Приманка для хищника - Сара Харви

— Как ты себя чувствуешь?

Ники на минуту прервала свои поиски и задумалась.

— Беспомощно, — в конце концов сказала она. — Непонятно. Я действительно думала, что у меня в жизни больше никогда не будет этого, всех этих приготовлений к первому свиданию. И уж во всяком случае, не сегодня. — Она запнулась, глубоко вздохнула и продолжила: — Помоги мне. Что я должна делать? Что я ему скажу?

— Ну… поговори с ним, узнай о нем побольше, пофлиртуй — как обычно.

— В этом все дело. Что значит — «как обычно? Кажется, я забыла искусство флирта. — Она недовольно сбросила довольно цветастую тонкую рубашку, которую только что натянула поверх маленького черного платья, чтобы скрыть выступающие части тела.

— Не волнуйся, это все равно что кататься на велосипеде.

Теперь она недовольно уставилась на меня.

— Не самая лучшая аналогия, учитывая, что делал в прошлые выходные Ричард!

Она передумала и опять натянула свое цветастое одеяние, пытаясь задрапировать сексуальное, но слишком обтягивающее платье.

— Ну и как я выгляжу? — она покрутилась перед зеркалом, поглаживая себя ладонями, словно это могло стереть результаты многомесячного пожирания шоколадок «Марс».

— Честно?

— Честно, — твердо ответила она.

— Рубашка ярковата для такого платья.

— Зачем я все это делаю, Белл? — выкрикнула Ники, срывая рубашку, швыряя ее в быстро растущую гору отвергнутой одежды в углу и снова зарываясь в шкаф.

— Ты можешь не ходить туда, детка.

— В этом-то все и дело. — Она перестала копаться в вещах и повернулась ко мне. — Мне кажется, я должна пойти.

— Ты не должна ничего никому доказывать, Ники.

— Только себе. Я должна доказать себе, что жизнь после Ричарда продолжается. Что он не был единственным мужчиной на планете.

— Поверь мне, он не был. Особенно с учетом того, что Ричард не подпадает под определение «мужчина».

— Червяк, — предложила Ники. Я покачала головой.

— Не стоит так оскорблять червяков.

— Мешок с дерьмом.

— Слишком мягко сказано.

— Оскорбленный в лучших чувствах.

— О-о-о, едкий сарказм. Теперь я точно знаю, что тебе лучше.

— А как тебе это? «Вонючий кусок собачьего дерьма, присохший к подошве вонючего башмака человечества»? — предложила она.

— Да, этой категории у нас раньше не было, — согласилась я.

В конце концов мы прибавили еще одну категорию в самом низу нашей шкалы, ниже предыдущей худшей оценки «зловонное воплощение дьявола», и назвали ее коротко и ясно — «Ричард».

Я, как беспокойный папаша, мерила шагами ковер, ожидая ее возвращения домой. От волнения я сожрала целый мешок мармелада и принялась за двойную упаковку печенья «Яффа». Меня затошнило, но волнение не прошло.

Ники появилась дома вскоре после полуночи.

Скрежет ключа, которым кто-то безуспешно пытается попасть в замок, позволял сделать определенные выводы. Я сжалилась и отперла ей дверь.

— Белл, детка!

Ники, цепляясь одной рукой за косяк, качнулась внутрь вслед за дверью.

— Ну, как прошло?

— Я очень соблазнительная женщина, — пропела она, практически впадая в гостиную.

— Ах вот как? Очень мило. — У меня вырвался нервный смешок.

Ники напилась.

Я думала, что она напилась в субботу вечером. Я ошибалась.

То было просто жалкое подобие полноценного, сногсшибательного мегаопьянения, которое я видела сейчас.

Ники сделала несколько неуверенных шагов и тяжело рухнула на диван, похабно ухмыляясь.

— Я очень соблазнительная женщина. — повторила она и захохотала как гиена. — Жаль, что он не оказался очень соблазнительным мужчиной. — Она схватила мой бокал, в котором еще что-то оставалось на дне, и высосала последние капли, при этом ее пересохшие губы окрасились в темно-красный цвет бургундского. — Но попка у него милая, надо признать. Попка симпатичная. А сам он не очень.

— Что ж, главное, ты хорошо провела время. Проклятье, можно подумать, я ее мамочка. Но мне действительно стало легче, когда она вернулась домой целая и невредимая, судя по всему и физически, и эмоционально. Хотя, если она сейчас опять начнет плакать, слезы буду крепостью градусов в пятьдесят.

— Наверное, ты права. — Она сбросила свои шпильки и принялась растирать пальцы. — Думаешь, нужно было трахнуть его, а?

— А ты хотела?

— Не очень, но он заплатил за ужин.

— А по-твоему, если бы платила ты, он должен был тебя трахать?

— Двух мнений быть не может. — Несмотря на то что количество потребленного алкоголя должно было убить половину серых клеточек ее мозга, Ники сохранила способность шутить. — Особенно если бы он заказал две бутылки шампанского, копченую лососину на закуску, а потом омара, пудинг и кофе.

— Свинья!

Она посмотрела на меня с довольным видом, как кошка, стащившая на кухне индейку.

— Знаешь, я решила потреблять мужчин, как еду, — сообщила она.

— В каком смысле? Набивать полный рот и заглатывать, не чувствуя вкуса?

— Не-а! — Она усмехнулась в нос. — Сколько захочу и когда захочу.

— Острота в разнообразии и все такое?

— Ты меня поняла. А если срок годности истек…

—.. в помойку, — предложила я.

— В помойку, — мечтательно повторила она. — Да, хорошо бы срок годности был проштампован у них на задницах. А еще бы не помешал счетчик километража — пусть щелкает каждый раз, когда они знакомят своего дружка с новой девицей. Тогда будет ясно, сколько всего было подружек и, главное, когда. С другой стороны, эти пронырливые ублюдки наверняка придумают, как откручивать его назад, чтобы протащить пару сотен девчонок без регистрации. «Клянусь, дорогая, я практически девственник…»

Несмотря на то что ее переполненное пузо рельефно выступало из вельветовых брюк, на которых мы в конце концов остановили свой выбор, она с надеждой заглянула в мой пустой пакет из- под печенья.

— У! Все… Нужно было оставить гадский торт.

— Торт?

— Чертов свадебный торт. Я бы сейчас не отказалась от кусочка, да побольше. — Она мечтательно облизнулась.

— Я думала, ты оставила его.

Ники хотела рассмеяться, но вместо этого громко рыгнула.

— Помнишь, я просила тебя купить мне еще марок?

— Боже, Ники! — Я задохнулась от восхищения и ужаса. — Только не говори, что ты сделала это!

— Должен был получить сегодня утром. — Ник медленно кивнула, ее глаза начали закрываться.

хотя она сопротивлялась из всех сил. — Доставка в Челси, из рук в руки. Двадцать два… — Она зевнула во весь рот. — …пухлых… конверта.

Я раздраженно уставилась на будильник. В сумраке можно было различить, что сейчас около четырех утра. Небо надо мной менялось. Словно кто-то плеснул воды в темно-серую краску и она побледнела, предвещая рассвет. Мой мозг наполовину спал, я попыталась понять, что же все-таки вырвало меня из объятий сна о бесконечных потоках обезжиренного шоколада, но ничего не услышала. Только когда я вновь стала погружаться в дремоту, мне послышались тихие всхлипывания из соседней комнаты.