Элегия эллическая. Избранные стихотворения - Борис Божнев

«Смеркается… Темнеет – наугад…»

Смеркается… Темнеет – наугад –То здесь – мгновеньями, то там – местамиС дорожками то исчезает сад,То смутно возвращается кустами.

С решеткою туман все глубже слитИ прутья то раздвинет, то сближает,И белой тенью статуя стоитИ ничего уж не изображает.

«К глубокому столбу привязан пруд…»

К глубокому столбу привязан пруд…Свисает цепь, своих длиннее звеньев…И две ступени черные ведут,Нет, лишь одна — в чистилище гниенья…

Неровные и низкие кустыСтоят вокруг — не образуя круга……Объятия небесной пустотыВ объятиях земли — забвенье друга…

«О тяжести, о сладости обид…»

О тяжести, о сладости обидПолусловами полустёртых звуков……И на тумане пьедестал стоит…Чуть слышен голос статуи безрукой…

…Я для тог безрук до плеЧтоб нежн и ранящ дланьНе прикаса боль ко мне нич……О пьедестал стоящий на тумане…

«Пустынная в безмолвии луны…»

Пустынная в безмолвии луны…В голубоватом трепете аллеи…Скамейки бесконечности длины…И статуи до черноты белеет…

И чернота накладывает бликНа тень, усиленную белизною…И тусклый в слепоты орбитах ликМерцает страшным, мертвым лунным зноем…

«Смежает вечер синий абажур…»

Смежает вечер синий абажурВ большой букет исполненный покоя,И света замигавшего амурГрозит слегка коптящею стрелою…

День отошел торжественно-простой…Он был как все – велик, как все ничтожен…И под его бессмертною чертойНет ничего и быть уже не может…

«Из черноты подчеркнутых глубин…»

Из черноты подчеркнутых глубинМедлительно исходит блеск рояльный,И вновь кончается, совсем один,Сверканьем лакированным, печальным…

Глубин своих подчеркивая хлад,Широкий блеск, стремительно сужаясь,Уходит бесконечно продолжаясь –Дорожкой черноблещущею в сад…

«Ты голову откинула назад…»

Ты голову откинула назад,Как бы ослепшая перед музыкой.И стала на мгновения безликой…И шесть свечей на бабочку летят.

В полночной дымке сумрачных зеркал…И долго ты глядела в позабытость…И вдруг рояль, как тайна, нераскрытыйТаинственно и тихо зазвучал…

«Шестью свечами сумрак упоен…»

Шестью свечами сумрак упоенИ жирандоли хрустали дробятся…И много раз твоей рукой продленАккорд, с которым сладостно сливаться.

Он будет полон нежности иной,Ты сколько бы его ни повторяла…И нотная калитка над роялемРаскрыта в сад безмолвный и ночной…

ЭЛЕГИЯ ЭЛЛИЧЕСКАЯ (1940)

Сон будничный, царящий над землей,Пленительное бодрствованье наше…Мгновение сребристою стрелойЛетит над упоительною чашей…

Мои уста истлеют без твоих.Вдали моих уста твои истлеют.И лишь в устах полураскрытый стихЛобзания любви запечатлеет…

О, раньше смерти поцелуй смежил,Смежил блаженством жизни наши очи,И мраком раньше смерти окружил,Но чудным мраком быстролетной ночи…

Истлеют без твоих мои уста,Уста твои вдали моих истлеют,И нашими лобзаньями мечтаСебя баюкает, себя жалеет…

Волшебный бледно-синеватый светОкно у ночи смутно отнимает,И еле расплывающийся следВсе призрачней прозрачность затемняет.

Но отнятого удержать не смог,И возвращает без конца до срока…И платья гармонический комокЛежит как бы на берегу потока…

Сон будничный, царящий над землей,Пленительное бодрствованье наше…Мгновение сребристою стрелойЛетит над упоительною чашей…

Не покидай устами поцелуй,Он к нам протягивает наши руки,И радугой сияет смертных струй –Твои уста нужны моей разлуке…

Чрез осень человеческих судебМы зрим незрячие уста богини…На мраморных устах закат ослеп…Незрячих уст улыбка не покинет…

Улыбка похладевшая дотлаМир озаряет искрою отбитой,И выпуклая глубина светлаВ ее сплошных белеющих орбитах…

И мы не покидаем поцелуй,И мы к нему протягиваем руки.И радугой сияем слезных струй –Мои уста нужны твоей разлуке…

Сон будничный, царящий над землей,Пленительное бодрствованье наше…Мгновение сребристою стрелойЛетит над упоительною чашей…

Разверзлась бездна и раскрылась дальНа узком месте тесного объятья,И наготы невинная вуальКолеблется дыханием проклятья.

И с головы сплетается до ног,С подножием сливая изголовье,Трепещущий бесформенный венок,И снова расплетается с любовью…

Но ты не бойся — таинство любвиЛюбовного сильнее святотатства,И наготу сестрою назови,Дабы чужой души почуять братство….

Спадает с ложа смятое слегка,Чуть скомканное лунное сиянье…Его откинула твоя рука,Лежащая на нем, как изваянье…

Дрожащая лежит на полпутиНеровная сияющая хмурость…Не смея к нам не прямо подойти,По сторонам любви стоят амуры…

Сон будничный, парящий над землей,Пленительное бодрствованье наше…Мгновение сребристою стрелойЛетит над упоительною чашей…

То тело нежное сожмет душа,Так крепко, что не чувствуешь объятья,И, глубоко вздыхая, не дыша,Грудь замирает сладостно до сжатья.

То душу тело нежное сожмет,С такой земной, с такой небесной силой…И кажется, что небо упадет,Но мы его все выше возносили…

Забыть, очнуться, снова позабыть,И вновь на миг очнуться в отраженьи,И только в этом отраженьи бытьБеспамятством ее самозабвенья…

Цветам, плодам, всей пышности даровНа что упасть из изобилья рога —Их расточит безумье наших снов…Они летят на звездную дорогу…

Но звездный путь неисчислимо пуст,И, несмотря на дивные усильяВкушающих и упоенных уст, —Не высыпаться рогу изобилья…

Лицом к лицу встречает смертных страсть,Но вечная любовь встречает в профильПолусклоненный… чтоб к нему припастьНе мог никто… чтоб только эти строфы…

И в мертвой, но воскресшей тишине,Среди цветов повыцветших сплетений,В коленопреклоненной вышинеУже целуются и наши тени…

Сон будничный, царящий над землей,Пленительное засыпанье наше…Мгновение златистою стрелойЛетит над розовеющею чашей…

ОРАТОРИЯ ДЛЯ ДОЖДЯ, МУЖСКОГО ГОЛОСА И ТУМАНА (1948)

Laisse moi calmer mon enui et du fond du neant ou… resistes aujourd hui ne trouble point l’horreur dont …… est suivie…

Deux tyrans opposes…… ton sort ont decides …

L’amour malgre…

Henaut

ОЛЬГЕ ЕЛИСЕЕВНЕ ЧЕРНОВОЙ

Как Байрон дождь – плащи, плащи, плащи,И на плечах – величье блеска…В редеющей толпе себя ищи –Нет никого на перекрестке.

И только лужи измеряют шаг,И вдаль уходит одичалоАрпеджией разорванною в мракОгня дождливое начало.

От фонарей, незримых в двух шагах,Нисходят световые башни,И все еще не кончился впотьмахСегодня утром день вчерашний.

Сырая мягкость в воздухе глухом,Шарфы стянувшая узлами,Сливается с растаявшим столбомИ с зыбко-мягкими углами.

Штрихами мрака озаряет светИ сам как бы во тьме таится,И все, что есть и все чего уж нет,В своем слиянии двоится…

Под шелком перепончатым спешит,Подъяв скелетик черноспицый,Прохожая… и слабый мокрый щитВ ее руке пред ней влачится.

И новомодный стал ее нарядСлегка нарядом допотопным,И юбкой темною туман подъятНад каблучком ее трехстопным.

И скрылась, даже шага не пройдя.И снова лишь шаги мужскиеНе отстают в тумане от дождя –Не сердца женского стихии…

Не сердца женского – мужских усталых плеч…На них, на них величье блеска,Чтоб темными сурдинками возлечьНа глохлый шум глухого плеска.

Из пустоты… густеющей… у ног…Исходит… зыблется… колеблет…И стелет… пеленающий… венок…Свои медлительные стебли…

Иссеро-призрачная… белизна…Колеблемое… удлиняет…И еле зыблемая… голизна…Те колебанья пеленает….

Как Байрон дождь – плащи, плащи, плащи,И в непомерном промежуткеМеж небом и землей себя ищи,Чтоб не было тебе так жутко,

Чтобы ты мог, был в силах ты забытьОттенки, отзвуки той встречи…Беспамятным в тумане можно ль быть –В тумане вспоминают плечи…

Есть память плеч… И нужен ей туман…Без плеч в тумане все забвенно…Чем сладостней, чем глубже был обман,Тем их возвышенней согбенность…

Туманностью… колеблемая… твердь…Восходит… зримо… еле-еле…Сыреющая… пеленает… смерть…Пеленками… без колыбели…

Стремительной душе наперекор,Идет медлительное тело…Как! ты еще бессмертна – до сих пор…А я уж умереть хотело…

И твердь… едва восходит… до колен…Баюкаемых еле-еле…Окутываемых… в сокрытый тлен…Пеленками… без колыбели…

Большие люди мелкого дождя…Одни мечты, одни заглавья…И до конца ничто не доведя,Борта опущены к бесславью…

Дождливый час их научил иметьДуши ужасные манеры…Сутулиться… Не сметь… И сметь… И сметь…И быть классическим примером…

Все дальше пред стаканом локти кластьНа одинокий столик липкий,Чтоб долго ошибавшаяся страстьЕще была подсказкой скрипке…

И пустоты… густеющей… у ног…Исходит… зыблется… колеблет…И стелет… пеленающий венок…Свои медлительные стебли…

……………………………………………..

Лишь тот, кто чуждой улицей в туманИдет в блуждания ночныеИ руку зябко опустил в карман,Сбирает жатвы дождевые…

Запечатленный, грязный, страшный злакСкользящею бесшумно шиной,И жатву чувств невозвратимых благСреди асфальтовой вершины.

И все, что в парниках воды цветет,И чем туман благоухает,Все, что прохожий зябко соберет,В карманы руки погружая…………………………………………………

Пустыми отраженьями стеклаТуманность продает витрина…И половина черная светла,Чернеет света половина…

И чтобы плоскость ровно разделитьНа два сверкания глубоких,И темную раздвоенность продлить,Фонарь незримо светит сбоку…

Кто руку зябко опустил в карман…Витрина продает без мерыТяжелый зеленеющий туманИ невесомый — дымно-серый…

Темнеет вдоль, сверкает поперек…Сливающие тень с нажимом,На ней видны чередованья строк,Начертанных непостижимо…

Как белый след от черного мелка,Что белизной затмивши бледность,Исчезновеньем подчеркнул слегкаОтчетливо свою бесследность…

И извнутри блестящая едва,Но яркотусклая снаружи,Витрины ледяная синеваПолна голубоватой стужи…

И если долго в синеву глядеть,В нее как в зеркало смотреться,To можно на мгновенье похладеть,И никогда уж не согреться,

Как белый след от черного мелка,Что белизной затмивши бледность,Исчезновеньем подчеркнул слегкаОтчетливо свою бесследность.…………………………………………………….

Туманностью… колеблемая… твердь…Восходит… зыбко… еле-еле…Сыреющая… пеленает… смерть…Пеленками без колыбели……………………………………………………….

И зыбкостью смягченные углы,Смягченные бесповоротно,Полны неровной и неравной мглы,И каменистости бесплотной…

Одна стена выходит из другой,Как грудь выходит из дыханьяНеуловимою полудугой,Колеблемою колыханьем…

И как дыханье стены затаив,Туман все глубже ими дышит,И приподняв слегка, и опустив,Он их медлительно колышет…

И окна, что мерцают поперекСреди бездонного строенья,Как несколько волшебно-тусклых строк,Как темное стихотворенье……………………………………………………….

И тиxо… твердь… восxодит… до колен…Баюкаемых еле-еле…Окутываемых… во влажный тлен…Пеленками… без колыбели……………………………………………………….

И фонари зачеркивают светКосыми влажными штрихами,И кажется, что ничего уж нет,Что все наполнено мирами…

Что мир один из глубины блестит,За ним во мгле другой мерцает,И где-то лист гармонии гремитИ яростно во тьме бряцает…

Его один еще спокойный крайИсполнен скованного гнева,И потрясенною душой внимайЕго нещадному напеву…

То звук невнятен, то невнятно-чист,Порывы ветра, налетая,С Эоловою ржавчиною листС неравной силою листают…

Он бьет в простор, простор на миг прервавГлухо-дребезжущим молчаньем —И вдруг летит — стремительно — стремглавЛетит — с бренчанием — в бряцанье…

Как будто сразу тысячи цепей,Но лишь одна из них грохочет.И сердце рвется из свободы к ней,И к ней прикованным быть хочет…

И вопля возрастающий порывВсего сильнее средь пределов,Где силы беспредельный перерывУж воплем сделался всецелым…

И ржавчиной Эоловой бренчит,Бренчит дребезжущая бренность…И в бренности дребезжущей молчитВозвышенная обреченность…

И вопль не смог свой выдержать порывИ рухнул с силой возносящей —Себя своим падением продлив —Порыв без вопля голосящий…

И мир один из глубины блестит,За ним во мгле другой мерцает,И где-то лист гармонии гремитИ яростно во тьме бряцает…

Бряцай, бряцай, гармония, ликуй,И ржавым скрежетом отрезаПод ветра яростным ударом куйПока холодное железо…

Одним сильней ударом, чем двумя…Неударяемое местоЗвучит само, в ответ вдвойне гремя.И эхо ударяет вместе…

То звук невнятен, то невнятно-чист…Порывы ветра, налетая,С Эоловою ржавчиною листС неравной силою листают…

Над бездной льется края полосаТак несгибаемо, столь гибко,Что глухо заглушают голоса,Фальшивящие без ошибки.

Но стоит ветру стать еще сильней,И лишь одним порывом выше,Чтоб стало вдруг яснее — но темней,Чтоб дождь слышнее стал — но тише…

Стремительной душе наперекорИдет медлительное тело…Как! ты еще бессмертна — до сих пор…А я уж умереть хотело…

Из пустоты… густеющей… у ног…Исxодит… зыблется… колеблет…И стелет… пеленающий венок…Свои медлительные стебли…

Иссеро-призрачная… белизна…Колеблемое… удлиняет…И еле зыблемая… голизна…Те колебанья пеленает……………………………………………………….Нащупавши в кармане коробок,Он пальцы озарил до болиИ осветил полноса, четверть щекИ подбородка своеволье…

Движением озябнувшей рукиКак бы надрезал мрак неспешно…И, резким каплям ветра вопреки,Пыланье черточки кромешной…

И сделалось вокруг еще темней…Как в ночь первоначальной верыСбирается с лица толпа тенейВ ладони светлую пещеру…

Меж пальцев — щели городских камней,Меж пальцев — тротуара щели…Ладонь пещеры глубже и темнейИ свет вмещает еле-еле…

Священный строгий миг… Но, Боже мой,Но, Боже мой, какие тени…В своей красноречивости немойКакие тяжкие хотенья…

И есть благословение в огнеСтоль человечески-ничтожном —Божественно-языческом вдвойне —И без него жить невозможно…

И тень одна уходит за другой,Оставшись светлой, стала серой,Ладонью, как пещерою благой,Согретая уже без веры…

И тень одна все медлит, не спешит,От этих щек, от этой трети,И озаренный низ лица страшит —Он в ореоле, но не в свете…

И скудный свет все тени разорит,Все тени сразу расточая,И он того тем мягче озарит,Кто жил, себя ожесточая…

И тень одна все медлит, не спешитОт этих щек, от этой трети,Не в силах все еще никак решить,Куда идти и что не встретить…

И скудный свет все тени разорит,Все тени расточая сразу,И он того скуднее озарит,Кто служит сам всему отказом…

Стремительной душе наперекорИдет медлительное тело…Как! ты еще бессмертна — до сих пор…А я бессмертия хотело…

Вошел в туман — и скрылся до колен ;И вышел из него — и с головоюИсчез — и снова виден средь пеленБесколыбельных с жизнью неживою…

Остатки света все щедрее мракДает… и все скудней остатки света…И слышен удаляющийся шаг,В тумане заглушающийся этом…

И снова вышел — и видна рукаОтчетливо в неясности глубокой —И призрачность сгущается слегка,Прижатая к темнеющему боку…

Косые брызги бьет в лицо в упор,И шаг все более размерен…Как! ты еще бессмертна — до сих пор…А я и в смерти не уверен…

Окутанные… мраком… далеки…И белизной… клубящейся… одеты…Плывут… плывут… плывут… материки…С частями… покидаемого света…

И снова выход, чтоб в него войти,Чтоб до колен от этой жизни скрыться,Чтобы совсем пропасть среди пути,Совсем пропасть, чтобы совсем не сбиться…

Спина… среди туманности видна…Как чаша… что переполняют клочья…Как чаша, что шатается… до дна…Дождливой осушаемая ночью…

И капельки летят в лицо в упор,И мокрому порыву ветраДают опустошающий отпорБорта опущенного фетра…

Любить, забыть, любить, забыть, любитьОт первой до последней встречи…Беспамятным нельзя в тумане быть —В тумане вспоминают плечи…

Остатки мрака — это уж не мрак…Не более чем мрак остатки света…И слышен заглушающийся шаг,В тумане удаляющийся этом…

Светлеющая призрачная нитьИглою света разрывает клочья…И жизнь все тянется, как ни тяни,И все еще за нею…

Средь теплящейся сырости костерДымится шерстяной одежды…Как! ты еще бессмертна — до сих пор…А я уж потерял надежду…

Чистилища холодные клубыКлубятся все возвышенней, все гуще…Как бы непоправимые горбы…Бесколыбельности навек присущи…

Туманность… преисполнила спина…И… целая… выныривает… в клочьяx…И снова погружается… до дна…Дождливой осушаемая ночью…

Чистилища холодные клубыКлубящиеся низко над землеюОкутывают яд земли дабыЕго очистить ангельской хулою…

…………………………………………………….Туманности белеющий нажим,Чтобы твое забылось имя,Сплетается перед путем твоимПереплетеньями пустыми…

И зыблемые очертанья словОставили одни нажимы,Едва коснувшись каменных листов,Чтобы твое забылось имя…

Туманного и зыбкого пераСплетаются одни нажимы…Колеблешься еще… пора, пора,Чтобы твое забылось имя……………………………………………………….

ФУГА СВЕТЛЫХ СЛЕДОВ (1948)