Военное просвещение. Война и культура во Французской империи от Людовика XIV до Наполеона - Кристи Пичичеро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несмотря на эти ограничения, XVIII век был во Франции великой эпохой морских экспериментов – как в военных, так и в торговых целях. Последующие министры получили бесчисленное множество тактических и технических мемуаров на такие темы, как навигационные инструменты и техники, военно-морская артиллерия и новые проекты кораблей, оптимизированные по скорости, маневренности, грузоподъемности и зарядке. В эпоху регентства Морское министерство открыло в Рошфоре в 1722 году первую школу военно-морской медицины. Через год пост занял Морепа и за период своей службы постарался улучшить эффективность и профессионализм военно-морского флота через программу испытательных кораблей (navires dessai), более четкую систему званий и École des ingenieurs-constructeurs de la marine (Школу инженеров военно-морского флота), основанную в 1740 году Министр Антуан-Луи Руайе, граф де Жуй (1689–1761), находившийся в должности с 1749 по 1754 год, последовал его примеру и основал Французскую военно-морскую академию в Бресте (Academic de marine, 1752; в 1769 году стала Королевской академией).
Более широкая публика по-разному участвовала в развитии флота. Частные кораблестроители и торговые предприятия предлагали построить модели кораблей, и Шуазёль, который возглавил Морское и Военное министерства в начале 1760-х годов, прославился тем, что в 1761 году попросил состоятельную французскую общественность собрать деньги для строительства 18 судов. Таким образом, Франция смогла войти в разворачивающуюся гонку военно-морских технологий, в которой космополитические традиции эпохи уступили место конкуренции и промышленному шпионажу. В период между Семилетней войной и Войной за независимость США министры восстановили французский флот, чтобы противостоять британскому. Важные изменения были внесены в Кодекс Кольбера, который действовал с 1669 года. Шарль Эжен Габриэль Делакруа, маркиз де Кастри (1727–1801), маршал Франции и ministre de la marine et des colonies c 1780 no 1787 год, провел в десятилетие перед Французской революцией финальную серию реформ. Помимо вышеупомянутых реформ, затрагивающих науку и профессионализм, Кастри провел ряд гуманитарных реформ. Эти меры, которые обсуждаются в главе третьей, были направлены на улучшение условий найма и службы во флоте и поддержку семей моряков, которые зачастую оказывались в нищете, когда кормильцев их семей насильно призывали на службу.
В то время как 1780-е годы для французского Морского министерства обернулись одной из побед, с Военным министерством произошло обратное. Современники ощущали обреченность, разочарование и даже отвращение от раскачивающегося маятника реформ и контрреформ, исходивших от Военного министерства, от политики, которая словно сшивала и затем распутывала полотно французской армии. Такая непоследовательность мешала линейному прогрессу, но постоянное движение и попытки добиться изменений были заметны и отражали прожитый опыт разных военных министров. В рамках общей политики Людовики XV и XVI не препятствовали инициативам военных министров (хотя морским министрам пришлось сложнее), а скорее давали им некую свободу действий в качестве экспертов по военным делам, чтобы вносить множество изменений в военную систему, строевую подготовку и т. д. Хотя Помпадур преувеличила роль короля в основании École royale militaire, открытость Людовиков XV и XVI к внедрению военных реформ очевидна. С точки зрения армии и флота стереотип о том, что их правление было обращено в прошлое по сравнению с правлением «просвещенных деспотов», не выдерживает критики. Эти монархи, как и их фаворитки, министры и военные офицеры, о чем подробно говорится в следующем разделе, имели важный голос в дебатах и реформах, из которых складывалось Военное просвещение.
Militaries philosophes
В 1768 году было опубликовано скандальное сочинение с критикой религии “Le militaire philosophe ou difficultés sur la religion proposées au Reverend Père Malebranche” («Военный-философ, или Сложности религии, предложенные святому отцу Мальбраншу»). Анонимный автор называл себя офицером-ветераном, и несмотря на утверждение об отсутствии образования и какого-либо контакта с философами, утверждал: «Я читаю Священное Писание с размышлением: у меня скудные знания по истории, я своего рода физицист. У меня есть некоторые знания по математике, такие, что я понимаю все концептуально прочное, каким бы абстрактным ни было» [Le militaire philosophe 1768: 8][54]. Этот человек был не просто ветераном, а интеллектуалом; не простым militaire, a militaire philosophe.
В действительности эту провокационную работу написал вовсе не военный. Ее подготовили Жак-Андре Нажон (1738–1810), художник и философ-атеист, и Поль-Анри Тири, барон Гольбах (1723–1789), философ-атеист и автор материалистического мировоззрения в “Systeme de nature” («Система природы», 1770). Выбор офицера-ветерана в качестве вымышленного автора и голоса повествования дал идеям Нажона и Гольбаха определенные преимущества. К моменту, когда «Военный-философ» был опубликован, боевой офицер мог, а возможно, даже был обязан обладать знаниями во многих сферах: истории, физике, математике и религии. Считалось, что такое разностороннее образование, скорее всего полученное в военной академии и в ходе самостоятельного изучения, прививает мировоззрение, отмеченное честностью, здравым смыслом, вдумчивостью, интеллектом и реализмом. Идеальный авторский голос в тексте, целью которого было осуждение религиозных догм, выбор Нажоном и Гольбахом вымышленного автора и название работы отражает достоверность и нормализацию главной фигуры Военного просвещения: militaire philosophe.
В предыдущие столетия, особенно до личного правления Людовика XIV, представители noblesse depee славились дурными манерами и необразованностью. До недавнего времени историки поддерживали этот стереотип и во многом пренебрегали интеллектуальной жизнью в военной сфере Европы и Америки XVIII века. Кристофер Даффи, Армстронг Старки и другие утверждали, что прусская армия была исключением из нормы военного антиинтеллектуализма, поскольку обладала «динамичным интеллектуальным центром в лице короля, который призывал своих офицеров читать профессиональную литературу и бросал им вызов, предлагая решить тактические проблемы». Тем не менее в британской, французской, американской и других армиях того периода лишь маленькие «очаги интеллектуальной любознательности процветали в море обывателей» [Starkey 2003: 87].
Хотя эту сферу сложно определить и просчитать, ученые все больше проливают свет на военный интеллектуализм в армии и флоте XVIII века. Исследование личных библиотек британских офицеров XVIII века, проведенное Айрой Грубером, позволяет сделать серьезные открытия об их интеллектуальной вовлеченности и читательских привычках, затрагивающих широкий ряд военных и невоенных тем. Офицеры изучали искусство войны через основные тексты Античности – Вегеция, Юлия Цезаря и Полибия, – а также более поздние труды, например “Mes reveries” («Теория военного искусства») Морица Саксонского и “Essai sur l’art de la guerre” («Эссе об искусстве войны», 1754) Ланселота Тюрпена, графа
