Чародей в ярости. Чародей-странник - Кристофер Сташеф

Крестьяне сразу приуныли.

— Но есть возможность получить точный ответ на этот вопрос, — решительно проговорил Род и шагнул вперед.

Крестьяне расступились.

Род подошел к связанным солдатам. Двое-трое пытались сбросить путы.

— Они начинают приходить в себя, — заключил Род. — Думаю, они знают, кто победил. — Он наклонился, рывком поднял одного из воинов на ноги и спросил у крестьян: — Кто-нибудь узнает его?

Крестьяне пригляделись и один за другим покачали головами. Но все же одна из женщин решилась сделать шаг вперед и указала на другого солдата:

— Вот этот, помоложе, — Гевин Арлинсон, он поскакал на битву следом за сэром Эвингом! Как же он теперь может сражаться на стороне его врага?

— И не только он — любой из эти людей, если на то пошло, — добавил Род. — Однако побеседовать с ним не мешает, — заключил он, легонько толкнул поднятого им воина, и тот, покачнувшись, стал падать. В последнее мгновение Род подхватил его и более или менее бережно уложил на землю. Затем он поднял с земли Гевина Арлинсона и осторожно похлопал его по щекам, дабы привести в чувство. Как только его веки затрепетали, Род крикнул:

— Магнус! Принеси бренди. Фляга в седельной сумке.

Старший сын Рода почти сразу протиснулся к отцу, сжимая в руках флягу. Род взял у него бренди и отметил, что никто вроде бы не задумался о том, откуда взялся мальчик и где был раньше. Гэллоугласс-старший прижал горлышко фляги к губам Арлинсона, наклонил ее и быстро отодвинул. Солдат закашлялся, вытаращил глаза, захрипел и сглотнул. Затем он, прищурившись, уставился на Рода.

От одного его взгляда Роду стало зябко. Глаза Арлинсона казались стеклянными. Конечно, это могло быть вызвано и ударом дубинкой по голове, но все же холодность этого пристального, немигающего взора пугала, пробирала до костей.

Род собрался с силами и спросил:

— Что стряслось с сэром Эвингом?

— Он умер, — равнодушно отозвался солдат. — Подох, как подох бы всякий, кто дерзает поспорить с могуществом верховного колдуна Альфара.

Род слышал, как позади ахают и возмущенно переговариваются крестьяне, но он не стал оборачиваться.

— Расскажи нам, как это было.

— Очень просто, — брезгливо скривившись, отвечал солдат. — Он со своими людьми отправился на поиски колдуна Мельканта. Они пошли по старой тропе через лес, вышли на луг и встретили его. Но не одного Мельканта встретили они, а также его собратьев и сестер — колдунов и ведьм. Вместе их было четверо, а возглавлял их наш почтенный повелитель, верховный колдун Альфар. Потом колдуны и ведьмы сотворили страшных чудовищ, и те набросились на сэра Эвинга и его людей, а ведьмы вдобавок стали швыряться огненными шарами. Один колдун явился из воздуха прямо рядом с сэром Эвингом, разбил забрало на его шлеме и сбросил его с коня. Его оруженосцы и воины были готовы разбежаться, но тут господин наш Альфар выкрикнул заклинание, и все они обернулись к нему. Он же удержал их одним своим взглядом, а потом поведал им, кто он такой и почему явился сюда.

— Ну-ну, — кисло усмехнулся Род. — И кто он такой?

— Он человек, который, родившись, получил великий дар и потому сразу стал благородной особой, — строптиво отвечал солдат. — Он явился, дабы освободить всех нас от оков, в коих держат нас двенадцать великих лордов и их прислужники.

— Что это за оковы такие? — прищурился Род. — И зачем вас понадобилось освобождать?

Солдат презрительно скривился.

— «Зачем» — это не так важно. Главное — освобождение от рабства.

— Рабство имеет место быть — тут я с тобой согласен, хотя и понимаю его не совсем так, как ты, — сказал Род и обернулся к жене. — Я бы назвал это гипнозом — моментальной разновидностью гипноза. А ты что скажешь?

— То же самое, супруг мой, — медленно проговорила Гвен. — Это похоже на «Око Зла», с которым мы сражались десять лет назад.

Род вздрогнул:

— Прошу тебя! Не напоминай мне о том, сколько лет прошло. — Его вдруг охватила ностальгия по тем временам, когда у них с Гвен был всего один ребенок-чародей. Но он тут же вспомнил об ордах зверолюдей с остекленевшими глазами…

Род безжалостно прогнал эти воспоминания.

— Сможешь что-нибудь сделать? — спросил он у Гвен.

— Ну… конечно, господин мой. — Гвен подошла к нему, встала рядом, заглянула в глаза. — А ты сам не желаешь попробовать?

Род покачал головой, стиснул зубы:

— Нет уж, спасибо. Мне удалось за все время потасовки ни разу не выйти из себя — как это вышло, я сам пока не понимаю, так что уж лучше не испытывать судьбу. А ты посмотри, можно ли с ним что-то сделать.

— С радостью, — кивнула Гвен, развернулась и в упор уставилась на солдата.

Прошла минута — и строптиво поджатые губы Арлинсона разжались. Род не без испуга взглянул на веревки и ремни, которыми был связан солдат. Все тело Арлинсона напряглось, кожаные ремешки врезались в кожу, но порваться вроде бы были не должны. Род перевел взгляд на лицо воина. Арлинсон побледнел, на его лбу выступили бусинки испарины.

Но вдруг он дернулся, выпучил глаза, его тело сотряслось в таком жутком спазме, что казалось, готово разлететься на куски. А в следующее мгновение он обмяк и задышал так тяжело, словно без остановки пробежал не меньше мили.

— Как… Кто… — сорвалось с его губ.

Гвен закрыла глаза ладонями и отвернулась. Род смотрел то на нее, то на Арлинсона. Наконец он позвал Гратума и буквально швырнул Арлинсона в его объятия.

— Держи его крепче! — крикнул Род, а сам обнял Гвен. — Все прошло, милая. Больше этого нет.

— Нет-нет… Со мной все в порядке, муж мой, — пробормотала Гвен, уткнувшись носом в куртку Рода. — Но было… неприятно.

— Что? То, что ты ощутила, коснувшись его разума?

Гвен молча кивнула.

— Что ты почувствовала? — стал расспрашивать ее Род. — Что-то показалось тебе неправильным? Или ты ощутила извращенность того ума, что загипнотизировал его?

— Нет. Этого ума я вообще не почувствовала.

— Совсем?

— Да. — Гвен, встревоженно сдвинув брови, посмотрела в глаза мужа. — Не было и следа другого разума в его уме, господин мой. Даже у зверолюдей с «Оком Зла» можно было хоть как-то ощутить этот чужой ум, но здесь нет ничего, совсем ничего.

Род озадаченно нахмурился:

— Значит, ты думаешь, что его не только загипнотизировали, а что ему еще промыли мозги, но тот, кто это сделал, настолько искусен, что от его работы следов не осталось?

Гвен подумала и пожала плечами:

— Думаю, так. А как иначе?

— И верно — зачем рисковать, — кивнул Род. — В том смысле, что любая волшебница, владеющая азами своего ремесла, смогла бы сразу распознать такое заклинание.