Сошедшие с небес и сотворившие людей - В. Конелес

Ремесленники (нан-гар) объединялись в гильдии и жили в особых специализированных кварталах — мясников, кожевников, ткачей, торговцев и т. д.

Уровень ткацкой промышленности впечатляет и сегодня. Приблизительно до XXV века до н. э. наиболее популярной была Шерстяная ткань. В храме бога Энки в Эриду трудилось 593 ткачихи, в одном из ткацких цехов Лагаша — 816 [38, с. 321–322].

Тигр и Евфрат были судоходными реками. Шумеры строили суда водоизмещением от 1 до 15 тонн. Самые древние известные месопотамские географические карты с указанием русел рек и береговых очертаний морей датируют III тысячелетием до н. э. Несомненно, древние путешественники пользовались ими, отправляясь в Египет, Черноморско-Каспийский регионы и далее. Вместе с тем с появлением в более позднее время карт Пири Рейса и Меркатора возник целый ряд вопросов, ответить на которые в рамках академической науки необычайно сложно (см. главу 19).

Забавно, что шумерская карта города Ниппура с изображением улиц и храма (рис. 25) была случайно найдена археологами в первый же сезон раскопок и очень помогла правильно спланировать работы [136, с. 86]. Были также найдены чертежи древних зданий (рис. 26).

Торговля носила натуральный характер. Одним из мерил ценности было зерно. Преимущественно развивалась внешняя торговля, так как многие товары и материалы приходилось ввозить. Купцы (лукар) пользовались в стране большим почетом. За заграничными товарами снаряжались огромные охраняемые караваны. С XXV века до н. э. документально зафиксировано существование базаров.

С размахом было поставлено и производство продуктов. В «домах помола» царя Шульги трудились более 300 человек. Пекарня города Лагаша ежедневно использовала на выпечку хлеба по 100 тонн муки.

Появлению необычайно популярного в наше время напитка — пива — мы также обязаны шумерам. Об этом убедительно говорят и сами тексты, и лабораторные осадки, соскобленные со дна глиняных пивных кувшинов, изученные профессором университета Пенсильвании Патриком Мак-Говерном [253, с. 100]. Установлено, что шумеры изготовляли пиво из ячменя с множеством технологических тонкостей и добавок как минимум 5500 лет назад. Варилось не менее 16 сортов пива, в том числе и крепких. В одном только Лагаше на пивоварение ежемесячно расходовалось около 150 тонн ячменя! Похоже, что и первые любители спиртного, и завсегдатаи баров также появились в Шумере. Востоковед Э. Кленгель-Брандт нашла упоминания о питейных заведениях (пивных барах), где посетители бывали «пьяны, с раздутыми животами и сильно качались» [120, с. 77]. Кроме того, шумеры изготавливали великолепные виноградные и финиковые вина.

В качестве топлива использовалось сухое дерево, нефтепродукты, уголь. Как известно, в наше время Южный Ирак все еще очень богат нефтью, что сказывается на геополитической обстановке в мире в целом. В древнем Шумере нефть, асфальт, битумены и гудрон и вовсе изливались на поверхность естественным путем, и нефтедобыча не требовала разведки и бурения. В шумерском языке, кстати, существовало девять терминов для обозначения всех основных видов нефтепродуктов, в то время как в санскрите — три, а в египетском — всего два [435, с. 286].

Распространено мнение, что деньги изобрели финикийцы. Однако средства платежа в виде слитков из металла появились в Шумере не позднее III тысячелетия до н. э. За исключением двух небольших промежутков времени (когда использовались слитки из золота и олова), на протяжении всей истории Месопотамии серебро оставалось основным платежно-обменным средством [176, с. 69].

Изучая систему землевладения в Двуречье, исследователи находят в ней многие современные приемы и способы обогащения и ведения бизнеса. Э. Кьера констатирует использование пожизненной ренты земельных наделов, так называемого «института усыновления». Для обналичивания части стоимости земель использовалась система «обмена» хорошего поля на плохое с выплатой разницы деньгами и ипотека (залог земли). Обнаружены и документы, носящие характер земельных векселей и залоговых квитанций для перепродажи [136, с. 105].

Сохранилось огромное число шумерских и аккадских юридических документов — миллионы. Среди прочего были найдены завещания и векселя, судебные постановления и соглашения, договоры и расписки… Исследователи сделали вывод о том, что они составлялись по стандартному образцу, то есть существовали своеобразные формы таких документов. Требования к юридическим документам излагались в специальных учебных текстах. К примеру, в договорных документах сначала определялся объект сделки, затем перечислялись имена участников сделки с указанием их прав собственности. Характерная фраза формулировала взаимоотношения между, скажем, владельцем и покупателем товара, определяющие суть самой сделки: «Он купил у…/ Он нанял у…/ Он взял взаймы у…» и т. п. Далее шли дополнительные сведения, количественные и временные показатели и пр. [176, с. 222].

Поскольку составляемые документы необходимо было заверять, не умевшие писать прилагали к документу личную печать-подпись. Вопрос о подделке подписи или текста был решен своеобразно: полностью оформленный важный документ помещался в глиняный конверт, на котором делался дубликат. В спорном случае можно было вскрыть конверт и сравнить внутреннюю и наружную надписи и печати.

Засилье чиновников проявлялось и во времена шумерского царства. Многие монархи, приходя к власти, обещали народу искоренить беспорядки и беззакония, установить справедливость, заботиться о том, чтобы «сирота не становился жертвой богача, а вдова — жертвой сильного» [38, с. 361–364]. Составленный на 350 лет раньше известного кодекса законов Хаммурапи, кодекс царя Ур-Намму (2112–2094 годы до н. э.) из 370 строк[19] (расшифровать пока удалось 90) очень впечатляет. Одна из древних печатей приводит сцену того, как бог Нанна передает Ур-Намму «символ власти». Характерно, что законы в тот период были не столь жестоки, как в позднее время, и скорее апеллировали к совести граждан.

Как видно до текстов той эпохи, в законотворческих идеях Ур-Намму подражал своему предшественнику, Уруинимгину (XXIV век до н. э.). Тот около 2500 года до н. э. провел основательную чистку в рядах чиновников-паразитов и сборщиков налогов, снизил размеры налогов, узаконил многие права граждан и т. д.

Поэма «Энмеркар и правитель Аратты» свидетельствует о существовании еще около 2800 года до н. э. парламента, состоявшего из верхней (собрание старейшин) и нижней (все мужчины, способные носить оружие) палат. Задачей парламента было принятие важных для государства политических решений (например, о начале военных действий). Подобного рода государственный институт народного собрания, несомненно, ограничивал царскую власть и являлся признаком демократии.

В Богазкёе, неподалеку от нынешней столицы Турции был найден документ времен царя Телепину, который является первой известной в Мире конституцией. Его предваряла длинная преамбула с предысторией хеттского государства. Далее в нем определялись права народа и знати, устанавливался порядок престолонас-ледования ит. д. [136, с. 115]. Так что конституция и демократия были «изобретены» в Древнем Востоке.

Жизненная мудрость шумеров увековечивалась в афоризмах и баснях о животных (заметим, за тысячелетия до Эзопа!). Вот несколько типичных примеров, встречающихся в шумерологической литературе — порой забавных, порой грустных, а подчас глубокомысленных [38, с. 328–329; 127, с. 144–149]:

«Тот, у кого много серебра, может быть и счастлив.

Тот, у кого много ячменя, может быть и счастлив.

Но тот, у кого нет совсем ничего, спит спокойно».

«Счастье — в женитьбе.

А если подумать — в разводе».

«Можно быть у господина, можно быть у царя,

Но хуже всего быть у сборщика налогов».

«Все равно умрем — давай все растратим!

А жить-то еще долго — давай копить!»

«Беспокойная женщина в доме

Прибавляет к горю болезнь».

«Бедняку нигде не рады.

Богатому всюду рады».

«Бедняк не бьет своего сына —

Он относится к нему как к драгоценности».

«Бедняку лучше умереть, чем жить:

Если у него есть хлеб, то нет соли;

Если есть соль, то нет хлеба;

Если есть мясо, то нет ягненка;

Если есть ягненок, то нет мяса».

Были у шумеров и очень похожие на наши поговорки:

«Он еще не поймал лисицу,