Черная вдова - Анатолий Безуглов

Но сначала он позвонил в Средневолжск, на работу жене, и сказал, что вернется завтра вечером. Та поворчала и попросила, чтобы приезжал пораньше. Не к самому застолью - ведь приглашены гости, их надо кому-то развлекать, так как на ее плечах праздничная готовка. Глеб пообещал.

А тем временем Семен Матвеевич у себя в кабинете на втором этаже забросал гостя вопросами: что думают и говорят в Москве о перестройке, какие ходят слухи.

- А ты не можешь задать мне вопросы полегче? - усмехнулся Вербицкий.

- Могу. Тогда скажи, что делается в вашем ведомстве?

- Что касается нашей конторы, то в ней в основном перестраивают кабинеты, - осклабился Вербицкий. - Да ускоренным темпом плодятся новые инструкции и указания.

- Это уж точно, бумаг заметно прибавилось, - согласился Ярцев. - На себе чувствую. И все же, перемены какие-нибудь будут?

- Ой, Матвеевич, о чем ты говоришь! - усмехнулся Николай Николаевич. Вспомни, сколько на нашем с тобой веку провозглашалось разных новых широковещательных программ! И что из того?

- Как же так? - несколько растерялся хозяин. - А переход на хозрасчет, самофинансирование, самоокупаемость?

- Это всего лишь новая упаковка, а содержание старое, - пожал плечами Вербицкий. - Пока живы министерства, без наших инструкций, указаний, одним словом, директив, вам не обойтись.

- Значит, ты считаешь... - вопросительно посмотрел на него Семен Матвеевич.

- Поговорят, пошумят, а в основном все останется по-прежнему.

Слова гостя удовлетворили Ярцева. И он стал нахваливать ружье Николая Николаевича.

- Ты же знаешь, - сказал тот, - я всегда предпочитал бельгийские. Именно эти - "франкотт". Штучное производство. Отделка-то, отделка, а?

- Классная, - кивнул Семен Матвеевич, рассматривая рельефную художественную гравировку на металлических частях. - Пробовал?

- В Белоруссии. Отличная балансировка, посадистость. Я уже не говорю о постоянстве боя! А ты что возьмешь? - спросил Вербицкий, оглядывая солидную коллекцию оружия хозяина.

- Моего "Джемса Пэрдэя", - ответил Семен Матвеевич, переламывая двустволку и глядя стволы на просвет. - Верная штука, ни разу не подводила. Между прочим, отдал за него семь с половиной тысяч.

- Семь с половиной? - присвистнул Вербицкий, беря ружье из рук хозяина.

- Копейка в копейку, - подтвердил Ярцев. - Уверяю тебя.

- Девятый калибр, - сказал Николай Николаевич, рассматривая ружье. Думаешь, подстрелим кабанчика?

- Или лося, - подтвердил Ярцев. - Попадаются частенько. Еще хочу прихватить вот это. - Он взял плоский футляр из кожзаменителя, открыл его и бережно вынул красиво инкрустированное и гравированное ружье. - Испытаю в первый раз.

- Дай-ка, дай-ка! - загорелись глаза у Вербицкого. - ТОЗ-34 Е... Какая прелесть!

- Новинка.

- Слыхал, а вот держать в руках не приходилось. Молодцы, туляки, что возрождают производство уникального оружия! Где достал? - спросил Николай Николаевич с завистью.

- Где достал - секрет, - улыбнулся Семен Матвеевич. - Но вот если хочешь, сделаю и для тебя.

- Спрашиваешь! Конечно, хочу! - Вербицкий не мог налюбоваться ружьем. - Смотри, ведь могут же у нас. И еще как! Получше всяких там "зауэров", "манлихеров" и "винчестеров"!

- Патриот, - похлопал его по плечу Ярцев. - А у самого - "франкотт".

- Так если бы у нас раньше выпускали такую красотищу! - потряс ТОЗом Николай Николаевич. - Ведь туляки всегда делали отличное оружие, но серийное. А я люблю, чтоб редкое. И отделка. Кому нравится шаблон?

- Ты прав, - согласился Ярцев.

- Послушай, - вдруг спросил Вербицкий, отдавая ружье, - как ты сюда...

- Скатился? - с кислой улыбкой закончил за него Семен Матвеевич. Обстоятельств несколько. А началось все с того времени, когда создали областной агропром. С Лагутиным, председателем, у нас сразу начались трения. Уж кто-кто, а ты его знаешь как облупленного. Твой бывший зам.

- Занозистый мужик, - нахмурился Вербицкий. - Он и под меня копал. Да не по зубам я ему оказался. И что же вы с ним не поделили?

- Во-первых, как ты правильно сказал, любви к тебе он особой не питал. А я вроде бы твой кадр.

- Не думал, что он такой злопамятный, - покачал головой Николай Николаевич. - Дальше?

- Дальше, - усмехнулся Ярцев. - Это уже из порядка причин не личного характера. Понимаешь, у Лагутина свои, местные заботы и проблемы, а у моего республиканского начальства - свои. Да что объяснять! Сам отлично знаешь эти увязки-неувязки. Словом, господа грызутся, а у слуг щеки от оплеух горят. А тут пленум обкома... Нового первого избрали. При старом я бы удержался. Новый же поддержал Лагутина. Вообще сейчас прополка идет о-ё-ёй! А мой участок всегда был трудным. Раньше я умел ориентироваться, а тут чувствую - надо делать ход конем. Понимаешь, из проигрыша сделать выигрыш. Хотя бы для видимости...

Ярцев замолчал, укладывая ружье в футляр.

- Ну и? - нетерпеливо спросил Вербицкий, слушая Ярцева с большим вниманием.

- В октябре прошлого года хоронили Костюкова, директора "Лесных далей"... Представляешь, только что повесили на грудь вторую Звезду Героя, а он...

- О, Костюков был голова! - закивал Вербицкий.

- Что ты! Оставил хозяйство - любо-дорого посмотреть! Я сейчас забот не знаю! У меня главный агроном - хоть завтра в академики ВАСХНИЛ! А жилищный фонд! А культура! Не говоря уже о самом производстве!

- Так ты сам сюда напросился?

- А что оставалось делать? Ждать, пока дадут по шапке и предложат какой-нибудь колхоз поднимать?

- Что ж, ход правильный, - после некоторого размышления одобрил Вербицкий. - Отличный ход, ты на виду... Сам себе голова. Вокруг все с тобой здороваются каждый день, уважают. Понимаешь, знают, как говорится, в лицо. И сделать можно много хорошего. Главное - видишь результаты своего труда. А природа чего стоит! Так что живи себе на здоровье. - улыбнулся он. - Радуйся жизни.

- Легко сказать, - вздохнул Ярцев. - Я из таких, кому подавай простор. Пусть область, но все же размах! Порох-то есть! А тут, как ни верти, понижение... даже снится, что я снова в Средневолжске. Ведь столько трудов там положено! Возьмите хотя бы квартиру - в центре, четырехкомнатная! Такую теперь не получишь. Потолки под четыре метра! Не могу с ней расстаться, и все тут!

- Это ты правильно сделал, что сохранил ее за собой, не выписался, одобрил Вербицкий. - Хотя дом у тебя тут - шикарный! Шесть комнат!

- Ну уж дураком меня не назовешь, - усмехнулся Семен Матвеевич. - А в этой хатке, - он оглядел стены, - Злата прописана. Так что комар носа не подточит. Правда, она рвется в Средневолжск - спит и видит!

- Говорила... Насколько я понял, ты считаешь это временным, так сказать, тактическим отступлением? - пристально посмотрел на приятеля Вербицкий.

- Мы предлагаем, а бог располагает.

- И все же какие планы?

- Ну, через годик хорошо бы сюда, - Ярцев ткнул себя в грудь, Героя... Поможешь, а?

- Это можно. А потом?

- И дальше рассчитываю на дружескую помощь, - хохотнул Семен Матвеевич, однако не очень смело. - Верные люди тебе небось нужны? Я имею в виду Москву.

- Хочешь честно? - посуровел Вербицкий.

- Разумеется, - несколько напрягся хозяин.

- Когда ты еще возглавлял облсельхозтехнику, я делал заход насчет тебя в министерстве. В кадрах обещали поддержать. А тут вдруг - бац! Узнаю, что ты теперь в Ольховке. Ну сам подумай, как я теперь буду ставить вопрос? Увидев, что Ярцев нахмурился, он добавил: - Понимаешь, должность - не проблема, а вот прописка, квартира...

- Неужели твой министр не может снять трубку и позвонить председателю Моссовета? - с надеждой посмотрел на приятеля Ярцев.

- Министров много, а председатель один. И потом, за кого просить? Директора совхоза?

- Насколько я помню, однажды один товарищ с должности директора совхоза попал прямо в кресло министра сельского хозяйства Союза, - серьезно проговорил Ярцев и улыбнулся. - Но я, как ты понимаешь, в министры не набиваюсь.

- Ладно, вернусь в Москву, провентилирую, - пообещал Вербицкий.

- И на том спасибо, - обрадовался Семен Матвеевич. - Что это мы все обо мне да обо мне... Сам-то как живешь?

- Жаловаться грех.

- Понимаю, - хитро посмотрел на Вербицкого Ярцев, - значит, правда, что тебя хотят в замминистры?

- Ну ты даешь! - хмыкнул Николай Николаевич. - Действительно, разведка у тебя работает отменно! Ведь насчет этого и в Москве-то в курсе лишь узкий круг.

- Выходит, скоро?

- Не знаю, не знаю... - ответил неопределенно Николай Николаевич. - В ЦК решается. Только прошу тебя, об этом пока...

- Ни-ни! - приложил обе руки к груди Семен Матвеевич. - Ни одной душе!

- Даже Злате! - поднял палец Николай Николаевич.

- Будь спокоен, - заверил Ярцев и радостно потер руки. - Поохотимся мы с тобой на славу! Гарантирую!

В Кабанью рощу добрались не так быстро, как предполагали. Бульдозер хоть и расчистил дорогу, но для сугубо городской машины, какой являлась "Лада", она была нелегкой. Семен Матвеевич, ехавший впереди, несколько раз останавливался, чтобы помочь увязавшему в снегу сыну. Однако эти помехи никому не испортили настроения: уж больно прекрасно было все вокруг - и погода, и торжественно-величественный лес, и ожидающие впереди удовольствие и отдых.