Узнавание Ишвары - Утпаладева

Что же касается относительного уровня рассмотрения, то в теории познания кашмирского шиваизма единичная, частная сущность объекта (svalaksana) понимается как комплекс из ābhāsa, каждое из которых представляет собой общность (sāmānya) и находится в пределах сознания. То есть частность возникает в результате связывания друг с другом общностей в единый комплекс69. Познание (pramāna) работает лишь с единичными ābhāsa, т. е. общностями, и поэтому познание частностей (svalaksana) есть результат унификации соответствующих им групп единичных ābhāsa благодаря одному единящему рефлексивному осознаванию (ekapratyavamarśa). Именно последнее формирует то, что воспринимается нами как единство познаваемого объекта. Однако, хотя единство объекта установлено унифицирующей силой сознания, тем не менее его различные манифестации могут отличаться друг от друга в соответствии с внутренними и внешними условиями на двойственном уровне бытия познающего субъекта (то есть воплощенной дживы). Особо следует отметить, что для Утпаладевы внутренние и внешние манифестации объектов по своей сущности идентичны. Единящее рефлексивное осознавание (ekapratyavamarsa) формирует так называемую главную манифестацию (mukhyāvabhāsata), представляющую собой первичную (основополагающую) природу различных частных манифестаций, будь они внутренние или внешние. Разрушение внешней частной манифестации, например, вазы, никак не затрагивает имеющую природу сознания главную манифестацию, что на относительном уровне является основой продолжения бытия познающего субъекта как сохраняющего актуальную связь с познанным объектом.

2. bhāsayecca svakāle ’rthātpūrvābhāsitamāmrśan svalaksanam ghatābhāsamārtenāthākhilātmanā

И он (вспоминающий), благодаря рефлексивному знанию воспринятой в прошлом частной сущности (svalaksanam), должен манифестировать в момент воспоминания только-проявление кувшина, а затем – кувшин во всей полноте его характеристик.

Обсуждая природу памяти, Утпаладева в первую очередь указывает на то, что она опирается на воспринятый в прошлом единичный объект (svalaksana), специфицированный временными и пространственными характеристиками. Так, когда мы вспоминаем кувшин, то мы проявляем в сознании не кувшин вообще (в этом случае мы имели бы не воспоминание кувшина, а лишь его общую vikalpa), а кувшин, который мы увидели в прошлом в определенный момент времени и в определенном месте. А это означает, что в тот образ кувшина, который хранится в памяти, включены ābhāsa времени и пространства.

Итак, мы имеем некий хранящийся в памяти образ воспринятого в прошлом кувшина (самскара). Мы также имеем на уровне пашьянти (paśyantī)70 рефлексивного осознавания главную манифестацию (mukhyāvabhāsata), представляющую собой первичную (основополагающую) природу различных частных манифестаций, будь они внутренние или внешние. Хранящийся в памяти отпечаток (самскара) фактически хранит знание тех специфических условий, которые инициировали проявление соответствующей частной манифестации кувшина, воспринятой нами в прошлом. В основе любой манифестации лежит взаимодействие пракаши и вимарши. Пракаша подобна зеркалу, а вимарша – объекту, поставленному перед зеркалом71. Тот свет сознания, который образует суть бытия главной манифестации, и есть то зеркало, в котором отражается вимарша отпечатка (самскары) воспринятого в прошлом единичного объекта (svalaksana). В результате инициируется частная манифестация, соответствующая данному отпечатку, которая и представляет собой воспоминание. Причем вначале мы имеем неопределенное (nirvikalpaka) только-проявление кувшина, а уже далее происходит его развертка в определенное (savikalpaka) проявление кувшина во всей полноте его характеристик.

3. na ca yuktam smrterbhede smaryamānasya bhāsanam tenaikyam bhinnakālānām samvidām veditaisa sah

Недопустимо, чтобы проявление вспоминаемого объекта имело место вне памяти. Поэтому имеет место единство происходящих в различное время актов познания, и это единство есть познающий субъект, который един и в прошлом, и в настоящем.

4. naiva hyanubhavo bhāti smrtau pūrvo’rthavatprthak prāganvabhūvamahamityātmārohanabhāsanāt

Восприятие не возникает в памяти как отдельная от нее сущность, как в случае с имевшим место в прошлом его объектом, так как оно проявляется как установившееся в «Я», что выражается словами: «Я воспринимал в прошлом».

Важно отметить, что имеется существенная разница в способе проявления познаваемого объекта при прямом восприятии и при воспоминании. В первом случае посредством силы майи он воспринимается как находящийся за пределами сознания, во втором – в пределах сознания и памяти. То есть мы имеем познания, качественно отличные друг от друга и происходящие в различные моменты времени. Поэтому возникает вопрос о том, что же связывает эти столь различные на первый взгляд познания, обеспечивая единство познаний? Утпаладева отвечает, что «это единство есть познающий субъект, который един и в прошлом, и в настоящем».

Если брать различные проявления (то есть аспект пракаши) сами по себе, вне контекста осознавания (то есть вимарши), то они действительно отличны друг от друга и, более того, можно даже сказать, следуя в этом случае воззрению буддистов, что они мгновенны. Но в действительности пракаша и вимарша неразрывно связаны друг с другом, и именно их единство обеспечивает связь происходящих в различные моменты времени проявлений. И это единство пракаши и вимарши есть рефлексивное осознавание, которое по своей сути есть ничто иное как «Я-сознание» и может быть выражено в словах: «Я воспринимал в прошлом», «Я вспоминаю воспринятое в прошлом». Особо следует отметить, что то «Я», которое может обеспечивать связь прямого восприятия и воспоминания, не есть то наше обычное ограниченное «эго», для которого мир делится на внутреннее и внешнее и т. п. В действительности речь идет о том уровне «Я-сознания», которое осознает воспринимаемый объект как пребывающий в сознании и неотличный от сознания, а также способно осознавать пребывание воспоминаний в латентной форме отпечатков (самскар), благодаря чему про память можно сказать, что она «есть неутрачивание прошлого опыта»72.

5. yogināmapi bhāsante na drso darśanāntare svasamvidekamānāstā bhānti meyapade ’pi vā

Познавательные акты другой личности не проявляются как объекты даже для когниций йогинов. Единственное средство их познания – самосознание. Но даже если принять, что они (познавательные акты других) проявляются в положении познаваемого, то все заявленное выше все равно остается в силе.

Как выше уже не раз отмечалось, для буддистов сознание обладает мгновенным способом существования, представляя собой последовательность отличных друг от друга вспышек осознанности. Каждая из этих мгновенных когниций характеризуется самоосознаванием, но при этом отрицается наличие общего для них всех познающего субъекта. Можно сказать, что субъект познания здесь ограничен пределами своего момента, он как бы рождается и гибнет вместе с ним. Но тогда возникает вопрос: как возможна память? Как некто может сказать: «Я в прошлом видел кувшин»? Ведь последнее предполагает, что имевшее место в прошлом прямое познание кувшина стало объектом познания для сознания в настоящем. Но так как каждый момент потока сознания характеризуется своим собственным познающим субъектом, то мы получаем ситуацию, фактически тождественную той, когда когнитивные акты одной личности становятся объектами познания для другой личности. И возникает вопрос: возможно ли это? Буддисты в целях обоснования своей позиции могут привести в качестве примера йогинов, способных телепатически узнать, о чем думает или что видит другой человек.

В ответ Утпаладева заявляет, что «познавательные акты другой личности не проявляются как объекты даже для когниций йогинов». Когниции по своей природе субъективны, и в основе любого познания лежит «Я– сознание» в его высшем ануттара-аспекте, в котором в принципе не существует какой-либо объективности вообще. Но если даже исходить из того, что когниции других существ могут для йогинов выступать в качестве познаваемого, то это ничего не меняет. Дело в том, что для истинных йогинов, пребывающих в ануттара, их самость неотличима от самости других личностей, что и является основой для постижения ими когниций других существ.

6. smaryate yaddrgāsīnme saivamityapi bhedatah tadvyākaranamevāsyā mayā drstamiti smrteh

Иногда акт воспоминания представляется в следующей форме: «Так, то восприятие было моим». Здесь акт познания упоминается как нечто отдельное от субъекта. Но это – всего лишь аналитическое представление такой формулировки воспоминания, как «Это было увидено мною».