Забава королей - Чингиз Абдуллаев

– Ну, как ваши впечатления, господин эксперт?

– Очень противоречивые, – признался Дронго, – но люди интересные. Особенно Ишлинский, который достаточно начитан и образован. Кажется, он оканчивал МГИМО. Да и остальных явно не назовешь дураками. Таковых в тех сферах, где вращаются эти люди, уже не осталось – они вымерли, как мамонты, не приспособленные к жизни после августа девяносто первого года.

– Вы снова будете выдавать психологические характеристики? – поинтересовалась Джина.

– Не буду, – ответил Дронго. – Я же вам объяснил, что чувства у меня достаточно противоречивые. И потом, здесь еще не все. Завтра к нам присоединится знаменитый охотник из племени масаи – Синумо Мбага. Думаю, он внесет некоторый колорит в нашу разношерстную компанию.

– Возможно, к этому времени следователи в Кейптауне сумеют найти убийцу Стивена Фостера, и мы узнаем подробности гибели нашего друга, – вдруг сменила тему Джина.

– Вы все еще не можете забыть вчерашнее преступление, – понял Дронго.

– А вы уже забыли о смерти Стивена? – с вызовом спросила Джина.

– Не забыл, – ответил Дронго, – и я бы ни за что не уехал из Кейптауна, пока не найдут настоящих убийц. Но я полагал, что будет правильным, если я полечу сюда вместе с Энцо, чтобы не допускать никаких эксцессов, которые могут произойти.

– Вы полагаете, что не все закончилось? И такие эксцессы еще возможны? – осторожно осведомилась Джина.

– К сожалению, да, – без колебаний заявил Дронго, – и это уже не психологические изыски, а реальная оценка ситуации. Во всяком случае, я буду очень рад, если окажется, что в этом случае я перестраховался и напрасно прилетел сюда вместе с Энцо.

– Вы полагаете, что ему угрожает опасность?

– Пока не знаю. Но возможно, что не ему и не сейчас. На охоте все может случиться, это знает каждый охотник. Именно поэтому необходимо мое личное присутствие в Кении.

– «Забава королей», – вспомнила Джина, – кажется, так называли раньше большую королевскую охоту. И вот теперь Энцо готовит новую «забаву», обещая настоящую охоту на львов. Честное слово, после смерти Стивена я начинаю суеверно бояться за всех нас. Еще ночью он разговаривал с нами, рассказывал свои анекдоты, смеялся, веселился, пил, ел – а уже утром лежал в ящике морга, где его показывали вам. Когда вспомнишь об этом, начинаешь понимать, насколько ничтожно наше существование и как все висит на тонком волоске… Который так легко перерезать, – добавила она.

– Да, – согласился Дронго, – любая человеческая жизнь уникальна, и каждый из нас даже не осознает, насколько хрупкий и ценный дар ему достался. А когда начинает понимать, то часто бывает уже слишком поздно…

Глава 7

Утром за завтраком все были притихшими, мрачными, неразговорчивыми. Компания гостей, прибывшая из Москвы, сразу после ужина отправилась в известный ночной клуб, где они провели время почти до пяти часов утра следующего дня. Прибывшие с Бинколетто люди из Кейптауна, уставшие после перелета и пережившие тяжелый шок от убийства Фостера, разошлись по своим номерам, намереваясь выспаться, тогда как шестерка, встречавшая их в Сан-Сити, готова была продолжать свой «отдых». Но утром все они оказались в неважном состоянии.

Араксманян вообще не вышел к завтраку. Стригун не успел побриться. Вермишев проспал и появился уже за десять минут до закрытия ресторана. Только Ишлинский сумел тщательно побриться, одеться и спуститься к завтраку в положенное время. Хотя его спутница тоже опоздала на завтрак, но успела собрать волосы и нанести подобие макияжа. А вот другая дама, Любовь Ядрышкина, не успела даже привести прическу в порядок и спустилась к завтраку, глядя на всех опухшими от бессонницы и вчерашней попойки мрачными и злыми глазами.

Группа Энцо выглядела гораздо более презентабельно. Ишлинский, оглядев своих друзей, ухмыльнулся и предложил перенести вылет на четыре часа, чтобы дамы и его друзья успели выспаться, выпить кофе и привести себя в порядок. Бинколетто согласился, и все разошлись по своим номерам. Дронго догнал уходившую Джину.

– Может, мы немного погуляем рядом с отелем? – предложил он. – Говорят, что Сан-Сити – это город-сказка, город-мечта, построенный на границе пустыни и ставший символом процветания ЮАР.

– Вы здесь никогда не были?

– Не был, – кивнул Дронго. – А вы?

– Тоже не была. Но много слышала об этом городе. Подождите, я возьму шляпу от солнца и через две минуты снова спущусь к вам.

Сан-Сити действительно заслуживал отдельной экскурсии. Роскошные отели, фонтаны; живописные, искусственно созданные горы, водопады, даже высаженные лужайки, за которыми следила умная автоматика, непрерывно орошая эти деревья и кусты, – все это выглядело особенно красиво на фоне протянувшейся до горизонта пустыни и невысоких холмов.

Джина рассказывала о своем детстве, проведенном в Генуе, о трех старших сестрах – она была самой младшей в семье. О своем прежнем друге-арабе она ни разу не вспомнила. Зато рассказала о своей школьной влюбленности в мальчика-француза, который учился с ней в школе. В лице Дронго она встретила хорошего собеседника, который умел слушать и почти не перебивал ее.

Они вернулись в отель через три часа, чтобы забрать свои чемоданы. У отеля уже были припаркованы четыре лимузина, чтобы отвезти их в аэропорт. В первой машине оказались Бинколетто и Бретти, во второй – Ишлинский, Евгения Кнаус и Араксманян, в третьей – Стригун, его спутница Ядрышкина и переводчик Вермишев, в четвертой – Дронго, Джина и Альберто.

Бинколетто предложил Дронго поехать в их лимузине, но тот отказался. Соседство с Джиной было ему гораздо приятнее, чем с банкиром. Так он и объяснил Энцо, и тот понимающе кивнул.

В аэропорту их уже ждал заказанный самолет. Это был «Avro RJ 85», переделанный специально для перевозки богатых туристов, прибывающих в Африку. На рейсовых маршрутах такие самолеты могли брать до девяноста человек, но для VIP-клиентов салон был переоборудован, и теперь здесь могли с комфортом разместиться восемнадцать пассажиров. Сразу за кабиной пилотов был небольшой туалет, затем просторный салон, за ним – небольшой кабинет для возможной работы кого-то из пассажиров; далее следовали салон с кухней и второй туалет, находившийся в конце самолета. Рейс сопровождали два пилота и две стюардессы. Они должны были вылететь из Сан-Сити, взяв курс на северо-восток, чтобы через три с небольшим часа оказаться в аэропорту Найроби. Самолет мог лететь без дозаправки более двух тысяч двухсот километров при скорости в семьсот шестьдесят километров в час.

Дронго снова нахмурился. Кажется, он явно не предусмотрел всех сложностей предстоящего маршрута. Хотя большие самолеты и менее подвержены турбулентности, полет на них все равно вызывал у Дронго раздражение. Джина, взглянув на него, улыбнулась.

– Опять будете просить коньяк? – осведомилась она.

– Обязательно, – пообещал Дронго. – В этой части Африки почти всегда встречаются сильные грозовые облака. И еще мы будем лететь над Зимбабве, Малави, Мозамбиком и Танзанией. Отсюда до Кении довольно далеко, больше двух тысяч километров через половину Африканского континента. Я бы с удовольствием отправился на верблюдах.

– Но этот самолет больше, чем тот, на котором мы сюда прилетели, – заметила Джина.

– Я разбираюсь в самолетах, – пожал плечами Дронго, – и даже знаю, что у того четыре двигателя. Но он мне все равно не очень нравится.

– Идемте внутрь, – поманила его Джина. – Я сяду рядом с вами и буду держать вашу руку, чтобы вы не боялись.

– Это не поможет, – мрачно ответил Дронго. – Как только начинается турбулентность, я сразу паникую. Помогает только большая доза спиртного. Первые сто граммов снимают напряжение, вторые успокаивают нервную систему, третьи позволяют не обращать внимания на турбулентность.

– А четвертые? Или у вас нет такой стадии? – поинтересовалась Джина.

– Есть. После четырехсот граммов уже летишь рядом с самолетом, сам махая крыльями, – пояснил Дронго, и женщина расхохоталась.

Кресла в салоне были обиты натуральной кожей; рядом с каждым из них были смонтированы столики для индивидуального пользования, при этом кресла вращались на все триста шестьдесят градусов, хотя их можно было закрепить. Ишлинский и его спутница оказались перед Дронго, который, пропустив к окну Джину, уселся рядом с ней.

Вышедший первый пилот приветствовал гостей на английском языке, сообщив, что полет продлится больше трех часов, и представил двух стюардесс. Одна была шатенка маленького роста, которая все время улыбалась пассажирам. Второй оказалась темнокожая Лайза. Она была высокого роста, в красивой голубой форме. Тонкие губы, нехарактерный для афроамериканцев изящный носик и миндалевидные глаза в сочетании с уложенными волосами смотрелись очень неплохо. К тому же у нее был мягкий грудной голос и легкая, свободная походка. Было заметно, что ее присутствие нравится мужской половине салона.