Дорога Короля - Мартин Гринберг

— Ах, господин мой, слава небесам, что ты здесь! Ты должен помочь мне, должен! Моя жизнь превратилась в сплошной кошмар, и я больше не в силах выносить ее! Он без конца насилует меня, он заставляет меня выполнять самые свои отвратительные прихоти; мы с ним не повенчаны, так что не верь, если он скажет, что мы муж и жена. Мой муж умер, и никакой другой муж мне не нужен, ах, господин мой, ты должен, должен помочь мне!

— Я непременно все это приму во внимание, госпожа моя, — отвечал Рив так спокойно, словно ее горячие мольбы ничуть его не тронули. — Ты, однако, и сама должна понимать, что существуют различные виды помощи. Почему, например, ты сама себе не помогла?

Вдова уже открыла было рот, чтобы обрушить на него поток возражений, но вдруг примолкла; лицо ее мертвенно побледнело.

— Не помогла себе сама? — растерянно прошептала она. — Не помогла себе?..

Рив, глядя на нее своими ясными глазами, спокойно ждал.

— Ты сумасшедший? — спросила вдова по-прежнему шепотом.

— Возможно, — пожал он плечами. — Вот только Кельвин Дивестулата насиловал не меня. И не я просил о помощи. Так почему же все-таки ты не попыталась сама помочь себе?

— Потому что я женщина! — возмутилась она, но голос ее звучал не гневно, а скорее жалобно. — Я беспомощная женщина! У меня слишком слабые руки, я не владею никаким оружием, и к тому же я нездешняя, у меня нет здесь друзей… А он завладел всем, что здесь могло бы оказать мне какую-то поддержку и защиту. Да мне проще было бы разрушить эти стены, чем защитить себя от него!

И снова Рив недоуменно пожал плечами и промолвил:

— Значит, он насильник и, возможно, убийца, но я не вижу у тебя на теле никаких особых повреждений, госпожа моя. Почему же ты не оказала ему должного сопротивления? Почему не перерезала ему горло во сне? И почему ты не перерезала горло себе самой, раз его прикосновения тебе столь отвратительны?

Ужас, что плескался в ее глазах, устремленных на Рива, имел теперь вполне определенную причину: его вопросы. Однако же самого Рива испуганные взгляды вдовы ничуть не смутили. Напротив, он подошел к ней еще ближе и продолжил:

— Я понимаю, что наношу тебе обиду, госпожа моя, однако я — Рив Справедливый, и мне безразлично, кому именно нанесена справедливая обида. Кстати, у меня есть к тебе и другие вопросы. — И он посмотрел прямо в ее испуганные глаза так гневно, что она перепугалась еще больше. — Почему ты ничего не сделала, чтобы помочь Джиллету? Он явился к тебе, будучи столь же невинным и несведущим, как и ты сама. И его страдания ничуть не менее ужасны, чем твои. Однако ты лежишь, свернувшись клубком на мягкой постели, и молишь избавить тебя от насильника, которому даже должного сопротивления не оказываешь! И тебе совершенно безразлично, что происходит с несчастным Джиллетом.

Тут вдове показалось, что сейчас Рив подойдет ближе и ударит ее, но он этого не сделал. Напротив, он повернулся и пошел к двери.

Лишь на пороге он остановился и промолвил:

— Как я уже говорил, существует множество видов помощи. Какого из них заслуживаешь ты, госпожа моя?

С этими словами он покинул ее спальню столь же бесшумно, как и вошел туда, и оставил ее одну. Близился вечер, но по-прежнему ни сам Кельвин, ни его сторожевые псы, ни его слуги не знали, что по господскому дому свободно разгуливает Рив Справедливый. Да и откуда им было об этом знать? Ведь он ни к кому из них не подходил, никого ни о чем не просил. Никто из них его даже не видел. А Рив дождался наступления ночи. Когда тьма наконец сгустилась над Предмостьем, когда конюхи и пастухи, повара и судомойки, лакеи и секретари отправились спать — не спали только свирепые голодные мастиффы во дворе усадьбы, потому что псари, которым следовало кормить собак и ухаживать за ними, давно перестали выполнять свои прямые обязанности, — он увидел наконец, что Кельвин Дивестулата остался один в своем кабинете. Кельвин как раз закончил подготовку плана, согласно которому он должен был стереть с лица земли одного из самых верных своих союзников, постоянно помогавшего ему во время недавней торговой войны. Довольный собой, Убивец налил себе бокал отличного бренди, желая потешить язык, прежде чем вступить в очередную «беседу» с Джиллетом, и тут вдруг прямо перед ним возник Рив Справедливый. Он приблизился к письменному столу Дивестулаты и стал внимательно его рассматривать в тусклом свете свечей.

Смутить чем-либо Кельвина было нелегко, однако неожиданное появление Рива потрясло его до глубины души.

— Да чтоб меня сам сатана поимел! — с полным бесстыдством прорычал Убивец. — А это еще кто такой?!

Нежданный гость ответил ему с улыбкой, в которой, впрочем, не было ни капли доброты.

— Мне очень жаль, — сказал он, — что ты так и не поверил, что я могу к тебе явиться. Видимо, меня все-таки не настолько хорошо знают, как, мне казалось, должны были бы знать. Впрочем — и это более вероятно, — такие, как ты, полагают, что моя репутация — по большей части вымысел. Но тем не менее я — Рив Справедливый.

Если Рив думал, что его слова ошеломят, испугают или хотя бы встревожат Дивестулату, то его постигло жестокое разочарование. Кельвин минутку подумал, словно желая убедить себя, что он правильно расслышал Рива, затем откинулся на спинку кресла и оскалился в точности, как один из его мастиффов.

— Так, значит, этот червяк сказал правду? Просто удивительно! Впрочем, ты опоздал, Рив Справедливый. Твой родственничек давно мертв. И вряд ли ты когда-либо сумеешь отыскать его могилу.

— По правде говоря, — отвечал Рив совершенно спокойно, — мы с ним совсем не родственники. Я как раз и пришел в Предмостье, чтобы узнать, почему человек, не имеющий ко мне никакого отношения, заявляет, что он мой родственник. А что, он действительно умер? В таком случае, правды из его уст я уже не услышу. Ну что ж, — и тут глаза Рива блеснули в неярком свете, точно чешуйки слюды на солнце, — это весьма прискорбно, Кельвин Дивестулата… — И не успел Кельвин вставить хоть слово, Рив спросил: — Как же он умер?

— Как? — Кельвин даже растерялся, не зная, что ему ответить. — Ну, как умирает большинство людей… Скончался, как говорится. — На скулах Кельвина заиграли желваки. — Впрочем, и тебя вскоре постигнет та же участь. Честно говоря, я просто не понимаю, как это тебя до сих пор никто не прикончил. Твоя драгоценная репутация… — Кельвин поджал губы, — для этого достаточно стара!

Однако Рив не обратил на это замечание никакого внимания.

— Ты лукавишь, Кельвин, — сказал он. — Мой вопрос был отнюдь не таким философским. Так как же на самом деле умер Джиллет? Это ты его убил?