Грех совести - Нина Еперина

На сцене речь закончилась, но начались целования Управляющего банком и его Замов с их соседями, двумя Владимирами. Причем целования явно близкие. Коробку развернули и продемонстрировали залу действительно картину, причем даже издалека было понятно, что она дорогая.

«Интересная история! – подумала Алла. – А мужики-то могут быть нужными».

Когда оба соседа вернулись за стол, события пошли своим чередом. Лина строила глазки Петровичу, явно отвечающему ей симпатией, а Алла завела разговорчики с Михалычем. В первые минуты знакомства разговоры могли быть только совсем простыми. Он это понял и тут же подхватил ее настроение, поэтому в основном темой оказались анекдоты, как самое простое средство для сближения. Анекдоты были как просто смешные, так и немножко солененькие, но пока не скабрезные и пошлые. Алла чувствовала по его и своему настрою, что скоро они начнут веселить друг друга и пошлятинкой, поползновения на более близкое сближение уже намечались. Михалыч красноречиво поглядывал ей прямо в глаза и улыбался более интимными улыбочками, нежели могут улыбаться совсем чужие друг другу люди.

– Михалыч, а вы кем в этой жизни есть? – поинтересовалась Алла.

– Я есмь самое страшное пугало!

– Как это? – удивилась Алла. Она никогда еще не слышала такого определения.

– Мы АБВГДешники, – шепнул Михалыч на ухо. – Ну что? Пугает сильно?

– Меня? Меня ничем не испугаешь! Как шутит одна моя подруга, меня даже червивым покойником не удивишь. Шкура у меня носорожья. Пуленепробиваемая.

– Наш человек! Значит, будем дружить? Идет?

– А почему нет? Идет!

– Тогда надо выпить на брудершафт и скрепить наше знакомство поцелуем дружбы.

– С удовольствием!

Алла подняла бокал, и они чокнулись.

– А мы? – возмутилась Лина. – Мы тоже хотим на брудершафт.

Лина и Петрович дружно присоединились, после чего все поцеловались друг с другом. Михайлович поцеловал Аллу так, как она и ожидала – длинным, чувственным поцелуем. Она ответила ему губами и даже почувствовала внутри себя небольшое влечение плоти, хотя где-то глубоко подумалось, что лучше бы это был Саша. Но Саша был далеко, и казался уже не правдой, а миражем. Михалыч же сидел рядом, был старше совсем на чуть-чуть и по этой жизни точно мог очень и очень пригодиться.

«Надо брать, – решила Алла. – Мужик вроде бы ничего. Наш».

«Наш мужик» после поцелуя сразу повеселел, раскрепостился и взялся толкать тосты, один за другим. Лина раскраснелась, задорно блестела глазами и щебетала с Петровичем очень весело и заинтересованно. Он ей явно понравился.

«Так, – подумала Алла. – Уже поймала на уши комплемент. Это закончится в кровати. Сто процентов. Главное, чтобы ничего сильно глупого не нагородила, потому что я тоже боюсь пословицу: скажи кто твой друг… Хотя мы уже такие взрослые, что плохое о нас подумать поздно».

– Аллочка, а ты живешь одна? – поинтересовался Михалыч.

– А ты? – сделав глазками козу, ответила она вопросом на вопрос.

– А я как раз и один. Меня жена бросила в прошлом году. Сбежала с моим охранником.

– Ух, ты! У нас даже охранник был? Мы что же, чин большой?

– А мы, между прочим, генерал!

– Вот это да! Генерала у меня еще не было! И Петрович тоже генерал?

– Петрович мой подчиненный. Он еще полковник. Молодежь!

– А ты вроде бы как старик?

– Ну-у-у, не старик, но и не молод, не молод! Хотя борозды не испорчу, в этом будь уверена!

– А что, мы уже к вспашке готовимся? Не рано?

– Как «Матушка Земля» попросит, так и вспашем!

– Моя «Матушка Земля» давно под паром. Можно уже и попахать!

– Ну вот и тост! За трактор!

– За какой еще трактор? – влезла в разговор Лина. – Опять ты, Алюнчик, что-то затеваешь без меня?

– Припевку советскую знаешь? Трактор в поле дыр, дыр, дыр. Мы – за мир! Поэтому мы и тостуем за трактор.

– За мир между народами, ты имеешь в виду? Да? Я тоже хочу за мир! И за трактор!

– Хочешь, чтобы тебя сегодня вспахали? – засмеялся Михалыч.

– Ах, вот, что вы имели в виду! Шутники-и-и. Я сегодня тоже все хочу! А особенно, чтобы вспахали и как можно глубже!

– Тогда давай за это и выпьем. За трактор и за «все хочу»! А ты, Алла, тоже сегодня все хочешь?

– Я сегодня тоже все хочу! И глубоко и много хочу!

– Ну что ж! Будет тебе много! Договорились?

– Договорились! – Алла опять сделал глазками, и обещающе улыбнулась.

Они опять чокнулись. Михалыч тоже раскраснелся и заблестел глазами. Он был явно очень возбужден, нервно дергался на стуле и куда-то рвался. На сцене услыхали его дергания и объявили танцевальный перерыв. Он тут же потащил Аллу на танец и крепко, по-хозяйски, обнял за талию, близко прижав всем телом к себе. Алла сразу же почувствовала, что застольный разговор «про трактор» оказался для Михалыча возбуждающим, он был готов «пахать» уже сейчас, уже немедленно. Алле стало неловко от ощущения, которое она почувствовала на своей ноге, но Михалыч был очень горд своей готовностью и откровенно прижимался к Алле, к ее внешности и естеству. Алла подняла на него глаза и удивилась выражению в его глазах. Они сверкали так призывно и ласково, так откровенно, как бы подтверждая ее ощущения, что она невольно подпала под его желания и стала отвечать взаимностью. Она тоже прижалась к нему плотнее всем телом и стала тихонько вращать бедрами.

– Аллюнчик! Ты знаешь, что такое танец?

– И что же это такое?

– Танец, это вертикальная демонстрация горизонтального желания! – в самое ухо жарко выдал Михалыч. Он весь занервничал и еще сильнее прижался к ней, хотя на уровне своей груди отстранил ее подальше и стал смотреть в глаза, не отрываясь. Потом он наклонился и ласково поцеловал Аллу в губы. Может быть, оттого, что она уже настроилась на взаимность, может быть, оттого, что понимала, Саша – это мираж, но внутри себя она почувствовала встречное желание и ответила на его поцелуй, чуть приоткрыв губы, закрыв глаза и замерев вздохом…

Танец закончился, но они стояли прижавшись друг к другу, потому что не могли разойтись и обнаружить состояние Михалыча. Состояние могло быть заметно со стороны. Они топтались на одном месте и делали вид, что ждут следующий танец. И музыка заиграла снова, но веселенькая, забойная. Михалыч стал смешно шевелить задом, как один из всем известной троицы и самый упитанный около окурка и потихоньку отодвигаться от Аллы. Наконец он оторвался окончательно и включился в отвлекающий мотивчик. Они дружно заерзали по полу, крутя задами и изображая твист времен своей молодости. За танец Михалыч успокоился, отвлекся от возбуждающих мыслей, и после танца они могли себе позволить пройти к столу.

Не прошло и часа четыре-пять, как вечер устал от бесконечных тостов, танцев и шума публики. Он медленно стал двигаться к финалу, а часть нагулявшейся публики стала рассасываться, двигаясь к выходу. Они тоже были готовы покинуть гостеприимные стены. Михалыч стал весь какой-то вздрюченный весельем, жизнерадостно жестикулируя, он помогал доходчивости своих слов или анекдотов. Он ерзал на стуле, теребил Аллу за коленку, обнимая за талию, щекотал бочок, заглядывал в глаза призывно и радостно и вообще как-то весь суетился. Ему явно хотелось продолжения. Поднимая рюмку и громко излагая очередной тост, он так же громко и радостно продолжил, цитируя царя Ивана Грозного и артиста Яковлева, делая губами пьяную гримасу:

– «Требую продолжения банкета!» – а дальше своими словами. – А не поехать ли нам в баньку? Кто готов с нами в баню? Приглашаю!

Народ за столом дружно взвеселился, тут же радостно откликнулся и тоже выразил согласие на «продолжения банкета».

– В баню! В баню! – скандировал Петрович! – А куда поедем? К тебе?

– Ко мне на дачу поедем! Согласны? Аллочка, ты согласна? Сейчас позвоню своим оглоедам и велю включить парилку. Пока мы едем, она будет готова.

Алла выпила в этот вечер так много, что мир вокруг нее казался радостным и красивым! Где-то внутри, в ее теле и душе, проснулся вечный моторчик, который звал куда-то в неизвестное, звал вперед, вслед за Михалычем! Этот моторчик торчал где-то сзади, как у Карлсона, который нырял с крыши. Он жужжал, тарахтел и звал ее на обязательно шумные подвиги. Ей тоже захотелось куда-то ехать, мчаться, кричать громким голосом непременно громче всех, махать руками, петь во всю глотку похабные песни, например про Мурку с Дерибасовской или матерно-скабрезные частушки, и вообще веселиться от души…

– Согласна! Согласна! Лина, едем в гости? – весело поддержала Алла.

– Едем в гости! Все едем в гости! Немедленно! – подхватила Лина и залпом допила вино из бокала. Она была готова ехать с Аллой хоть на край света!

Сегодняшняя презентация на деле оказалась на удивление удачной. И клев был что надо, и улов… похоже, оказался на зависть всем закадычным подругам…

Крутой загул

Дача у генерала тоже оказалась что надо, такая же большая и уютная, как и сам генерал. Она была напичканная прислугой в виде нескольких молоденьких адъютантиков, парочки мужиков при погонах, набора солдат для черновой работы и поваров в колпаках, как на заправской кухне. Все были изрядно вышколены и не лезли лишний раз на глаза.