Очищение - Вадим Еловенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Грешник, прав был, когда говорил что надо принимать меры самим. Нам-то терять нечего по идее. Понятно, что хочется дожить тихо и спокойно и на свободе. Но если мы ничего делать не будем, то и никто не пошевелится. Может, имеет смысл начинать? Тут ведь главное начать, а дальше само пойдет. Те, кого мы заразим, уже без подсказок будут знать, что делать дальше»
«Слушайте! Нас только по официалу – 450 000! Де-факто говорят полтора миллиона. Это же больше чем наша долбанная армия вся вместе с пограничными овчарками! Да мы эту страну раком поставить можем в любой день, любой недели. Так что же мы такие мля как телки на забое стоим? Действовать надо! Действовать!»
«Надо дождаться, когда они Грешника выпустят, тогда он и придумает, как действовать. Без него мы действительно как стадо неорганизованное… Слава богу что такой человек появился кто все организовать может и руководить»
«А ему просто тоже терять нечего… Как и всем нам»
Вошедший в кабинет Веккер, широко улыбаясь, поздоровался с Семеном и спросил, что тот накопал хорошего. Когда Фомин повернулся к Толику, тот только усмехнулся с несколько ошарашенного вида оперативника и прошел к себе за стол, больше ничего не спрашивая. А вот Семену вдруг захотелось выговориться за все время, что он там просидел:
– Они совсем охренели! На полном серьезе рассуждают как перезаразить всю страну. И ты бы знал сколько их! Говорят что их только официально четыреста пятьдесят тысяч! А неофициально полтора миллиона!
Веккер со своей вечной полуулыбкой кивнул и, раскладывая какие-то бумаги на столе, сказал:
– А сколько еще не знает про себя… Вот ты когда последний раз проверялся на ВИЧ? Вот только не рассказывай мне, что полгода назад на общем обследовании. Я блин тоже его проходил… просто пробежался по кабинетам штампики поставил и все.
Невесело хмыкнув, Семен сознался:
– А я даже по кабинетам не бегал. Три сотни и шоколадка… и медсестра мне все штампики сама поставила.
– Во-во. – Улыбнулся Толик.
Еще не пришедший в себя после такого чтива Семен спросил:
– А почему мы этим занимаемся? Почему не ФСБ? Это же нац угроза!
Толик, покивав, сказал:
– Они тоже этим занимаются. Просто у них методы пожестче. Да и не думай об этом. Кроме тебя и меня по всей столице масса обычных следователей и оперативников этой темой занимаются. Просто мы до поры до времени разрозненно работаем. Пашем, так сказать, поле. Если поступит команда объединить усилия, тогда нас всех сведут в одну группу. Но если такая команда поступит, значит, мы проиграли. Это я тебе не просто так говорю. Можешь на меня ссылаться.
– В смысле? – недопонял Семен.
– В прямом. Нас объединить всех могут только в одном случае, когда у этих… – Веккер кивнул в сторону монитора перед Семеном и оперативник его прекрасно понял: – … появится Лидер. Общепризнанный лидер. Когда он даст команду целенаправленно заражать людей, тогда мы с тобой по умолчанию проиграли… Ты в метро каждое утро на работу едешь… в давке… да ты даже не сильно заметишь, если тебя что-то где-то уколет. В баре каждую пятницу вы со своими отрываетесь… девки к вам липнут я сам видел. Вот подцепишь такую одну, а она и не против будет. Да только гондонов не будет у тебя с собой… а сам такой пьяный… и она лепечет – да не бойся ты, я ничем не болею… Или еще интереснее что придумает такой лидер… и подробненькие инструкции составит. Вот тогда мы с тобой уже ничего не сделаем. Как бы нас не объединяли с другими.
– А как тогда вообще решать такое? – изумленно спросил Семен.
Нажав на кнопку на электрическом чайнике и, слушая, как тот почти сразу зашумел, Веккер негромко произнес:
– Никак. Нет ни одного человечного решения. Просто нет.
– Ну, наверное, надо лидеров этих отслеживать! – сказал воодушевленно Семен. – Отслеживать и убирать! Вон эти на сайте все время какого-то грешника поминают! Надо найти его и изолировать.
Кивая словно сам себе, Толик сказал негромко:
– Грешник в подвале у нас сидит. Завтра переводим его в СИЗо на спецусловия.
– Так это он и есть? – обрадовано спросил Семен. – Так его просто выпускать нельзя. Делов-то…
– А его мы и не выпустим. Прокурору уже объяснило мое руководство, в чем тот не прав. Претензий не будет. Плюс к этому другие… хм… наши коллеги на него материал уже имеют. Завтра нам передадут и будем дело к суду вести.
– Ну, так в чем проблема-то? И остальных так же! – заявил Семен.
Толик в сомнениях о здравомыслии подчиненного посмотрел на него и спросил, вскинув брови:
– Все полтора миллиона?!
Семен смутился. Поясняя свою мысль, он сказал:
– Я имел ввиду лидеров…
– Эх, Сема, Сема… даже если зараженных на планете было бы всего двое и то бы лидер появился. У нас сложнее задача… не дать им вообще объединяться. Вот форумы эти ненавязчиво прибивать… собрания прекращать… людей на долгие сроки по санаториям распихивать, что бы связи их терялись… Много у нас задач Сема. Но если мы не справимся, то тогда да… Холокост покажется детской сказкой на ночь. Как-нибудь я расскажу тебе о плане предотвращения дальнейшего распространения инфекции. И может даже познакомлю с тем, в чьей больной башке он возник.
2.
– Вы не беременны. – Суховато сказала врач и, поправляя очки, продолжала рассматривать какую-то бумажку в своих руках.
Вика испытала настоящее облегчение. Расставшись с Сергеем, они так и не смогли наладить отношения. Его личный водитель завез ей в общежитие ее вещи и на словах попросил, чтобы она позвонила Сергею и решила какой-то там вопрос с ним. Но звонить она не хотела сама. У него был ее номер. Захотел бы – сам позвонил. А звонить и выслушивать вполне ожидаемые гадости и упреки в свой адрес она не хотела. И вообще, она хотела теперь побыстрее забыть и Сергея и его брата и все эти не самые плохие в ее жизни полгода. Так что вердикт врача, снимал одну из самых страшных головных болей Вики. Теперь ей хоть об этом не надо будет думать.
Улыбнувшись доктору, Вика хотела была уже подняться и попрощаться, но врач хмуро взглянула на нее и сказала:
– Сейчас я вам выпишу направление. Съездите туда и проведите повторный анализ крови. Мало ли что не случается в этой жизни. Лучше перестраховаться.
– Мммм… – недоуменно произнесла Вика: – Вы думаете, что может быть я беременна?
– Нет, девочка моя. Уж это мы и сами нормально определяем и ошибиться не боимся. – Врач посмотрела еще раз на листок и сказала, не поднимая глаз: – Анализ на ВИЧ дал положительную пробу.
Вика еще ничего не успела возмущенно сказать, глядя округлившимися глазами на женщину, а та продолжала:
– А потому ты съездишь в лабораторию крови и там они проведут более точный анализ и точно скажут… если здорова, то хорошо. Если нет, то они знают, куда тебя направить.
Вика, ощущая, что земля вместе со стулом уходит из-под нее, наморщила лобик и приложила ладошку к нему, словно проверяла, есть ли у нее температура. Чувствуя, как все мутнеет перед ее глазами она судорожно уцепилась в стул под собой и не сразу заметила, как слезы сами по себе покатились из ее глаза.
– Не плачь, девочка моя. Езжай вот по этому адресу. Вот тебе направление. Там отдашь. Может наши ошиблись. Может, не тот анализ посмотрели, когда переписывали. Мало ли что еще.
Врач что-то говорила, а вместе со зрением Вику покинул и слух. Только кровь набатом била в висках и не давала расслышать других звуков.
На улице, с абсолютно потерянным видом она стояла, не зная куда ехать и что делать. В руках она все так же держала тот листок, что дала ей врач, сумочка безвольно свешивалась с локтя. Увидев совсем молодого мальчика на крыльце Гинекологии, она подошла к нему и попросила сигарету. Тот угостил ее «Кентом» и, чиркнув зажигалкой, поднес огонек. Сигарета так дрожала в губах Вики, что ей пришлось даже удерживать ее пальцами. Наконец раскурив, она отошла в сторону, встала на солнце и медленно, словно сосредоточенно выкурила сигарету до фильтра.
В голове помимо всех эмоций что ее обуревали в тот момент, возникла странная пустота. Ни одной мысли не было в тот момент у Вики. Только голые желания или инстинкты, если хотите. Первый это конечно поймать такси и лететь в лабораторию крови. Но помимо этого, она неизвестно каким чувством понимала, что это не ошибка. Что так оно и есть. И смерть уже свила себе уютное гнездышко внутри нее. И так Вике смертельно захотелось домой… К маме. Найти утешение, выревется до конца. Забиться хоть куда-нибудь и там действительно просто наплакаться…
Слезы всегда ее спасали от стрессов. И в тот момент, выкинув окурок, она, не ожидая от самой себя, снова разревелась. Слезы лились и, как не старалась Вика остановить их, ничего у нее не получалось.
