Гардарика любовь моя - Андрей Кедрин

— У вас проведено отопление? — Иван Артемьевич кивнул.

— Трубы проложены над полом, вода циркулирует по ним самотеком, так что качать ее не надо, только следи за котлом и огнем.

— Чем же вы топите? Ведь в городе…

— Первое время жгли все — даже фонды библиотек. Потом отец мой кое-какие книжки отобрал и трогать их запретил. Зато один из Жителей рассказал, где находиться одна из вспомогательных городских котельных с остатками угля на складах. За неделю все жители, кто только мог двигаться, перетаскали его сюда — этого хватило нам на две зимы. Мерзли, конечно… А сейчас — видели, как разрослись деревья? Каждое лето заготовляем дрова — их складывают в другом здании. Но скажите, когда за нами пришлют транспорт?

— В Гардарике многое изменилось, Иван Артемьевич… — Соснов с трудом подбирал слова. Он спиной чувствовал взгляд супруги, которая оставила его одного в этом разговоре. — Дело в том, что дорога через перевал, та, по которой можно добраться до Восточно-Сибирска, не функционирует уже пятьдесят лет. Но главное не это — для того, чтобы стать гражданином страны, нужно доказать свою пригодность к жизни в обществе…

— Пойдемте дальше, — староста словно воспрянул духом. Он потащил Соснова к пятну электрического света. — Там — наша школа.

В небольшой кабинке — уменьшенной копии жилого помещения, с той разницей, что печь здесь была железная, дровяная, стояло три старинных компьютера. Пожелтевшие от времени, когда-то белые корпуса, темная клавиатура… Но техника работала — на экранах появлялись интернактивные задачи первой половины XXI века, а сидевшие за столами дети увлеченно выполняли их. В другом углу, ярко озаренном лампой, сидело еще несколько ребят, которые читали, бережно держа в руках, старые книги. За всеми ими наблюдал подросток лет пятнадцати, который резво вскочил при виде старосты.

— Мы стараемся, чтобы дети усвоили школьную программы хотя бы первых семи лет обучения. Знания их всегда можно проверить, благодаря остаткам техники, которые мы также сделали. — Соснов молча обвел объективом всех собравшихся, задержавшись на страницах книг и экранах компьютеров.

— Но вы же понимаете, за полвека образование сильно изменилось…

— Вы, наверное, устали? А то я все говорю и говорю — вы простите старика. Давайте попьем нашего чая с кипреем, да расскажите мне о Восточно-Сибирске. — Иван Артемьевич снова повел путников на улицу, где его подопечные уже поставили деревянный стол, водрузили на него бьющий паром из носика чайник, чашку с сотовым медом, чугунок горячего отварного картофеля, жареную рыбу, салат из лука, редиски и огурцов.

— Гражданство Гардарики дается по праву рождения, — начал Алексей свою лекцию сразу же после того, как проглотил пару кусочков угощения. — То есть, нужно быть ребенком гражданина и гражданки. Но это лишь формально. Для того, чтобы стать полноценным членом общества, с правом выбрать гражданскую профессию, необходимо, во первых, сдать экзамен на социальную зрелость. Во-вторых, нужно представить свидетельство активного участия в жизни общества. Это означает — регулярно посещать дополнительные занятия по военной подготовке, стрельбе, рукопашному бою, заслужить там положительную рекомендацию инструкторов. Кроме этого, желательно молодежном гражданско-общественном движении ЮнГраГаров.

— Все, что вы говорите, касается только детей. А как быть со взрослыми людьми? Им тоже становиться этими, грагароюными? — Алексей покачал головой, с непонятным сожалением понимая, что вот сейчас он скажет этому старику с молодыми глазами правду — и убьет надежду, которой тот жил полвека.

— Гражданина можно только вырастить. Взрослый пришелец никогда не станет полноправным жителем Гардарики. Но это и необязательно… В стране хватает места и полугражданам и негражданам.

— Ну, со вторыми, это понятно. А первые — кто это?

— Дети, рожденные негражданками и полугражданками от граждан имеют этот статус. Они получают такое же образование, как и дети граждан — но в своих учебных заведениях. Со временем они могут стать техниками, водителями, уборщиками, рабочими… Но если докажут свою состоятельность, то получат допуск и к гражданской профессии.

— А «состоятельность» — это что?

— Для гражданина состоятельность — это абсолютное следование идеалам общества. Доказать ее проще всего, если привести в исполнение смертный приговор. Тот, кто прошел через это, получает особое свидетельство о прохождении курса воинской дисциплины — с красной печатью.

— Значит, есть и другие граждане — те, что не становится палачом? — Соснов не обратил внимания на прозвище, которое ему дал староста.

— Конечно. Они также стают экзамены, получают аттестат, и если успешно прошли военное дело на полигоне, такое же свидетельство — но с синей печатью. Это — не позор, тем более что на исполнение смертного приговора слишком много желающих — записываются в очередь на год вперед, и как правило, не успевают к совершеннолетию Но, при рассмотрении кандидатур, к примеру, на повышение по службе, обладатели «синих» свидетельств участвуют в конкурсе только при условии, что нет желающих «красных». — Иван Артемьевич откинулся на спинку стула — самодельная мебель не прогнулась и не скрипнула. Некоторое время староста молча рассматривал собеседника — и замолкшего Алексея, и Тайру, сейчас лениво перекатывающую между пальцев рукоятку ножа.

— Откуда вы берете столько преступников для «красных»?

— Граждане преступлений не совершают. Приговор приводится в исполнение в отношении неграждан. Самые частые обвинения — самовольное оставление места жительства, попытка саботажа на производстве… — Иван Артемьевич кивнул, словно услыхал как раз то, что ему было нужно.

— Вы — гражданин?

— Да, только нам дается право получить высшее образование и звание офицера.

— И свидетельство и вас — «красное»?

— Да… — Этот ответ почему-то не вылетел, как прежний, а словно нехотя сполз с языка. Алексей подумал, что следующий вопрос будет о способе, которым он приводил в исполнение приговор, но ошибся.

— Тогда скажите мне, полноправный житель своего государства, гражданин. На какой статус могут рассчитывать люди, не имеющие даже среднего образования и слишком старые для того, чтобы его получить? — Внезапно Соснов почувствовал, как что-то закололо щеки. Перед ним сидел разумный человек, хорошо говоривший на родном языке, хороший — судя по порядку в поселке, руководитель, словом, полноценный гражданин, который никогда им не станет.

— Если дети от десяти до шестнадцати лет, после специального, ускоренного курса обучения справятся с экзаменом, они могут получить статус полуграждан. Дети младшего возраста — если пройдут медицинское обследование, подтверждающее их право на гражданство, как людей, имеющих предков на этой территории, поступят в соответсвующую школу и смогут получить высший статус… — Алексей мог только процитировать часть предписания, имевшегося в распоряжении ФМС на такой вот — нестандартный случай. О взрослых там ничего не говорилось. Иван Артемьевич это понял. Именно поэтому он тихо, жалобно рассмеялся.

— Теперь понятно, почему нас оставили в этом городе. Старики Гардарике не были нужны раньше, ни к чему они и сейчас. Есть потребность в молодых людях, чтобы работать, требуется воспитывать детей, чтобы было кому придти им на смену. И нужно еще немного людей старше сорока, причем специалистов высокого класса — чтобы обучать молодежь и руководить ею. Именно так нас и фильтровали полвека назад, распределяя, кому жить, а кому замерзать в пустом городе. Удобно, черт возьми — не надо тратиться на пенсию, больничные, пособия… Сейчас-то куда стариков деваете?

— Гражданин может пройти курс омолаживающих процедур. Стоит он достаточно дорого около ста золотых пайков, но при достаточной экономии это возможно. А, поскольку курс может повторяться в течение жизни несколько раз, то на пенсию граждане не выходят даже в столетнем возрасте — как наш редактор, к примеру. При этом они сохраняют основные физические показатели и мозговую активность 30–40 летних людей… — Алексей ответил честно, и лишь после этого понял, какой подвох крылся в вопросе собеседника.

— А неграждане? Они тоже пайки копят, или как?

— Они… — Что происходит с негражданами, Алексей не знал. Не то, чтобы это была секретная информация. Он просто не задумывался никогда, куда исчезают те, кто уже не может работать на фермах, шахтах или рудниках. С другой стороны, если учесть, сколько желающих сдать экзамен на состоятельность, ответ напрашивался сам собой. Но это означало, что его справедливое государство наказывает невиновных… нет, нет, такого быть не могло. Наверное, есть что-то вроде древних богаделен, где мирно доживают свое негражданские старички — не зря же, в конце концов, они при активной жизни отчисляли в государственную казну восемьдесят процентов своего заработка! — Я не знаю, что с ними происходит. — Решился он все же на откровенность. — Наверное…