Последний - Алексей Кумелев

— Меня зовут Наташа, давай потанцуем, — пригласила она на медленный танец и протянула пухленькую руку. Оставшийся вечер пронесся для Анатолия как в сказке, с единственной разницей в том, что в этой сказке он выступал в роли приглашенной на бал Золушки. Деревенская девушка из Киясовского района с притягательными ямочками на круглом, простодушном лице без остатка завоевала свободное для любви сердце низкорослого поклонника. Не единичны примеры, где высокое и чистое чувство любви способно творить чудеса, превращая даже самое гадкое чудовище в прекрасного принца. Вспыхнувшая в сердце, подобно яркому костру, любовь изменила привычный ход жизни низкорослого студента, наполнив разумным смыслом пустые, чередующиеся дни. Он чувствовал в себе перемены, осознавая, что место, долгое время предназначенное для невиданного ожесточения навесь мир, занимает всепоглощающая, безмерная любовь. И на этот раз великое чувство между людьми одержало верх над больным разумом, еще раз доказывая свою силу в порочном и неустойчивом мире.

— Послушай, завтра у меня соседки разъедутся по домам, может, вина купишь и зайдешь ко мне? — явно намекая на дальнейшее развитие их отношений, спросила она городского ухажера на одной из встреч. Последние несколько месяцев она только и думала о представившейся возможности почувствовать радость плотских утех, о которых наперебой, захлебываясь, рассказывали восторженно подружки, бездарно расставшиеся с невинностью. Девушка делила крохотную комнату еще с двумя соседками. Редко представлявшуюся возможность оказаться одной в комнате общежития она не хотела упускать. «Тем более их чувства к друг к другу уже выросли из пугливых поцелуев в укромных местах», — подумала решившая стать женщиной девушка. Молчаливый влюбленный сначала опешил от заманчивого предложения, но через секунду одобрительно кивнул головой, мысленно согласившись с влюбленной, что их отношения уже можно переносить на пространство кровати. Долгожданного вечера, способного превратить наивных юношу и девушку в мудрых мужчину и женщину, каждый из них ожидал с нетерпением. Они наивно полагали, что, расставшись с невинностью, навсегда пересекут невидимую линию, отделяющую зависимых подростков от независимых взрослых.

Наручные часы показывали около шести вечера, когда студент ПТУ неуверенно постучал в многослойно выкрашенное дверное полотно.

— Да, да, я сейчас, — прокричала Наталья из-за двери и спустя несколько секунд отворила дверь, впустив долгожданного гостя.

— Ну, это, я пришел, — опешил он, любуясь прозрачной белой кофточкой, за шелковистым материалом которой скрывалась полная огня и страсти, едва спрятанная в бюстгальтере, колышущаяся грудь влюбленной.

— Ну, что стоишь в дверях, проходи, — видя замешательство юноши, попросила хозяйка комнаты, оценив, что сделала правильный выбор, надев сегодня эту блузку. Анатолий прошел в глубину комнаты и, вызволив из пакета бутылку красного дешевого вина, поставил ее на стол.

— И это все? А где конфеты к вину и свечи? Ты разве их не купил? — обиженно протянула девушка, представляющая себе совершенно другую картину, в которой ее воображение рисовало романтическую прелюдию к единственному таинству близости между мужчиной и женщиной, что бывает всего лишь раз в жизни.

— Ну это, ты ведь ничего не сказала. — оправдываясь, низким голосом парировал гость, не понимая своей вины.

— А разве я тебе все должна докладывать? Сам не можешь хоть на минуту подумать, чего я хочу! — чуть не плача от обиды, возмутилась девушка, стоя в осколках разбитых грез и надежд, связанных с этим вечером. Неудачно начавшаяся встреча уже не предвещала неукоснительного выполнения желания двух влюбленных.

— Ну ладно, чё ты, прости меня! Я в следующий раз обязательно куплю, — прося о снисхождения к своей персоне, попросил студент ПТУ и, открыв вино, разлил темную жидкость по граненым стаканам. — Слышишь, Наташенька, я тебе обещаю, — скатываясь на ласковый тон, добавил он и протянул наполненный алкоголем стакан. Девушка, пребывавшая в немом замешательстве от захлестнувших чувств обиды и разочарования, спустя только некоторое время нехотя взяла предложенный напиток.

— Ну что, за нас! — бодро произнес первый гост Анатолий и вытянул вперед свой стакан. Прочные и необычайно толстые стенки сосудов, ударившись друг о друга, родили приятный кратковременный звон, отдавшийся небольшим эхом. Первое время девушка вяло, маленькими глотками отпивала дешевое вино, более похожее на продукт смеси воды и красной краски. Она не слушала распинавшегося перед ней собеседника, который о чем-то рассказывал, живо жестикулируя при этом. Она была подавлена диким мужским эгоизмом, показавшим всю свою уродливую сущность, и лишь изредка реагировала чоканием стакана для поддержания очередного нелепого тоста. В такой же пропорции, как испарялся алкогольный напиток из стакана, в ее рассерженной душе происходили необратимые метаморфозы. Удручающее чувство разбившихся вдребезги грез куда-то бесцельно испарилось, подобно выходу сгустка пара, вырвавшегося из закипающего чайника. Ей показалось, что вместо крови по сосудам несется источающая жар река, наполнившая тело приятной негой, которая вот-вот перейдет в сексуальный пик. Закатив глаза, она медленно повалилась на кровать, моментально ощутив на груди теплые и потные от возбуждения мужские руки. На одноместной скрипучей кровати началась неумелая возня тел, рук и языков. Разгоряченные алкоголем, влюбленные наслаждались сближением обнаженных тел.

— Ну, давай, я хочу тебя, — истомно застонала девушка, будучи не в состоянии справиться с вырывавшимся из нее безумным сексуальным влечением. Девственник прильнул к разгоряченному, переполненному страсти женскому телу.

— Ну, давай же! — громко закричала она, чувствуя, как проваливается в бездонную яму неземного блаженства. Любовник дернулся и замер, осознав, что желание близости закончилось в пупке. Детородный орган, призванный доставить плотское удовлетворение, вяло висел, как банан на пальме. Раздосадованный подлой выходкой мужского достоинства, он схватил его руками и бешено затряс. Унижение и стыд, казалось, влившиеся в руки, душили неподвластный всему организму, взбунтовавшийся орган. Так и не дождавшись удовлетворения своих желаний, разгоряченная бурными фантазиями, девушка подняла голову. Перед ней, сгорбившись, сидел неумелый любовник, трясущий в руках мужское начало. Не удержавшись, она дико засмеялась, заполняя комнату звонким смехом, — представив Анатолия в роли Самсона, разрывающего пасть не льву, а маленькому червячку. Еле сдерживая слезы, подступившие к глазам, юноша быстро вскочил с кровати и, накинув одежду, стремглав выскочил из комнаты. Этот пронзительный женский смех, подобно тысячам колоколов, разрывающих слух, преследовал его, даже когда он быстро спускался по ступенькам вниз, и оставил в покое только тогда, когда он был уже в километре от серого, обшарпанного здания общежития. Скрывшись в раскинувшихся кронах деревьев, юноша оперся на одно из них и тихонько заплакал, дав волю своим смертельно оскорбленным чувствам и эмоциям. Приехавшие в понедельник соседки из уст Натальи получили полный и достоверный отчет о неудачно сложившемся любовном вечере. Ровно через сутки, во вторник, каждый студент ПТУ знал, как началась и как закончилась любовная эпопея рыжеволосого карлика.

Жестокая правда того злополучного вечера повлекла за собой постоянные, обидные выпадки, заставившие рыжеволосого студента бросить учебу и тем самым похоронить раз и навсегда надежды о простом человеческом счастье.

— Слушай, давай решим насчет завтра, а то ты уже достал с этой шлюхой, — нервозно осек компаньона палач, нарезая колбасу мелкими ломтиками. — Надо уже план мозговать, а ты все с этой мертвой дурой, вот пристал! — разошелся он не на шутку, с ожесточением вонзая острое лезвие в колбасу. Подельника передернуло, будто он замерз на морозе, когда представил себе истинную немыслимую ярость и нечеловеческую жестокость низкорослого главаря.

— Чё, какой план? — поинтересовался насильник, открывая пробку у одной из бутылок. Закрывавшая бутылку пробка интересовала его больше, чем завтрашний день. Бутылка водки даже и не думала расставаться с пробкой, но после недолгих попыток все же сдалась, и прозрачная сорокаградусная жидкость в равных пропорциях разлилась по двум плохо вымытым стаканам.

— Я насчет того урода, Борьки, завтра мы должны его замочить, ты меня понял? — процедил главарь, усаживаясь за стол. — Завтра ты скажешь ему, что тебе известна кое-какая информация насчет Юли. Борька будет спрашивать: «Так мол и так, в чем беда?» А ты ответишь: «Мол, времени нет, загляни вечерком, поговорим». Уразумел? — учил подельника душегуб и, оторвавшись от приготовления бутерброда, в ожидании ответа на свой вопрос посмотрел на горбуна. Подельник неустанно забивал рот бутербродом, с любовью уложенным тройным слоем колбасы на тонкий ломтик хлеба.