Потерянная богиня (СИ) - Богомолова Валерия

— Дани, — орк, наконец, решился задать вопрос, который не давал ему покоя, — как ты думаешь, у нас есть надежда?

— Это смотря на что ты надеешься, — хохотнул эльф. — Ну ладно, не дуйся. Конечно, есть. Весело тут у них, забавки всякие — не поспоришь, скучать не приходится. А некоторые приемчики я бы даже перенял — для меня, как для некроманта, бесценный опыт, за что им огромное спасибо, меня даже в Академии такому не учили. И обстановочка, вроде, ничего. Но, честно говоря, наши гостеприимные хозяева уже начали меня утомлять. Как говорится, в гостях хорошо, а дома…

— Дани! — нахмурился Корд. — Я серрьезно.

— Не сомневаюсь, — эльф бровью не повел. — Когда ты несерьезным бываешь? Я не то, что ни разу не видел, чтобы ты шутил, но даже и представить такого не могу. И не пытайся — у меня ж сразу мир рухнет! Должно же быть хоть что-то незыблемое!

— Они убили даже бога… — отрешенно проговорил орк, пропуская болтовню эльфа мимо ушей. — Ты верришь, что Лантррэн был казнен?

Эльф прыснул.

— Друг мой, меня удивляет постановка твоего вопроса. Это же не миф, чтобы в него верить или не верить! Это факт, да, согласен, неутешительный, но — факт. Еще в Академии…

— Да я не о том! — нетерпеливо перебил его орк. — Ты верришь, что он был не убит, не уничтожен, а именно казнен?

Эльф задумался.

— А это что-то меняет?

Корд попытался пожать плечами.

— Да нет, в прринципе, ничего, прросто… Как можно казнить бога?

— Скоро узнаешь, — горько усмехнулся эльф, — насчет бога — не обещаю, но на казнь нехилого черного мага скоро посмотришь. Даже поучаствуешь. Правда, не в самой завидной роли, зато — в главной.

Корд вздохнул.

— Кстати, не знаешь, когда?

— Спрошу при случае.

В камере повисла тишина.

Слышно было только, как с потолка падают, звонко ударяясь о каменный пол, тяжелые капли — в некоторых городах подвалы Инквизиции, предназначенные для смертников, находились в тоннелях, проходящим под руслом реки, чтобы пленникам сбегать неповадно было. Так было и здесь, в маленькой деревушке с замечательным названием Чудесная Речка, котороеповергало орка в глубокую тоску, а эльфа — наоборот, приводило в неописуемый восторг. Похоже, он был единственным пленником, оценивший здоровый юмор архитектора каменного мешка. Хотя, впрочем, эта предосторожность была лишней — тяжелые металлические «чудо-ошейники», придуманные лично Его Святейшеством Архиепископом Гарондом, блокировали любую магию, делая даже самых могущественных волшебников простыми смертными.

Даже слишком смертными. Что было доказано не раз. Здесь. В подвалах Великой Инквизиции. Правда, количество и… качество посещений пыточной камеры иногда варьировалось, в зависимости от самого «дорого гостя». Что закономерно, чем сильнее был маг, тем раньше он терял волю, лишившись привычной силы, без которой уже не мыслил своего существования, и полностью сдавалсяна милость «добрых избавителей», практически безропотно соглашаясь «очиститься от скверны». И его «очищали». Сожжение ведьм и колдунов в некоторых местах стало привычным событием, рано или поздно, чаще или реже подобные эшафоты возводились в каждом городе или деревне.

Только вот эльфов еще не сжигали. И орков тоже. Ни для кого не секрет, что король Рагнар Эвенкар поддерживал все идеи Архиепископа, но прежде это касалось только людей — пролить кровь иной расы значило развязать новую войну, к которой человечество вряд ли было готово. Но, с другой стороны, ничто не помешало Гаронду в свое время казнить бога. И не самого слабого, а одного из Первых, бога-покровителя магии, Таша Лантрэна. Так за чем же дело станет сейчас? Ни за чем. И узники это прекрасно понимали.

А стражники — нет. При всей своей преданности Архиепископу, они не могли избавиться от необъяснимого, почти животного страха, охватывающего их при виде странных пленников. Особенно эльфа. Может быть, из-за того, что он был черным магом, по силе не уступающим самому Каравалорну, патриарху черной магии. И вдобавок — некромантом, что, по идее, должно противиться самой природе эльфов. Или из-за того, как он держался — вовсе не обращая внимания на ошейник, сводящий с ума всех попадающих сюда колдунов, вел себя так, будто был уверен в скором избавлении. И что интересно, стражники тоже начали в это верить. Они с нетерпением ждали, когда, наконец, этот странный эльф совершит свой грандиозный побег, держали пари, делали ставки, не забывая, тем не менее, держаться от него подальше — на всякий случай.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Случай не представлялся.

Время шло.

Глава 5. Джен. Феринталь

Проснувшись, я застала наш небольшой отряд в состоянии полной если не боевой, то походной готовности. Вещи были собраны, лошади взнузданы… нет, вернее будет сказать — экипированы, поскольку Звездочка, белоснежная кобыла Эльстана, узды не носила, равно как и другого снаряжения, кроме, разве что, самого эльфа. На это, кстати, мой Зверь еще при первой встрече обратил внимание, и теперь при каждом удобном случае старался намекнуть, что неплохо было бы и мне последовать примеру Перворожденного и научиться, наконец, ездить верхом без варварского пережитка прошлого, называемого седлом. Делать этого я, конечно же, не собиралась, я не для того так придирчиво выбирала седло с максимальной степенью комфорта, — не только для меня, но и для него, кстати, тоже, — чтобы теперь от него отказываться из-за капризов своенравного жеребца.

Сейчас он на пару со Звездочкой нетерпеливо отстукивали копытами ритм предстоящего пути, всячески демонстрируя свою готовность. Только мышастая лошадка ведьмака стояла тихо и спокойно, время от времени встряхивая длинной челкой и переступая мохнатыми ножками.

Сам ведьмак занимался приготовлением завтрака, поджаривая на вертеле тушку птицы, мастерски разделанную и нашпигованную какими-то одному ему известными травами, ягодами, еще чем — не знаю, но выглядело все это очень аппетитно. А аромат был таким манящим, что даже эльф нетерпеливо косился на еще не доведенный до готовности кулинарный шедевр, хотя я почему-то была уверенна, что после вчерашнего наш чересчур впечатлительный товарищ не притронется к пище минимум до вечера. Тем более к мясной. Тем более — здесь, на этой поляне. А ведь еще несколько часов назад…

Я огляделась. Перелетая с ветки на ветку, звонко щебетали маленькие певчие пташки, под ногами расстилалась сплошным зеленым ковром сочная трава, будто и не было здесь ни чудовищ, ни оживших мертвецов.

Витольд, не отрываясь от жаркого, хитро мне подмигнул.

— Как спалось? Говорил же, как в чертогах Илидора.

— Только у Илидора трава сама вырастает, если кто-то вдруг ее повредит, — с какой-то ностальгической грустью заметил эльф. — И зеленее намного.

Я опешила, снова оглядывая безупречный травяной покров. Куда ж зеленее?! Но ведьмак, как ни странно, кивнул.

— Согласен. Но я, к сожалению, не обладаю способностями Илидора.

Эльстан в первое мгновение возмущенно взвился, но потом, видимо, сообразив, что оскорблять его никто не собирается, смущенно потупил глаза.

— Они тебе и не нужны. Ты и так управляешься.

Мы с ведьмаком переглянулись. Решительно, грядет день сюрпризов! Эльстан, судя по всему, и сам от себя не ожидал такого комплимента, поскольку смутился еще больше. Но потом все же вспомнил о природном гоноре, поджал губы и, вскинув острый подбородок, нарочито резко поинтересовался, скоро ли будет готов завтрак. Правда, хамство у него получилось наигранное, и мы с Витольдом дружно захохотали, окончательно вгоняя в краску Перворожденного.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Однако, когда мы отправились в путь, нам стало не до смеха.

Земля вокруг «безопасной» поляны была испещрена рытвинами, в некоторых местах трава была выжжена, на ближайших деревьях кора не то обгрызена, не то ободрана, чувствовалось, что бесновавшаяся всю ночь нежить всеми силами пыталась проникнуть за невидимый барьер. Где-то отчетливо виднелись следы когтей, но, что мне показалось очень странным, не было ни одного трупа, хотя, насколько я помню, ребята вчера крошили народ направо и налево. Впрочем, Витольд мне все доходчиво объяснил — убитые мертвецы рассыпались прахом, а живые ушли под землю дожидаться следующей ночи. Картинка получалась неутешительная. Не сговариваясь, мы пустили лошадей в галоп.