Не боярское дело 4. Часть пятая - Сергей Александрович Богдашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но всё это европейские политические расклады, не особо теперь для меня значимые. У моего Сюзеренства в этом есть свой профит — Франция на ближайшие десятилетия забудет о своих колониях. Ей теперь не до них. Хоть закричись кто с мест, но серьёзной военной помощи от метрополии ждать будет бесполезно.
Заодно произойдёт переосмысление политической обстановки в той же Индии и Китае.
Французы десятилетиями подкармливали там целый слой влиятельных персон, получая взамен жирные преференции для своей страны и в частности, для внедрения франков, как единой валюты международных расчётов. Последнее очень опасно, так как со страной, у которой никогда не заканчиваются деньги, воевать крайне сложно. А нарисовать своих денег Франция могла много. За прошедшие десятилетия её франки заработали неплохую репутацию и запас прочности у них был достаточно высок. Можно смело сказать, что большинство успехов Франции было достигнуто за счёт денег, введённых в мировой оборот.
Любая Империя построена на костях, хотела она того или нет, но иного пути не существует. Так уж устроено в мире — чем выше порог централизации власти, тем больше требуется жертв для её создания. В этом плане ни Франция, ни мой Сюзеренитет не являются исключением.
Едино, до чего мой цинизм, как правителя ещё не дошёл, так это до выпуска обесцененных денег. Зато покупкой журналистов я частенько пользуюсь и даже приобрёл несколько газет, и они для меня время от времени освещают некоторые события в нужном мне ключе, тем самым формируя общественное мнение.
* * *
— Олег, на твой счёт в Харбинском банке поступили деньги, — предварительно постучав пальчиками, зашла Алёна ко мне в кабинет.
— Я знаю, — равнодушно ответил я ей, дописывая предстоящую смету расходов.
Помолчали. Поняв, что объяснений не последует, жена принялась за выяснение.
— Откуда такая сумма?
— Подрабатываю понемногу. Не щадя времени, сил и стараний, — ответил я, бодро тыкая в клавиши калькулятора.
— Сто пятьдесят миллионов рублей — это подработка?!
— Ну, надо же мне на что-то содержать семью? — с довольным видом откинулся я на спинку кресла, глядя на итоговую цифру.
— Ты в Италии никогда не был, а деньги пришли оттуда.
— Повезло им, что я там не был. Вот побываю как-нибудь, они мне ещё больше заплатят. И вообще — у каждого приличного мужа должна быть заначка на чёрный день. Если я тебе дал допуск к информации по моим финансовым потокам, то вовсе не значит, что ты можешь делится этой новостью со всеми остальными. А то с тебя станется. Дело к обеду, а ты вдруг возьмёшь да и ляпнешь за столом о миллионах.
— Шутишь, да, — насупилась жена, сообразив, что я просто прикалываюсь из-за хорошего настроения, — Объясни мне две вещи: — почему именно Харбин и отчего они пришли на твой личный счёт.
— Господи, так там же всё просто! А-а, ты же не знаешь ещё… Короче, я в Маньчжурии законодательно утвердил, что мой личный счёт не облагается никакими комиссиями и налогами. Представляешь, никто даже возражать не стал, — соорудил я максимально наивное лицо, что без зеркала далось не слишком хорошо.
— Но почему Маньчжурия, а не Россия?
— Потому что Италия, — объяснил я коротко и ёмко, — Деньги получены за трофеи в войне с Францией. Россия в ней не участвовала. Ты, кстати, давай уже привыкай к тому, что у нашего Сюзеренства и России разные кошельки.
— И куда ты собираешься потратить свою «заначку»? — с некоторым трудом проглотила Алёнка моё антипатриотическое заявление о том, что я не хочу делиться трофейными деньгами с Россией, выплатив в её казну все положенные налоги и комиссии с полутора сотен миллионов инвалютных рублей.
— На вечер закажу себе ящик пива и ведро, нет, два ведра варёных раков в баню. Пойдёшь со мной? Кстати, наша дочка давно про братика спрашивает. А он у нас что-то задержался.
— Ты меня специально дразнишь?
— Ты сейчас про что? Если про пиво и раков, то я не в претензии — не хочешь — не надо. Мне больше достанется.
— Вечером в бане поговорим. И помни — ты обещал. Лобстера и вино с сыром я сама себе закажу, — вылетела из кабинета покрасневшая Алёнка.
Эм-м… Не понял. Я только что выиграл или проиграл?
* * *
Я ещё раз глянул на свои расчёты, даже не став их сверять с исходными запросами, откуда эти цифры собственно и взялись. Там всё выверено и корректно составлено, практически без особого натяга на непредвиденные расходы. Мои службы их дважды проверили.
Хитромудрые японские компании, да, те самые Кэнон и Никон, прислали практически идентичные предложения. Им позарез нужны деньги, новейшее оборудование, желательно немецкого производства и алмазные шлифпорошки в их полном ассортименте. Отдельный интерес был заявлен к карьеру белого песка, что под Воронежем. Японцы откуда-то узнали, что даже Цейс не гнушается воронежскими поставками, и использует воронежский песок для плавки самых ответственных линз.
Отдельной строкой идут Сони и Матсусита. Они уже начали производить видиконы. Но им тоже нужны деньги и селен.
Была у меня надежда — замахнуться сразу на ПЗС-матрицы, но нет, рано. Не то, чтобы мы рожей не вышли, просто технологии ещё не доросли до нужного уровня. Так что видиконы — это предел фантазий на данном этапе развития.
Собственно, а с чего начался весь сыр-бор и кто в этом виноват?
Ради кого целый правитель немаленького государства пол-утра сидит и цифры высчитывает? Причём, не абы какие, а те, что с его кармана будут потрачены.
Не поверите — обычные школьники.
Да, те самые, что авиамоделисты. Поддержанные и пестуемые Родом Касимо.
Они родили монстра.
Ну, а как ещё назвать БПЛА с размахом крыльев в пятнадцать метров, который сутки с лишним может летать на высоте в восемь-девять километров. Честно говоря, БПЛА может летать и неделю, но только на паре накопителей из самого дорогого сегмента. А так, конструкторы поскромничали, взяв всего лишь лучшее из доступного. Оно и понятно, иначе цена изделия вырастет в разы.
Что может это чудо, если что, имеющее аж два корпуса, объединённых по схеме «летающее
