Побег из города отморозков (ЛП) - Куэйд Джек

Но отец определенно не нуждался в сыновьих советах. Он оттолкнулся от пробитой стенки, отклонился спиной в противоположную, упер в плечо винтовку и сделал несколько выстрелов, проделавших в корпусе трейлера отверстия размером с кулак. В продырявленную стену фургона просочились полоски лунного света.

Отис разрядил всю обойму из тридцати патронов, бросил пустой рожок на пол и вставил в винтовку новый. На мгновения в трейлере воцарилась тишина.

Фургон застилала дымка, и Джимми, щурясь, нашел взглядом отца:

- Ты попал в него?

- Может, и попал, - рот Отиса расплылся в широкой улыбке. – Знаешь ли, есть еще порох, как говорится.

Но правильным ответом был все же "нет", ибо сразу после этого лом прошил противоположную стену фургона и спину отца и вышел из грудной клетки Отиса.

- Папа! – закричал Джимми.

Топор Боб дернул лом на себя, и тело Отиса сползло на пол, оставляя за собой кровавый след на стене трейлера. Джимми подхватил тело отца, не дав ему упасть на пол. Внезапно в голове сына пронеслись воспоминания о всех их спорах по черт знает каким причинам с самых детских лет. Как же Джимми сейчас жалел о всяком сказанном сгоряча слове, ощущал свою вину за каждую перепалку. Глядя на отца, истекающего кровью в его объятьях, Джимми отчетливо осознавал, что это их последние мгновения вместе, больше он никогда не увидит отца живым, не поговорит с ним, не извинится.

- Пап, я держу тебя, - тараторил Джимми. – Все будет в порядке, мы приведем тебя в норму.

- Блин, ну вот надо ж умудриться такую херь сморозить, - Отис посмотрел на сына и они оба... улыбнулись... а потом засмеялись.

- Извини, пап. Наверно, это я зря. Если честно, боюсь, что все не так.

- Вот и убирайся отсюда к чертовой матери, - Отис крепко сжал руку сына. – Забери Хитер и валите с такой скоростью, как если бы за вами сам дьявол несся по пятам. И не возвращайтесь в это проклятое место. Никогда! Обещай мне! Обещай!

- Обещаю, пап.

Как только Джимми дал слово, отец испустил дух, а его старший сын по-прежнему сжимал в своей руке окровавленную ладонь Отиса.

Сейчас Джимми отдал бы все на свете, только бы перенестись подальше от трейлера, вокруг которого рыщет озверевший убийца, и обнять Хитер. Куда-нибудь, где тепло и спокойно, где царят любовь, радость и надежда. Ночами в тюрьме он смотрел на матрас и представлял себе жизнь с Хитер, тысячу разных мелочей, сценариев. Джимми не мечтал о чем-то далеком, запредельном. В отличие от многих, никогда не грезил объехать мир, побывать в Париже или Лондоне. Нет, ничего этого не было нужно. Спасение от жуткой тюремной реальности он находил в мыслях о том, как будет жить и стареть рядом с Хитер, смотреть "Чирс"[12], лежа на диване. Потягивать пиво воскресным днем после стрижки лужайки. Вот об этом мечтал Джимми. Но никак о не об идиотской смерти в горах Уиттиера. Этого в его планах не было.

Джимми встал, вытер слезы, сменил дробовик на винтовку и подошел к двери трейлера. Путь с гор до закусочной был неблизким. Без машины, на своих двоих да еще с Топором Бобом на хвосте это было сущим безумием, однако альтернативный вариант сидеть на месте в трейлере почти наверняка означал смерть, поэтому наш герой его не рассматривал.

Джимми сделал глубокий вдох, положил ладонь на ручку и открыл дверь. Момент был выбран явно неудачный, ибо прямо у входа в трейлер стоял Топор Боб. Лом со свистом вошел в плечо Джимми и пригвоздил его к стене фургона.

Мужчина закричал, но, превозмогая боль, нашел силы нажать на курок винтовки, которая была в здоровой руке. За секунды весь магазин был выпущен в Боба. Когда дым рассеялся, Джимми увидел, что убийца неподвижно лежит на спине.

"На этом все. Никакой Топор Боб, никакой Супермен не выживет, получив обойму из М16", - удовлетворенно подумал Джимми.

Винтовка выскользнула из руки мужчины и упала на землю. На мгновение будущее с Хитер, "Чирс" на диване и пивас после стрижки газона начали обретать вполне реальные очертания. Но лишь до того момента, когда Топор Боб стал подниматься на ноги, чтобы оставить это будущее несбывшейся мечтой.

XVII.

Кортни Джонс терпеть не могла команды поддержки. Она считала, что быть чирлидершой – это невероятно глупая и занудная трата времени. Лучше посмотреть все четыре части "Рокки", чем скакать часами с этими идиотскими помпонами с дебильной улыбкой на лице. Девушка пошла на это исключительно из-за того, что ее мама в свое время была в команде чирлидерш и по какой-то причине втемяшила себе в голову, что дочь должна пойти по ее стопам.

Кортни решила, что согласится, отмотает годик в команде, а тем временем запал у маманьки пойдет на спад, девушка понемножку начнет прогуливать тренировки, а когда родительница окончательно потеряет интерес к занятиям дочурки, можно будет и окончательно завязать с этим пренеприятнейшим занятием.

Однако с тех пор минуло целых три года, а выдающийся план так и не удавалось претворить в жизнь. И каждый раз, когда Кортни думала закосить и свалить с игры, в толпе непременно прорисовывалась физиономия мамаши, сияющая счастьем от созерцания дочери, скачущей с идиотскими помпонами по баскетбольному паркету или футбольному полю.

Кортни совершенно не понимала одержимость своей родительницы до того момента, когда бабушка, переборщив с бренди, не проболталась, что в действительности маманька-то никогда и не была в команде чирлидерш! Каждый год она упорно приходила на просмотры, но ее неизменно браковали. И с тех пор у матери появился этот пунктик: она считала, что пусть у нее не получилось, так хотя бы дражайшей дочурке улыбнется счастье попасть в команду. К чести Кортни, она не то что не проговорилась, что знает секрет матери, а напротив продолжила посещать все тренировки и каждую игру в толпе видеть счастливое улыбающееся мамино личико.

Сейчас же Кортни отмораживала задницу у муниципальной школы. Пальто было немного длиннее униформы чирлидерш, которая определенно мало была рассчитана под Уиттиер и его суровую зимнюю погоду. Девушка переминалась с ноги на ногу, стараясь хоть как-то согреться, и в триллионный раз посмотрела на свои часы Swatch.

- Ну же, мама, - бормотала Кортни. – Где же ты?! Забери меня скорее!

Девушка проклинала себя за то, что прошлым летом не получила права, как поступили все ее сверстники. Сделай она так – не морозила бы сейчас пятую точку на улице, где, вроде как, еще какой-то серийный убийца разгуливает.

И вот, наконец, сквозь туман в конце улицы пробился свет двух автомобильных фар.

- Почти вовремя, - с облегчением пробормотала девушка.

Но по мере того, как машина приближалась, облегчение сменяла нарастающая тревога.

- Это... Не может быть... Это не мамина машина...

У Джонсов был семейный фургон Шеви. И хотя Кортни была единственным ребенком, мама настояла на том, что им необходим именно семейный автомобиль. И Кортни наметанным в частых ожиданиях родительницы после тренировок взглядом по одним огням могла определить, что приближалась не их машина. У Шеви Джонсов были квадратные фары, в то время как у той, что подъезжала – круглые.

- Кого еще сюда черти занесли? – изумилась девушка.

Шевроле Нова остановилась прямо рядом с Кортни. Девушка все еще не видела, кто сидит за рулем, и находилась в замешательстве, что предпринять: остаться на месте или валить со всех ног. Поэтому Кортни приняла разумное решение: придерживаться первого варианта, но быть готовой ко второму.

Девушка наклонилась, чтобы рассмотреть водителя, который опустил стекло водительской дверцы. Брэндон Джей Коутс. Одноклассник. С шестилетнего возраста. Нельзя сказать, чтобы они были друзьями, скорее приятелями, если можно назвать приятелями тех, у кого не было общих интересов, товарищей, кому и парой слов-то перекинуться было проблематично. Кортни не имела ровным счетом ничего против Брэндона Джея, просто он был ей неинтересен. Вообще. Как если бы среди тридцати одного вкуса мороженого в Баскин Роббинс Коутс был бы персиковым. Ни то ни се. Вроде, есть можно, но ничего особенного.