Записки нечаянного богача 2 - Олег Дмитриев

торжественно произнес я. Глаза дочери вспыхнули, как будто я подарил ей минимум Алмазный фонд. В шапочке, подвязанной, но все равно чуть великоватой маске и закатанном халате она выглядела, как привидение Каспер или ночной кошмар акушера-неудачника, но ей до этого не было никакого дела. С криком: «Машка, смотри, я теперь работник!» она вылетела из операционной. Хорошо хоть, спасенного медведя не забыла.

Жены с детьми предсказуемо играли в «больницу» у бассейна. Детям — веселье, а в халатах с шапочками пришлось щеголять и матерям. Но ветерок на стремнине как раз посвежел, поэтому им вряд ли было особенно жарко в этих коконах из нетканого полотна. Мы с Михаилом Ивановичем стояли у борта, ближе к носу. Я снова курил, стоя от него с подветренной стороны. Дым шел на Федора, вставшего в полуметре с другой стороны от меня, но ничем ему, кажется, не мешал. Тверь прошли молча.

— Тебя, Дима, собаки или другие дикие животные не кусали в последнее время? — вдруг спросил старик таким размеренным тоном, словно продолжал мирную беседу, начатую уже довольно давно.

— Да нет, ничего такого. Все как всегда — только налоговая и пылкие блудницы, — ответил я в шутку, а сам внутри заледенел, вспомнив, как несколько раз резал пальцы, демонтируя одноглазого людоеда, и как укололся о красную кость, торчавшую из волчьего горла.

— Федор говорит, у тебя невероятно быстрая реакция. И силы со скоростью хватает. А спортом ты не особенно занимался последнее время, — Второв говорил монотонно, как будто забивал гвозди. Стоявший с другой стороны помощник кивнул.

— Акклиматизация, может? — беспомощно предположил я, понимая, как по-идиотски это прозвучало.

— Ну если только, — задумчиво проговорил дед, — но я бы на твоем месте анализы сдал бы.

Где сдают анализы на оборотней, я не знал, поэтому просто молча кивнул. Михаил Иванович достал из внутреннего кармана сложенную карту, спутниковую, детальную, с точностью, что называется, «до дерева», и пододвинул по перилам ко мне. Следом протянул коротенький простой карандаш, какие раньше в Икее выдавали. Я пригляделся к пометкам масштаба в нижнем углу, провел пальцем по оврагу и обвел первый участок. Потом, отложив на карандаше примерную дюжину шагов, отмерил им необходимое расстояние и очертил второй круг. И так же молча передал все обратно.

— Уверен? — спросил Второв, глядя на проплывающую мимо голубую обшарпанную «казанку» с двумя местными рыбаками отчаянно пропитого вида.

— Пятьдесят на пятьдесят, — повторил я сказанное ранее.

Глава 5

Нашли! Ссора с воротилой

Яхта встала на якорь аккурат напротив того места, где возле здоровенного пня в Волгу впадал ручей, поросший остролистом и кувшинкой, там, где позволяла глубина. Шустрые ребята в камуфляже, которых я до сих пор на судне не встречал, оперативно развернули за бортом две лодки военного вида — не гражданская резиновая фигня повышенной вместимости. Материал чем-то напоминал кевлар, сидения смотрелись крепко и основательно даже с верхней палубы, и особо бросались в глаза космического вида движки позади, скромно украшенные известной японской фамилией. Пассажиры и хозяин стояли возле легкого трапа, готовые к погрузке. Женщин и детей оставляли на яхте. Антон с Ваней утратили всякий интерес к мероприятию, едва услышав слова «пешком», «комары» и «копать». Дам мужские забавы не привлекали в принципе. Громче всех возмущались Аня и взявшая с нее пример Маша, но мы со Второвым смогли убедить дочерей, что княжнам не след копошиться по сырым оврагам, где злющие слепни, змеи, мыши и — бр-р-р — пиявки. Марии Михайловне пиявку пришлось показывать на видеохостинге, и увиденное ей решительно не понравилось.

Банкир в каком-то модном новом камуфляже походил на плохого актера плохого фильма: супил брови, совал пальцы под разгрузку в неожиданных местах, явно не зная, как и для чего вообще носят эту сбрую. То отставлял ножку в футуристического вида берце, снабженном зачем-то массой пряжек и молний. То принимался грузно подпрыгивать, видимо, помня откуда-то про «провериться на 'погремушку». Смотрелось оригинально.

Режиссер был снаряжен по-киношному: эдакий микс скаута, сталкера, зверобоя и пирата. Затертая кожанка, под ней темный свитер крупной вязки с горлом, оливкового цвета штаны с кучей накладных карманов и в тон им — трекинговые ботинки. А еще очки-авиаторы на лысой голове и зубочистка, гулявшая во рту из угла в угол.

Нефтяник в явно долго ношенном камуфляже «флора», обычной солдатской обуви и какой-то штормовке-брезентухе поверх кителя выглядел случайно затесавшимся на косплей-вечеринку прапорщиком откуда-нибудь из дальнего сибирского гарнизона, или завхозом-геологом из тех же краев. И на коллег по походу поглядывал, как на пижонов-дурачков — снисходительно. Такой мудрый Джабба Хатт в безразмерном «камке» и стоптанных всмятку берцах.

В первой лодке отвалила эта яркая троица с группой бойцов, во второй — Второв с Федором и мной, и тоже при конвое. Михаил Иванович и его помощник с тяжелой рукой были, как и я, в черных «горках», на палубе и трапе никто не прыгал, и вообще старик выглядел, пожалуй, как фельдмаршал Суворов перед одной из решающих кампаний — заметно светился азартом и предвкушением. Знать бы еще чего именно? Я все пытался вспомнить, где же искать останки бедолаги-ключника, как вдруг услышал стрекотание вертолета. Со стороны Твери показалась темная птичка, довольно быстро превратившаяся, увеличившись в размерах, в черный Ка-62. Совсем немного не долетев до нас, что было к лучшему, потому что поток воздуха гнал перед вертолетом волну, листья и мелкие ветки, вертушка ушла на берег, где пропала из виду, заслоненная прибрежными кустами и деревьями. Перепад был приличный, поэтому пятиметровая в высоту махина скрылась, как и не было, только шум лопастей выдавал, но вскоре затих и он.

— Вот все и в сборе, — удовлетворенно проговорил Второв, потирая руки. Было видно, как его все сильнее забирает кураж. Что ж вы там такое найти ожидаете в тех пяти сундуках?

Но тут меня как под ложечку кто ударил — дыхание перехватило, в глазах прошла какая-то рябь, и было очень удачно, что я сидел, поджатый с двух сторон Федором и незнакомым крепким парнем, а то точно выпал бы за борт. Из-за высоких кустов вновь показалось то самое заросшее устье, а на берегу его — памятный пень. И какая-то неестественно ровная ветка, стоявшая рядом. В природе не так много прямых линий, поэтому глаз к ним прилипает моментально. Маск-сети и камуфляж так и работают — скругляют, размывают, смягчают контуры. Я повернулся к