К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №29 от 08.12.2009 - К барьеру! (запрещенная Дуэль)

Лилия БЕЛЯЕВА

(Окончание следует)

ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

СУД НАД СТАЛИНЫМ

Вынужден опять прервать репортаж о суде, чтобы вернуться к теме, которую уже затронул в своем третьем репортаже

Посетитель Аршинский возразил мне:

«Автор написал неплохой памфлет на тему «А судьи кто?», однако слишком, с лихом увлёкся обелением Сталина и Сталинской эпохи. Мой прадед, простой русский железнодорожный рабочий в Забайкалье, осенью 1937 г. был арестован НКВД и осуждён как «японский шпион». Его жена, простая русская неграмотная деревенская женщина с несколькими малолетними детьми на руках, была выслана в г. Канск, где они жили впроголодь в землянке. Приговор об их ссылке как «врагов народа» относился напрямую и к этим детям, в том числе дошкольного возраста, - к каждому индивидуально, о чем свидетельствуют последующие дела об их реабилитации каждого отдельно - согласно послевоенным решениям так уважаемого автором Советского суда. Мой прадед умер (так записано официально) в лагере уже в 1938 г., и где он похоронен – неизвестно. Старшая дочь в семье, моя бабушка, проявила настойчивость и после войны добилась в уважаемом автором Советском суде полной РЕАБИЛИТАЦИИ своего отца, по результатам которой моя прабабушка всю оставшуюся жизнь получала небольшую пенсию в качестве компенсации от Советского государства. Я это пишу не для того чтобы «очернить Сталина», а для того, чтобы напомнить автору, что в СССР были репрессированы сотни тысяч, возможно, миллионы простых рабочих, такие как мой прадед, были репрессированы по разнарядкам (типа, требуется «разоблачить» такое-то количество «японских шпионов» и т.п.). Эти разнарядки исходили в регионы напрямую из Москвы, и всё это массовое зверство происходило полностью с ведома Сталина, о чем свидетельствуют документы из архивов Политбюро. Может быть, Сталин был «вынужден» репрессировать и уничтожать миллионы простых Советских рабочих, крестьян, включая малолетних детей, - так пусть автор нам попытается объяснить, кто Сталина к этому принуждал. И желательно при этом, чтобы он не привлекал для своих объяснений тухачевских, резников и лопаткиных. Достаточно простой человеческой совести. И по совести Сталин был людоед невиданных масштабов, оправдания которому нет и быть не может».

Начну с того, что Аршинскому можно было бы запросить в архиве дело своего прадеда и почитать его. Я такого сделать не могу, поскольку дела невинных жертв засекречены и их разрешено увидеть только родственникам, а среди, пожалуй, сотни моих прямых родственников (простых украинских крестьян) никто не пострадал от репрессий – не заработали. Правда, половина моих дядьев погибла на фронте, отец и дядя Илларион вернулись израненными, ну да разве это повод для скорби в нынешней России? Это же не евреи, не невинные жертвы репрессий, чего о них писать «книги памяти», какие пишет «Мемориал» о невинных страдальцах Сталина?

Я ведь долгое время думал точно так же, как и Аршинский, - считал Сталина извергом, а его невинных жертв считал героями (по своим же словам, был быдлом). Правда, не все было так просто, какие-то червячки сомнений все же были. Первым таким страдальцем, которого я увидел еще подростком, был живший у нас одно время на квартире литовец. Когда я узнал, что он реабилитирован, то пристал к нему с расспросами, и он неохотно рассказал примерно следующее: «Когда в 1944-м русские начали наступать, мы с отцом стали уходить в Курляндию, а когда немцы там сдались, то меня призвали в Советскую Армию. Служил в Германии, а когда отслужил, то уехал на работу на Дальний Восток и там меня арестовали по приказу хабаровского прокурора и этапировали в Белоруссию. А там две сумасшедшие старухи показали, что мы с отцом якобы расстреливали русских партизан. Меня посадили, а когда началось разоблачение культа личности, то один сидевший в лагере инженер помог мне написать письмо Хрущеву, и меня реабилитировали». Помню, уже тогда меня покоробило, что он говорил не «наши наступали», не «наши партизаны», а «русские». И было непонятно, почему он после службы не в Литву вернулся, а дернул на Дальний Восток? Но как не поверить? Ведь реабилитирован, невинная жертва! Это уж потом, по мере того, как я собирал информацию, мнения о происходивших тогда событиях начали меняться и у меня.

И не у одного меня такие сомнения возникают. Вот воспоминания лучшего аса Корейской войны Е.Г. Пепеляева о своем невинно пострадавшем командире полка майоре Казанцеве, который имел обычай здравить Сталина и свою жену в одном тосте.

«Вскоре я уехал из полка, получив назначение на должность инспектора-летчика соединения. Через некоторое время я узнал, что майора Казанцева осудили и дали несколько лет заключения. Так как это происходило на Дальнем Востоке, то ехать Казанцеву далеко не пришлось, места заключения на востоке были рядом.

После войны, в Хабаровске, я случайно встретил начпрода (начальника продовольственной службы) того же АТБ. Он мне рассказал, что сидел одно время с Казанцевым, которого осудили и разжаловали якобы не за преступления и не за промахи в работе, а за то, что на одном из застолий он дискредитировал товарища Сталина, произнеся тост за здоровье Сталина и своей жены одновременно, поставив вождя на одну ступень со своей женой.

Вот такая жуткая история случилась с майором Казанцевым на аэродроме Желтый Яр в начале 1943 года. Эта версия казалась вполне правдивой и подходит особенно ко временам перестройки, когда все хорошее, что было во время Советской власти, стали мазать грязью и черной краской.

На самом деле, как я позднее узнал, майора Казанцева осудили не по политическим причинам, а за воровство. Вместе с ним осудили и отправили в лагеря начальника продовольственной службы батальона и начальника ГСМ батальона — этого за воровство и разгильдяйство: пропало более 30 тонн бензина».

Такие вот «невинные страдальцы».

Не стоит считать японцев лохами, не догадавшимися создать разведывательную сеть в Забайкалье, поэтому Аршинскому стоит заглянуть в дело прадеда – возможно, того действительно оклеветали «жертвы Сталинского террора», а, возможно, Аршинский узнает не то, к чему уже привык.

Но проще выслушать не прикидывающегося невиновным «реабилитанта», а откровенного врага, скажем, Д. Панина. В 1940 году он сел по статье 58-10: «Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений». А к чему призывали в «их кругу», Панин написал в своей изданной на Западе (эмигрировал в 1972 году) книге «Лубянка-Экибастуз».

«Вопрос о возврате к капитализму в нашей стране не вызывал у нас никаких сомнений. Мы были бы согласны даже на его первоначальную форму девятнадцатого века. Все-таки рабства тогда не было, труд был добровольным, с капиталистами можно было бороться, парламент и филантропы помогали...

…Гитлер обещал войну против Сталина, и это давало надежду и силы переносить жуткие условия существования, терпеливо дожидаясь своего часа. Разные слои населения ждали войны как освобождения, и им было все равно, кто ее развяжет. Мечтали только о том, чтобы она поскорей началась. Поддержка Гитлером антикоммунистических сил Испании говорила тогда в его пользу.

…Мы, молодые люди тридцатых годов, хорошо знали обстановку в своей стране, но Запад представляли как единую цельную логически действующую схему.

На Западе много писалось о желательности драки между Гитлером и Сталиным. Естественно, это приветствовали и мы. Ясно было, что ради этого Запад шел на многие уступки, вплоть до Мюнхенского соглашения, по которому Гитлеру была отдана Чехословакия. Но для реализации схватки между двумя деспотами нужна была общая граница, и с позиций Мюнхена непонятно, почему решили пожертвовать Чехословакией. Когда из-за нападения Гитлера на Польшу образовалась общая граница, многие решили, что война с Советским Союзом не за горами — народ был убежден в ее неизбежности.

И вот Гитлер напал на Сталина. Черчилль, который за свою долгую жизнь не раз декларировал, что он борец против коммунизма, и даже обещал вообще покончить с ним, немедленно бросился к Сталину, заключил договор, а затем они вместе с Рузвельтом буквально спасли этот чудовищный режим».

Как видите, такому шакалу хотелось, чтобы Гитлер напал на СССР, да еще и СССР не имел бы помощи союзников, и ему глубоко плевать, что в так желанной им войне погибли более 23 миллионов советских людей, в том числе и мои дядья. Этого шакала тоже, небось, реабилитировали. Но вернемся к нашему делу.

На суде ответчики сразу поперли на нас именно с посмертной реабилитацией – с тем, что, начиная с хрущевских времен, Верховный Суд реабилитировал сотни тысяч человек. Но ответчик Яблоков до своей работы следователем по Катынскому делу как раз и был тем прокурором, который реабилитировал. И нам осталось суду зачитать цитату из оспариваемой статьи Яблокова: «Пересмотр дел репрессированных хоть и осуществлялся в индивидуальном порядке, но во многом был процессом формальным, поскольку на деле прокуроры были заняты лишь оформлением политической воли руководства страны реабилитировать определенные группы репрессированных». Так что прадед Аршинского, как и все остальные реабилитанты, был реабилитирован не потому, что был невиновен, а потому, что такова была воля Хрущева.