой должны держаться вместе.

- Верно, - засияла она, - а мне Грайя про тебя такие гадости рассказывала. А теперь я вижу, что врала. Ты очень хорошая, Малла... Ты знаешь, это она опаивала тебе опийным зельем... я не хотела, но она меня заставляла...

- Ага, я знаю...

- Думаю, мы подружимся, - снова улыбнулась она мне.

- Может быть, - улыбнулась я в ответ.

26

В комнате Мушка снова села на свой стул, а я забралась на кровать. Больше ничего же не было. И только я открыла рот, чтобы спросить то, что меня интересовало, как Мушка заговорила первой:

- Малла, - теперь она улыбалась грустно, - знаешь, когда мой Крайн умер, я места себе не находила от горя. А тут еще вся моя родня стала смотреть на меня, как на прокаженную. Говорили, что это я его в могилу свела. А я ведь его любила. Больше жизни любила. И хотела всю себя отдать, чтоб только он жил. А он умирал и говорил, что это неправильно. Что он не желает уводить меня с собой, что он не хочет платить такую цену за свою жизнь. Он меня очень любил... А потом... в первую же ночь пришел ко мне. И позвал. Да, я знала, что стану арровой ведьмой, но я ни секунды не раздумывала. Какая разница кем я буду, главное мы вместе.

- И вы вместе? - жадно спросила я... ну, интересно же услышать настоящую правду про арровых ведьм. Тем более... вдруг узнаю что-то такое полезное, что пригодится мне потом, когда проснусь...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Да, - Мушка счастливо засмеялась, - понимаешь, то что говорят про нас люди, не совсем правда. Та сторона... там такой же мир, как здесь, Малла... Такое же солнце, небо, земля, трава, деревья... только гораздо красивее, понимаешь? Там самое чудесное место, которое я только видела в своей жизни. И там мы продолжаем жить вдвоем. Он и я. Как раньше...

- Это здорово, Мушка, - завистливо вздохнула я, - тебе повезло. А вот мой Роли, к сожалению, не так сильно любил меня... я сейчас думаю, что он вообще меня не любил. Я была для него просто удобной. Ну, знаешь, в доме порядок, еда на столе, рубашки чистые...

- М-да, - сокрушенно покачала головой Мушка, - а ты? Ты его любила?

- Очень, - кивнула я, - я жить без него не могла. Когда мы познакомились, он сразу запал мне в душу. И я ходила за ним по пятам... я готова была на многое, чтобы быть рядом. А когда он, наконец, заметил меня, была безумно счастлива. Я думала, что моей любви хватит нам на двоих с лихвой. И прошло слишком много лет, пока я поняла, что этого не достаточно. Любовь должна быть взаимной, Мушка... А он... знаешь, как Роли называл меня?

- Как? - Мушка даже подалась вперед, так ей было интересно.

- Малка... как я ненавидела это имя! Ненавидела... но... его грубость... его пренебрежение... это заводило... я готова была кипятком писать от такого обращения...

Я замолчала, держа паузу...

- Мала, - Мушка не дождалась, когда я продолжу, - знаешь, в Том мире ты сможешь получить все, что хочешь. Ведь, если он приходит за тобой, значит на самом деле он тебя любит. А он ведь приходит?

- Приходит, - кивнула я, - каждую ночь. Если бы я не боялась стать арровой ведьмой...

- А ты не бойся. Поверь, это не больно и совсем не страшно. Зато он будет любить тебя так, как никогда не любил на Этой стороне...

- Ну, не знаю, - вздохнула я, - может быть...

- Даже не сомневайся. Иди с ним. Вот прямо сейчас ложись, закрывай глаза и засыпай. А когда он придет и позовет тебя, иди... поверь, ты будешь счастлива.

- Хорошо, - рассмеялась я, - убедила. Тогда уходи, я буду спать. Не терпится уже увидеть Роли...

- Значит до завтра, Малла... Завтра ты будешь одна из нас. Завтра мы с тобой станем не просто подругами, а сестрами.

Мушка, припадая на левую ногу, вышла... я осталась одна... вытерла лоб, оказывается я даже вспотела, хотя может быть это сырость... как же холодно. Надеюсь, она мне поверила... надеюсь, я нигде не прокололась и все получится так, как надо...

А сейчас надо сделать вид, что я сплю. Завернулась в одеяло и прикрыла глаза...

- Малка, - дверь распахнулась, и ко мне с непривычно наглой улыбкой вошел Орландо, -живо вставай. Хватит валяться. Я жрать хочу, у меня рубашки не стираны и в доме бардак.

Он подошел и бесцеремонно схватил меня за руку, чтобы стащить с кровати.

27

Да, я все рассчитала правильно. Прикосновение Орландо, страшное своей неестественностью, как и в прошлый раз выбросило меня из этого полусна-полуяви. Я открыла глаза в другом храме. И хотя комната была точно такой же, я сразу поняла, все закончилось. Здесь было тепло...

Я откинул одеяло. И сарафан на мне был тот, который дала Вилина сегодня вечером, яркосиний, а не красный, как обычно.

Именно этот сарафан и помог мне понять, что что-то не так. Ведь я приехала в храм в синем, а встала с кровати в красном... А потом этот холод. Пронзительный, потусторонний холод, от которого не спасало даже одеяло. И тогда я решила обмануть Мушку, рассказала ей сказочку про наши с Орландо отношения. Правдивую сказочку, чтобы Оракул не просигналил, что я вру...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Роли — так называл Орландо отец-итальянец, когда звонил мне, узнать, как там его сыночек поживает... Алкой меня Орландо назвал всего один раз в жизни, как раз в тот день, когда завалился домой пьяный и потребовал порядок в доме, еду на столе и чистые рубашки. Так что тут я тоже не соврала... я тогда от злости чуть кипятком не писала, так уж завело меня это обращение, что я муженька своего чем под руку попало отходила. И Орландо на всю жизнь это запомнил, и как бы не пил, но больше даже голоса на меня никогда не повышал. Боялся.