Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы - Чарльз Маккей

После этого название «Компания южных морей» было постоянно у всех на слуху. Хотя ее торговля со странами Южной Америки почти или вовсе не принесла ей прибыли, она продолжала процветать как финансовая корпорация. Ее акции пользовались хорошим спросом, а ее директора, подбодренные успехом, начали искать новые средства для расширения ее влияния. Миссисипский план Джона Ло, столь ослепивший и увлекший французский народ, внушил им мысль, что они могут продолжить ту же самую игру в Англии. Ожидаемый провал его планов не заставил их отказаться от этого намерения. Тщеславные в своем самодовольстве, они воображали, что им удастся избежать его ошибок, осуществлять свои замыслы вечно и натянуть веревку кредитной системы до максимально допустимого напряжения, не разорвав ее на части.

В то время, когда план Ло находился на пике своей популярности, когда люди тысячами устремлялись на улицу Куинкампуаи разоряли сами себя с неистовым рвением, руководство Компании южных морей предложило парламенту свой знаменитый план выплаты национального долга. Перед зачарованными глазами народов двух самых знаменитых стран Европы проплывали видения несметного богатства. Англичане начали свое сумасбродство несколько позже французов, но как только исступление охватило их, они оказались в нем непревзойденными. Предложение Компании южных морей по выплате и погашению государственных долгов представлялось таким судьбоносным, что 22 января 1720 г. Палата общин объявила себя парламентским комитетом, чтобы принять участие в обсуждении той части выступления короля на открытии сессии, которая касалась этого проекта. В этом предложении со всеми подробностями и в нескольких разделах перечислялись долги государства, составлявшие 30 981 712 фунтов, которые компания стремилась взять на себя за вознаграждение в размере пяти процентов в год, гарантируемое ей до середины лета 1727 г.; после чего все они подлежали погашению по желанию законодательной власти при снижении суммы ежегодного вознаграждения до четырех процентов. На сумму долга предполагалось выпустить акции. Предложение было принято с большим одобрением, но у Английского банка было много сторонников в Палате общин, желавших, чтобы он получил свою долю доходов, которые, вероятно, должны были быть значительными. От имени банка было заявлено, что он оказал государству значительные услуги в самые трудные времена и заслуживает как минимум какой-то выгоды от подобной сделки на государственном уровне и что предпочтение должно быть отдано ей, а не компании, пока не сделавшей для страны ровным счетом ничего. В результате дальнейшее рассмотрение этого вопроса отложили на пять дней. Тем временем правление банка составило свое собственное предложение. Компания южных морей, опасаясь, что банк предложит правительству более выгодные условия, нежели она, пересмотрела свое предыдущее предложение и внесла в него поправки, которые, как она надеялась, сделают его более привлекательным. Принципиальным новшеством было условие, что правительство сможет погасить свои долги по истечении четырех лет, а не семи, как предлагалось вначале. Банк решил остаться непревзойденным в этом своеобразном аукционе, и его правление также пересмотрело свое первоначальное предложение и подало новое.

Таким образом, от каждой корпорации было получено по два предложения, которые парламент начал обсуждать. Г-н Роберт Уолпол был главным оратором в пользу банка, а г-н Айлэби, канцлер казначейства[41], главным защитником интересов Компании южных морей. Второго февраля было решено, что предложения последней являются наиболее выгодными для страны. Они, соответственно, были приняты, и было дано разрешение внести законопроект их реализации.

Иксчейндж-эли[42] находилась в лихорадочном возбуждении. Акции компании, еще вчера стоившие сто тридцать фунтов, постепенно подорожали до трехсот, и этот процесс продолжался с удивительной быстротой все то время, пока шло поэтапное обсуждение законопроекта. Г-н Уолпол был едва ли не единственным государственным деятелем в парламенте, твердо выступавшим против его принятия. Он выразительно и пафосно предвосхищал пагубные последствия такого шага. Г-н Уолпол сказал, что этот план поощряет «опасную практику биржевых спекуляций и отвлечет нацию от торговли и промышленности. Он вызовет опасный соблазн завлечь и разорить легковерных, принеся их сбережения в жертву перспективе иллюзорного богатства. Основной принцип этого проекта: первостатейное зло; он призван искусственно повысить цену акций за счет возбуждения и поддержания массового слепого ажиотажа, а также за счет обещаний выплат дивидендов от фондов, недостаточных для этого в принципе». С воодушевлением пророка он добавил, что если этот план удастся реализовать, то директора компании станут в правительстве хозяевами, сформируют в королевстве новую и самовластную аристократию и возьмут под свой контроль решения законодательной власти. Если же он потерпит фиаско, в чем Уолпол был убежден, то страну ожидают массовые беспорядки и разорение. Люди будут настолько оболванены, что, когда настанут черные дни, а они обязательно настанут, они очнутся как ото сна и спросят себя, было ли все это на самом деле. Все его красноречие пропало даром. На него смотрели, как на лжепророка, или сравнивали с хриплым вороном, накаркивающим беду. Однако его друзья сравнивали его с Кассандрой, предсказывающей несчастья, в которые поверят лишь тогда, когда они войдут в дома людей и взглянут им в лицо за их собственными столами. Несмотря на то, что прежде парламент с величайшим вниманием прислушивался к каждому его слову, теперь скамьи пустели, когда выяснялось, что он собирается говорить о Компании южных морей.

Законопроект два месяца подготавливался Палатой общин.

За это время руководители компании и их сторонники, особенно ее управляющий, знаменитый сэр Джон Блант, приложили все усилия к тому, чтобы повысить цену акций. Ходили самые нелепые слухи. Говорили о соглашениях между Англией и Испанией, в соответствии с которыми последняя должна была дать согласие на свободную торговлю со всеми своими колониями, а ценное содержимое месторождения Потоси-ла-Пас[43] должно было поступать в Англию до тех пор, пока серебра не станет в ней почти так же много, как железа. За изделия из хлопка и шерсти, которые Англия могла в изобилии поставлять, жители Мексики должны были опорожнить свои месторождения золота. Компания купцов, торгующая со странами южных морей, стала бы богатейшей компанией за всю историю человечества, а каждые сто фунтов, вложенные в нее, приносили бы держателю ее акций несколько сотен ежегодно. Эти домыслы дали свои плоды: в конце концов акции поднялись в цене почти до четырехсот фунтов, но после значительного колебания курса остановились на отметке в триста тридцать фунтов и оставались на ней, когда законопроект был принят Палатой общин 172 голосами против 55.

Поэтапное рассмотрение законопроекта в Палате лордов прошло беспрецедентно быстро. Четвертого апреля он прошел первое чтение, 5 апреля — второе, 6 апреля он был передан в комиссию парламента, а 7 апреля принят в третьем чтении и утвержден.

Некоторые пэры были решительно настроены против этого плана, но их предостережения пропустили мимо ушей. Азарт спекуляции обуял государственных мужей точно так же, как и простолюдинов. Лорд Норт энд Грей сказал, что данный законопроект несправедлив по своей природе и может иметь фатальные последствия, так как направлен на обогащение немногих и обнищание остальных. Герцог Уортонский разделял его позицию, но, так как он просто повторил аргументы, столь красноречиво высказанные Уолполом в нижней палате, его выслушали с куда меньшим вниманием, чем лорда Норт энд Грей. Граф Коупер был на их стороне и сравнил законопроект с пресловутым троянским конем, который был внесен и встречен с большой помпой и приветственными возгласами, но нес в себе вероломство и гибель. Граф Сандерлендский попытался ответить на все возражения; и после того, как вопрос был поставлен на голосование, только семнадцать пэров были против, а восемьдесят три за принятие законопроекта. В тот же самый день, когда он был принят Палатой лордов, он получил королевскую санкцию и стал законом страны.

В то время казалось, что целая нация превратилась в биржевых спекулянтов. Иксчейндж-эли ежедневно наводняли толпы людей, а Корнхилл был непроезжим из-за большого числа карет. Все приходили покупать акции. «Каждый дурак стремился стать мошенником». Как гласила написанная в то время и распеваемая на улицах баллада[44]:

«Then stars and garters did appear

Among the meaner rabble;

To buy and sell, to see and hear

The Jews and Gentiles squabble.

The greatest ladies thither came,

And plied in chariots daily,