Искатель. 1993. Выпуск №1 - Рафаэль Сабатини

— Хорошо, Чага, — покорно сказал он. — Я никому не буду говорить… Но с тобой-то я могу об этом?..

— Со мной — да, — нехотя согласилась она.

Грузная звезда подползала уже к краю чернеющего бруствера.

— А знаешь, что это? — спросил он.

— Металл, — равнодушно отозвалась Чага.

Влад поперхнулся.

— М-металл… — вынужден был согласиться он. — Но это совсем другой металл! Он не убивает. Он служит людям. Там есть люди, Чага. Много людей. Таких, как я…

Звезда уже скрылась за кромкой развороченного бруствера, а Чага все молчала.

— Там хорошо? — неожиданно спросила она, глядя в мерцающую бездну.

— В моем мире? — уточнил Влад. — Да, Чага. Там хорошо.

Она снова повернулась к нему, и в голосе ее прозвучало какое-то совершенно ребяческое изумление:

— Если там хорошо, зачем вы летите сюда?

— Зачем? Да ради вас!

— Ради кого? — Она в самом деле не понимала.

— Ради тебя, — сказал Влад. — Ради твоих близких. Ради всех людей.

— Ради моих близких? — Она пристально всмотрелась в его лицо. Пристально и тревожно. — Ради Стрыя? Ради Колченогой?

Влад понял наконец, о чем она, и его обдало жаром.

— Видишь ли, Чага… Любой эксперимент всегда бывает чреват нежелательными побочными эффектами… — с запинкой проговорил он по-русски и стал думать, как бы это теперь перевести.

«Какой-то совершенно дурацкий разговор», — растерянно помыслил оп, так и не справившись с переводом.

— Пойми ты! Мы остановим металл! Он не будет летать над степью!

Чага вздохнула.

— Если бы он не летал над степью, — сообщила она, — людей бы уже не было.

— Не понимаю! — сердито сказал Влад. — Объясни.

Чага молча смотрела в небо. Потом губы ее шевельнулись, и она заговорила нараспев:

— Мужчины шли по степи, и в руках у них было оружие. Они убивали друг друга, они убивали детей и женщин, они убивали зверей. А металл смотрел, как они убивают, и видел, что скоро людей не останется вовсе. Он исполнился жалости к людям и восстал на мужчин — быстрый, светлый, разящий без промаха. И мужчины сказали: «Выроем прямые ямы и скроемся в них от металла». И они вырыли прямые ямы, но металл поражал их и в ямах, падая сверху. Тогда мужчины исполнились страха и спросили металл: «Что нам делать?» Он ответил: «Бросьте оружие — и тогда я не стану поражать вас в укрытиях. Буду лишь поражать, пролетая над степью, чтобы люди боялись и помнили…» И мужчины бросили оружие…

Влад был ошеломлен. Фольклор! Фольклор, посвященный металлу! Конечно, сказание на добрую треть состояло из слов совершенно незнакомых, но в целом смысл был ясен. Война, в процессе которой и вышли из-под контроля противопехотные комплексы… Завтра надо будет попросить Чагу, чтобы повторила, а он — запишет…

Ах, блокнотик, блокнотик, на сколько же тебя хватит!..

По правде говоря, Влад надеялся, что после этой ночи характер Чаги хоть немножко смягчится. Ничуть не бывало! Вид праздношатающегося Влада приводил Чагу в неистовство, и на бывшего пилота первого класса начинали обильно сыпаться распоряжения, указания и наряды на работу. Однажды она даже попыталась усадить его за веретено и отказалась от своего намерения, лишь убедившись в полной бездарности Влада. Блокнота при ней лучше было и не доставать…

А Влад ничего не понимал, да и не понял бы, наверное, попытайся она ему все растолковать…

Встреча с людьми застала Чагу врасплох — лишь тогда она осознала, что все долги семейства лежат теперь на них двоих. Конечно, с таким зверем, как Седой, их примет любой сородич… Но если уцелело достаточно много родственников Калбы по мужской линии, их с Владом просто не осмелятся принять. И где уверенность, что никто не попытается поступить с ними, как Стрый поступил с семейством Калбы?..

А Влад только поглядывал удивленно, когда она внезапно меняла маршрут или, скомандовав остановиться, выходила на вершину холма, пристально оглядывая окрестности.

Однажды, завидев в небе тяжелый черный дым, он поднялся за пей на пригорок. Горела роща. Причем как-то странно горела — сразу с трех сторон.

— Металл поджег? — с пониманием спросил Влад.

— Нет, — сказала Чага. — Люди.

— Подожгли рощу?

Чага с досадой тряхнула выгоревшей, неровно подрезанной гривкой.

— Кто-то прячется, — хмуро пояснила она. — Выжигают огнем…

— Изгнанника? — спросил Влад, чувствуя, как омерзительная слабость раскатывается от живота к коленкам.

— Не знаю, — сказала Чага. — Может быть, и хищника…

Они положили зверей в пышно разросшемся желто-зеленом кустарнике и спрятались сами.

— Слушай, Чага, — прямо спросил Влад, — ты кого больше боишься: металла или людей?

— Тебя, — бросила Чага не оборачиваясь.

Влад неуверенно хихикнул. Вот уже и первые проблески юмора… Так, глядишь, скоро они анекдоты начнут друг другу рассказывать… «Сидят в горящей роще два изгнанника. Вот один и говорит другому… то есть другой…»

Продолжения анекдота Влад придумать не смог, да и не успел бы. Глухо стукнули копыта, воздух вспороли визжащие, как металл, крики, и ложбинка ожила. Мимо них огромными прыжками пролетело поджарое и, несомненно, хищное существо, похожее на гепарда с волчьей мордой, нагоняемое храпящим, роняющим пену зверем. Сламывающиеся в суставах мощные ноги метались, как рычаги, в каждом копыте — смерть.

Пятнистый хищник шарахнулся, уворачиваясь, и в этот миг на спину ему с маху бросился всадник. Мужчина. Они покатились, путаясь в редкой высокой траве, взметнулись жилистые пятнистые лапы с жутко растопыренными когтями, и пронзительный крик боли (не поймешь — звериный или человеческий) ошеломил Влада. Чага, бледная, с искаженным лицом, раскинув руки, зажимала храпы обоим залегшим животным и торопливо шептала какие-то шепелявые звериные слова, видимо, упрашивая Седого и Рыжую не подавать голоса, не затрубить в ответ.

Вопль оборвался, трава шевельнулась в последний раз, и из нее поднялся победитель в разорванной куртке. Лоб у него был рассечен, улыбающееся лицо заливала кровь. Он нагнулся и рывком вскинул на плечи пятнистую тушу с длинными болтающимися лапами. Всхрапывая и косясь на убитого хищника, возвращался взбудораженный кровью зверь.

Охотник перекинул тушу между горбом и мощной шеей животного и вскочил в седло. У выхода из ложбинки маячили еще два всадника. Весело оскалившись, они смотрели на приближающегося к ним удачливого наездника.